— Забьемся? — лениво спросил Збышек. Он возлежал на травянистом островке посреди сплошного гольного камня, руки забросив за голову, смотрел в белесую сизь неба. Во рту у него торчали: слева сигарета, справа — травинка.
— А какой смысл? — спросил Дон. — Долги ты не платишь.
— Это ты имеешь в виду…
— Не прикидывайся, — сказал Дон. — Прекрасно знаешь, о чем я. Твое счастье, что я, во-первых, очень великодушный, и, во-вторых, необходимые предметы в наличии отсутствуют. Парик и шляпа. Я все помню.
— Жлоб, — сказал Збышек. — Тебе никто не говорил, что гений и жлобство — две вещи несовместные, Бычара?
— Ничуть не так, — возразил Дон. — Я — не гений. Я резко абстрагируюсь. Пошли вы со своей гениальностью — вдаль. Вот проф был гений — где он теперь? Про тебя я уж молчу.
— Я же говорю — жлоб, — лениво сказал Збышек.
— Чего это?
— Ну раз ты не гений, значит — жлоб.
Дон потерялся.
— Нормальные у тебя представления о людях, — с обидой сказал он немного погодя. — Раз не гений — то жлоб. Раз не хакер — то чайник. Раз не мужчина…
— То женщина… О матка боска… — проговорил Збышек. — Уши вянут нас слушать… Дерьмоливы…
— Так никто же не слышит, — сказал Дон, оглядываясь.
— А это, варвар, большой вопрос.
— Где? — спросил Дон, шаря рукой у кобуры. — Збых, ну ты…
— Не дергайся, — сказал Збышек, оперся о землю локтями и сел. — Мы просто ждем. Ты что, серьезно мог подумать, что я предлагаю завал раскапывать? Мы просто кое-кого пугаем. Вызываем, так сказать, духов.
— Я тебя ненавижу, пшек, — заявил Дон почти всерьез.
— Дон, дружище — невозможно объяснить то, что объяснить невозможно. Я бы и рад. Не обижайся. Где, например, твое чувство юмора?
— С моим юмором все в порядке, — ответил Дон. — А вот у тебя — все не в порядке. Я уж и теряюсь, ты ли это? Где, например, твои присоски?
— Черт! — сказал Збышек, глядя на Маллигана восхищенно. — В пимпочку! Дон, беру слова назад. Ты не жлоб. Я думал, ты не заметишь.
— Чего это я не замечу? — спросил Дон подозрительно.
— Да не нужны мне уже присоски. Давно не нужны.
Миротворец ждал их у входа в храм.
Дон вышел в «чашку», которую образовывали скалы первым, остановился, попятился: скорчер был уже на цели, рука не дрожала. Збышек немного отстал.
— Мир вам! — сказал Миротворец. — Меня зовут Миротворец. Когда-то я был Нурминеном.
— Знаешь что, — сказал Дон. — Два раза в день я одну и ту же загадку решать не собираюсь. — И выстрелил.
— Что там у тебя, проходи! — сказал сзади подошедший Збышек и пихнул Дона в спину.
— Да так, — ответил Дон. — Миротворец.
"Вчера вечером в аэропорту Шереметьево приземлился самолет. К самолету подали трап. Из самолета вышли пассажиры. Получили багаж. Сели в автобусы и автомобили. Разъехались по домам.
Вот такая вот история."
Андрей Ургант, специально для "Специальных Новостей".
— Теперь ты тащи, — потребовал Дон. У него подкашивались ноги.
— Слушай, ну ты и глуп, белый человек, — сказал Збышек и продолжал поучительным тоном: — Ты, Дон, у нас командир, а командир не должен показывать подчиненным своей слабости. Восемьдесят пять килограммов, а ты каждые пять километров ноешь и нудишь. Фу! Слабак. Никакого авторитета в тебе не видно. Потерпи, недолго осталось. Сигаретку тебе закурить? Миротворцев убивать, без суда и следствия, ты значит можешь, а какой-то паршивый рюкзак…
Дон смотрел тяжелым овечьим взглядом на Збышека. У него подкашивались ноги. По туннелю они отмотали не менее тридцати километров.
— Ну, согласись, что странно нагружать человека, который всего несколько часов как встал на ноги после тяжелой и продолжительной болезни, — счел нужным добавить Збышек.
Не говоря ни слова Дон расстегнул на груди лямки и сбросил контейнер на землю. Збышека перекосило.
— Что ж ты швыряешь! — зашипел он, отскакивая. — Это ж тебе не макароны!
— Плагиатор ты, варвар и сволочь, — сказал Дон и с размаху сел на бомбу. — Все. Привал. Большой привал. Огромный. И во время привала ты дежурный, кашевар и водонос. А также ублажатель меня рассказами о моих силе духа, силе тела и красоте помыслов. И мух отгонять.
— Но, Дон, — с достоинством сказал Збышек. — Мы не можем останавливаться.
Дон уже лежал, закинув руки за голову. Збышек подвигал бровями и лег с ним рядом.
…Когда они одновременно, рука об руку, с правой ноги, шагнули вперед — в «чашку» перед входом в Храм — мир изменился.
— Спокойно, Дон, — сказал Збышек.
— Спокойно, Збышек, — сказал Дон.
Несколько минут они стояли совершенно неподвижно, не шевеля даже зрачками. Затем, опять одновременно, они опустили правые ноги на бетон. Затем Дон отважился перевести дух. Збышек осторожно повернул голову влево и вправо. Дон расстегнул на груди лямки и стал потихоньку спускать рюкзак со спины. Збышек, двигаясь смелее, расстегнул кобуру. Освободившийся от тяжести Дон — скорчер вытащил.
— Вроде никого, — сказал Збышек. — Ты ничего не слышишь? Вроде тихо.
— Мистика какая-то, — произнес Маллиган.
— Ты что, в словаре посмотрел, что такое мистика? — машинально спросил Збышек.
— По смыслу догадался, — сказал Дон. — Слушай, может, ляжем? А то торчим на виду, в самом центре мира?
— У меня такое впечатление, что никто тут в нас стрелять не собирается.
— Стрелять-то — ладно, — сказал Дон. — Как бы чего не похуже…
— Глупости, — решительно сказал Збышек. — Я знаю. Мы внутри.
— Где это — внутри? В Системе твоей?
— Она не моя, к сожалению. Нет, Дон, мы не в Системе. Мы где-то там, откуда все начинается. Мы, Дон, — По Ту Сторону. Словом, Дон, ничего копать не надо. Коды не понадобились. Вздохни с облегчением.
— Тогда давай все-таки ляжем.
— Ну давай.
Они легли.
— Нас живыми взяли на небо, — сказал Збышек.
— Небо так выглядит? Скучновато.
— А как, по-твоему, небо должно выглядеть?
— А смотря по тому, что ты исповедуешь. Я, например, приверженец идеи Мирового Разума. Нас в школе учили. Там с небом все в порядке. Связался я с тобой, атеистом… Это из-за тебя так тут скучно. Мы в аду! Небо не может так выглядеть.
— Свежо, — с уважением признал Збышек. — Вопрос: видим ли мы с тобой одно и то же? Давай-ка, Маллиган, как учили: опиши наблюдения в форме доклада. Сухим, протокольным языком. Тебе не привыкать. Потом я.
— Изволь, — сказал Дон. — Сегодня, 354 года, мы, Маллиган Д. и Збигнев Г. во время выполнения ответственного задания по очередному спасению Вселенной и своих поп, оказались неизвестным способом перемещены с грунта планеты Странная, сектор Погост… что, так все и говорить?
— Продолжай, дурак! — сказал Збышек. — Я сравниваю.
— Хм. На чем я встал? а! — на грунте… сектор S-80 Западной Области СМГ. Точка насильственного исхода со Странной группы имени меня определяется оперативными координатами (по блиц-карте выполненной на основе неполных орбитальных наблюдений)… э-м… район селения № 14/6 — к юго-востоку четыре километра восемьсот одиннадцать метров, через ущелье, по карнизу направо. Правильно? Из так называемой точки исхода мы… я запутался.
— Ну, "были перемещены в иное пространство, неизвестным способом, с неизвестной целью, неизвестно кем, что заставляет усмотреть в ситуации присутствие воли НК". Боже мой, что ты за тупица! Чему ты в Школе учился?
— Я учился заводить полезные знакомства, — с достоинством сказал Маллиган. — Нам, простым пилотам…
— Продолжай, пожалуйста, — попросил Збышек.
Дон сделал важную паузу.
— Перенос осуществился мгновенно, особыми (неприятными) ощущениями не сопровождался, гравитация, температура, состав воздуха в точке финиша с теми же параметрами в точке исхода, на первый взгляд, в худшую сторону не разнятся. Пейзаж, топография — отличаются радикально. Точка финиша расположена в центре обширного пространства, организованного искусственным способом в нечто, напоминающее среднюю стартовую наземную площадку, порядка трех километров квадратных. Площадка вымощена тяжелым бетоном, стыки укреплены металлом. Судя по всему стартовая площадка — если это стартовая площадка — давно не используется: бетон стар, замусорен. В ночное время площадь, видимо, освещается с периметра, источников освещения не видно, хотя быть они должны. Теперь ты давай.
Збышек не стал спорить.
— Площадь открыта, силового купола не имеет. Над нами низкая сухая облачность, без просветов, свет дневной, второй половины дня, что, в общем, хорошо совпадает со временем дня на Странной в момент перемещения опергруппы имени твоя оттуда — сюда. Ветер слабый, порывами. Группа пришла на точку финиша лицом на юг — по личному компасу. В поле зрения группы комплекс зданий. До них около километра по прямой. Здания серые, каменные, трех-пяти этажные, внешних приборов над крышами нет… не наблюдаем. Справа, на востоке и юго-востоке наблюдается невооруженным глазом забор из Г-образных столбов с натянутой на них рядами проволокой, возможно, колючей… каковой забор окаймляет всю площадь, со всех сторон. За забором степь, сзади, на севере, на горизонте видны деревья. Видимость, несмотря на облачность, хорошая. Ворот не видно. Очень тихо. Индекс опасности — неопределим.
