Он проглотил таблетку парацетамола. Хотел сэкономить, взять полтаблетки, но в последний момент рассудил, что в его положении экономить незачем. Пусть температура упадет. Завтра, возможно, она поднимется совсем чуть-чуть, а послезавтра и вовсе не поднимется. Ничего страшного: поболеем немного.
Он влез в постель, скорчился под одеялами и уснул.
* * *
Весь следующий день он провел в постели. Сил не было дойти даже до туалета. Выручал ночной горшок из медблока.
Температура, слегка снизившись утром, к полудню поднялась опять. Руслан глотал таблетки парацетамола, эффект был коротким и раз от разу все слабее. Зато начал болеть живот.
Стемнело. Снаружи выл ветер. В горах, наверное, обвал следовал за обвалом; Руслан бредил вполглаза. Ему казалось, что он идет на лыжах вперед и вперед, и перевал уже близко.
Он выключил свет, оставил только ночную лампу. Яркий свет заставлял глаза слезиться.
Поздно вечером зазвонил телефон. От винтящегося в голову звука резко заболел затылок.
Звонок. Звонок. Звонок. Руслан накрыл голову подушкой.
Звонок. Это замыкание в аппарате. Сейчас закончится. Надо переждать.
Звонки прекратились. Руслан вздохнул с благодарностью и вытянулся на диване. Тянула и болела каждая мышца.
Что-то треснуло в коридоре. Он содрогнулся и сел. В коридоре, за дверью, явно слышался звук, которого не было раньше.
Динамики. Во всем здании динамики. Руслан еще мечтал запустить по ним музыку…
— Мальчик, — без выражения сказал глухой слабый голос, — возьми трубку.
Динамики пошелестели и умолкли. И почти сразу снова зазвонил телефон.
Звонок. Звонок.
Я, наверное, брежу, сказал себе Руслан. Потянулся с дивана. За провод подтащил к себе телефон. Старый пластмассовый аппарат. Трубка на витом шнуре. Антиквариат.
Трубка показалась очень холодной. Внутри не было ни гудка, ни дыхания.
— Что. С тобой. Случилось?
Руслан не мог сказать, что не так с этим голосом. Наверное, все дело в дыхании. И не очень подвижном речевом аппарате. Но онемевшие губы и неуклюжий язык бывают у живых тоже. А вот говорить не дыша — это уже эквилибристика.
— Что с тобой случилось? — снова повторил чужой голос.
— Ничего, — сказал Руслан.
Нечего признаваться чудовищу в своих слабостях.
— У тебя хриплый голос. Ты весь день не выходил из комнаты. Ты заболел?
Руслан молчал.
— Температура есть?
Руслан выпустил трубку, и она повисла на шнуре. Голос продолжал звучать — тоньше, тише, но отлично различимый.
— Какая?
— Сорок и пять, — сказал Руслан.
— У тебя есть аптечка, — после короткой паузы отозвался голос.
— Я ничего не могу понять, — безнадежно признался Руслан. — Тут по-арабски написано, и коды.
— Что на ящике? Какого цвета маркировка?
— Желтая.
— Найди ампулы с кодом три-девяносто семь-Ди.
Чужой голос говорил с уверенностью, которая могла бы напугать, если бы Руслан еще имел способность пугаться. Преодолевая головокружение, он опять потянулся к ящику. Картонная упаковка нашлась почти на самом дне.
— Здесь не ампулы. Здесь стеклянные баночки с крышками.
— Тем лучше. Сломай жестяной защитный колпачок. Возьми шприц на два кубика. Надень иглу. Проткни резиновую крышку. Набери два кубика… Ты делаешь?
— Я не умею делать уколы, — признался Руслан и содрогнулся.
— Внутримышечно. Элементарно, — сухо отозвался голос. — Когда наберешь лекарство, поменяй иглу. Ты делаешь?
— Да.
— Надави на поршень, чтобы наверняка выпустить воздух. Коли в бедро. Место укола продезинфицируй спиртом.
— Водка подойдет?
— У тебя что там, водка? — после паузы спросил голос.
— Да.
— Можно водкой. Хотя в аптечке должен быть пузырек со спиртом. Ты делаешь?
— Я не умею. — У Руслана кружилась голова. — Может, здесь есть таблетки?
— Это элементарно. Захвати одной рукой кожу, другой резким движением втыкай иглу.
— Я не могу…
— Тогда я приду и помогу тебе. — В голосе прорвалось нечто похожее на раздражение. — Ты этого хочешь?
— Нет!!
— Тогда делай.
* * *
Ночью с него сошло семь потов. Он кое-как стянул с себя мокрый насквозь свитер, футболку и спортивные штаны. Каждое движение давалось с трудом, приходилось долго отдыхать.
Потом он заснул как убитый. Его разбудили короткие гудки — трубка висела на шнуре, пунктирно пищала, динамик работал очень громко, оглушительно.
Руслан ухитрился взгромоздить ее на телефон. Это усилие показалось ему сравнимым с покорением Эвереста.
Телефон зазвонил опять, когда солнце снаружи село, а Руслан кое-как налил себе в стакан горячей воды из чайника.
— Как? — без приветствий спросил чужой голос.
— Вчера упала, — сказал Руслан. — Сегодня… Вроде опять поднимается.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я не могу встать, — признался он. — Ну, могу. Но только трудно.
— Живот болит?
— Нет.
— Значит, так, — помолчав, сказал голос. — Мне нужна твоя кровь на анализ.
— Зачем? — со страхом спросил Руслан.
— Чтобы знать, что у тебя.
— Простуда.
— А если воспаление легких?
— Вы врач? — тихо спросил Руслан.
— Был, — коротко сообщила трубка. — Теперь слушай меня и делай, что я скажу.
* * *
Сперва он вколол себе жаропонижающее. Прошло хуже, чем вчера. Получился синяк.
Потом затянул руку жгутом поверх локтя. Проступил синий шнурок вены. Большой шприц в руке дрожал, и Руслан никак не мог прицелиться.
— Наркоманы справляются, — сказала трубка, лежащая на полу. — Ты что, глупее наркомана?
Руслан закусил губу — и воткнул иголку. Рука непроизвольно дернулась.
— Я промахнулся.
— Снайпер, — сказала трубка. — Робин Гуд. Стреляй еще. Стреляй, пока не попадешь.
Вид крови, заполняющей шприц, не произвел на Руслана особого впечатления. Он закончил, вытащил иглу, перевел дыхание, зажал место укола ватой — и только тогда поплыл, пошатнулся и провалился в неприятную черную воронку внутри головы.
— …Эй! Ты что там? Ты вырубился? Эй!
Он открыл глаза. Шприц лежал на полу в десятке сантиметров от лица. Весь Руслан лежал на полу, как прикроватный коврик. Трубка пищала гудками. Нетерпеливый голос доносился откуда-то с другой стороны… из-за двери, понял Руслан.
— Не подходите, — сказал он еле слышно. — У меня… огнемет.
— Ты что, бредишь?
Руслан молчал.
— Ты вырубился, — сказали за дверью. — Ты валялся тридцать две минуты. Можешь встать?
— Конечно, — сказал Руслан и не двинулся с места.
— Мне нужно, чтобы ты открыл дверь и положил шприц за порог.
Руслан молчал.
— Алло, ты меня слышишь? Ты что, не можешь встать?
— Могу.
— Не бойся, — голос за дверью изменился. — Я отойду подальше. Поднимайся и делай. Потом отдохнешь.
* * *
Время остановилось.
Он лежал на диване, прикрыв глаза, и успевал мысленно побывать в десятках мест. На перевале. В автобусе. В своей старой квартире, где помнился каждый сучок на дверном косяке, где вечно стучала в стекло ветка липы.
Он открывал глаза, и всякий раз ручные часы, лежащие рядом с диванной подушкой, показывали десять.
Потом он с облегчением понял, что часы остановились. Очень хотелось пить, но не было сил вставать и браться за чайник.
Потом в коридоре послышались шаги. Очень характерные, неровные, будто идущий ворочал ногами, как тяжелыми колодами, и припадал на каждом шаге: та-там. Та-там.
Руслан вспомнил, что не запер дверь. У него хватило силы оставить шприц за порогом, а закрыть обратно замок он уже не сумел. Теряя сознание, добрался до кровати и не видел даже, куда девался шприц. Когда в следующий раз посмотрел за порог — шприца не было, будто он растаял.
Его первым побуждением было вскочить и захлопнуть дверь перед носом идущего. Он рванулся, но смог лишь чуть приподняться на диване. В глазах резко потемнело.
В полумраке, сдобренном желтыми блуждающими пятнами, дверь медленно открылась. Руслан повалился в постель. Все, что он мог сейчас сделать, — укрыться одеялами с головой.
Шаги остановились.
— У меня для тебя хорошие новости, — сказал от двери глуховатый знакомый голос.
Руслан плотнее закутался в одеяла.
— Очень хорошие новости. Ты слышишь? У тебя есть пятьдесят шансов из ста выздороветь!
Он врет, подумал Руслан. У меня не может быть лихорадки Эдгара.
— И еще — я тебе не опасен.
Сделалось тихо. Пришелец стоял неподвижно. Руслан задыхался в своей темноте.
— А это тоже хорошо, — добавил пришелец, будто раздумывая. — Ближайшие несколько дней тебе будет трудно голову повернуть, не то что встать.
— Уходите, — прохрипел Руслан.
— Сейчас уйду. Можно я возьму аптечку?
