Мой зять Дофу, как всегда, гонял во дворе голубей. Задрав голову кверху, он неотрывно следил за «летающим серебром» и крутил головой вслед за каждым поворотом птичьей стаи. Его шея от непрестанного верчения немного побаливала, но — как говорится, «без печалей не может быть радостей» — душу переполняло безмерное блаженство. Голуби поднимались ввысь, отчего казалось, что небо нынче необычайно ясное и синее, и с каждым мгновением становится будто еще выше и глубже. В его лучезарной синеве особенно отчетливо выделяются белые и черные голуби, на крыльях которых поблескивают маленькие золотистые звездочки. Рот у Дофу полуоткрыт и на губах застыла счастливая улыбка.
Люди, голуби, небо — все вокруг напоено духом радости, веселья и счастья.
Сегодня Дофу выпустил всего два десятка своих красавцев, из которых половина чистых, белокрылых с черной головой — черноголовых фениксов и чернохвостых с пятнами, которых еще зовут черно-крапчатыми. Остальные сизые крапчатые и два голубя железнокрылых: черная голова, черный хвост и крылья. Стая не бог весть какая крупная, но голуби в ней все, как на подбор, — куплены со знанием дела. В эти дни начала осени небо удивительно высокое, а ветерок слабый, немного прохладный. Если сейчас выпустить одних чистых или белохвостых, они своим легким полетом, пожалуй, не смогут оттенить красоту окрестного пейзажа и дуновение осеннего ветра. А взгляните на этих чернохвостых! Какая сила заключена в каждом взмахе их крыльев и коротких хвостов! А вон те несколько сизарей! Конечно, видом своим они немного поскромнее, но зато как ярко переливается их лиловое перо при каждом наклоне и повороте птицы! Поначалу кажется, что чистых больше, чем нужно. Но приглядитесь к паре железнокрылых, которые дополняют ансамбль. Грудка у них белая, а все остальное тело — черное. Будто два диковинных цветка, они украшают всю стаю. Словом, голубиная стая подобрана мастерски. Вот почему Дофу, выпустив своих любимцев, в душе посмеивался над голубятниками-богачами, которым по карману держать сотню, а то и больше голубей. Каких только мастей нет в их стае! Однако досадно, что все у них как-то бестолково перемешано! Посмотришь на такую стаю и невольно на ум приходит давнее изречение: «Истинная ценность заключена не в количестве, но в утонченности!» Дофу не знал, кто из древних сказал эту фразу, однако проникся к своим познаниям еще большим уважением, потому что еще в старину говорили: «Ищи доказательство в стихе».
Однако, упиваясь радостью в минуты забавы, не следует забывать о бдительности. Надо все время сохранять осторожность. Хотя западный ветер [99] еще не выжелтил листьев на деревьях, Дофу отказался прикреплять к голубиным перьям свистульки. Он боялся, что пронзительные звуки услышит давний голубиный враг «вороний тигр» — ястреб, который осенью появляется в пекинском небе. Надо держать ухо востро! Вороний тигр мог прилететь на несколько дней раньше обычного. Тогда беда! Дофу внимательно следил за стаей. Если в ней появятся признаки беспокойства или смятения, значит, враг где-то поблизости. Надо немедленно звать голубей обратно — не испытывать судьбу. Сегодня голуби летают как будто спокойно, но Дофу не рискнул поднимать их слишком высоко в небо, потому что воздушный разбойник любит нападать в вышине. Дофу открыл клетку и выпустил несколько старых птиц — ветеранов, которые тут же сели на крышу. Летающие голуби, сложив крылья, устремились к земле. Сердце Дофу вместе с ними опустилось вниз и заняло место в груди.
Фухай стоял посредине двора и ждал. Он знал, что в минуты голубиной забавы Дофу ни на что больше не способен, потому что ничего не слышит и не видит. Он терпеть не может, когда кто-то мешает любимому делу. Но вот голуби сели на крышу, и теперь Фухай может с ним поговорить.
— Эй, Дофу! Здорово у тебя получается!
— А, Фухай! — Дофу только сейчас заметил гостя. Он хотел было извиниться, но, поскольку его мысли все еще витали вокруг голубей, забыл это сделать и с удовольствием ухватился за фразу, брошенную Фухаем.
— Что? Только «здорово»? Нет, это настоящее искусство! Ты видел, как я их посадил? А теперь внимательно к ним присмотрись! Каждым из них можно любоваться целый день. А ты говоришь здорово!
Дофу высыпал в клетку горсть гаоляна, и голуби слетели с крыши.
— Взгляни, где ты еще найдешь такого сизаря или вон того крапчатого? А вот этот — Фениксова голова! Обрати внимание, какой крупный! Великолепный экземпляр! А как взлетает, как садится! Одно слово прекрасно!.. Вот это и есть истинное удовольствие!
Фухай как следует не успел полюбоваться фениксом, а хозяин уже показывал ему других птиц: пару лиловых «тигров»-гривачей.
— Эй, Фухай, посмотри-ка вот на эту пару! Ну разве не драгоценность? Взгляни, воротник у них спускается до самой грудки! А какие размеры! И обрати внимание: ни одного лишнего перышка! Откровенно тебе скажу, нигде больше таких птиц не найдешь! — Дофу вдруг понизил голос, будто испугался, что их кто-то может услышать: — Они из поместья князя Цинвана… Служит там некий Сю Цюань — мастер Сю, как его еще кличут. Так вот он умудрился стащить пару голубиных яиц. Перед тобой, можно сказать, княжеская игрушка! Не голуби — фениксы!
— Угу, красавцы! Видно, тебе пришлось хорошо заплатить этому Сю? Глядишь, лян, а может, и побольше?
— Ты что, рехнулся? Да на лян он даже не взглянул бы! Нет, Фухай, я выложил целых три ляна, да и то только по знакомству!.. А ты знаешь, сколько на самом деле стоят эти птицы? Целое состояние! Не веришь? Хочешь, выкладывай сейчас десять лянов!.. Только я еще подумаю, отдавать или нет!
— Нет, деньги я пока приберегу… Они мне понадобятся для свадьбы!
— Ну можно не все… — Дофу заговорил еще тише: — Ты помнишь Бо сына Бо Шэна? Так вот он умудрился обменять свою жену на пару синеголовых!
Дофу вдруг заметил в руках гостя узелок.
— Никак у вас финики созрели? Ах! До чего же я их люблю, эти ваши «лотосовые»! Косточки махонькие, кожица нежная, а мякоть какая-то необычная — кисло-сладкая! Вкуснотища! Спасибо тебе! — Он поклонился и взял узелок.
Фухай вошел в гостевую комнату и, поклонившись обоим старикам, проговорил:
— Вы уж извините, нечем вас особым попотчевать! Вот только немного фиников с нашего двора! — Он показал на гостинец.
Моя сестра принесла чай. Она что-то сказала (а может быть, всем это только показалось) и, встав в положенном ей месте, застыла, опустив руки.
Дофу не терпелось полакомиться плодами. Его рука старалась проникнуть в узелок, но под бдительным оком матери сделать это ему так и не удалось.
— Невестка! — послышался приказ свекрови. — Снеси фрукты ко мне и положи в коробку.
Сестра удалилась. Дофу сильно сконфузился. В присутствии свекрови Фухай не решался говорить о деле лавочника Вана, опасаясь, что старуха его непременно осадит. Дочь титулованного чиновника, она всегда напоминала о своем происхождении. Старая женщина на все имела свой собственный взгляд и знала, что надо делать в любых делах, даже в тех, в которых ничего не понимала. Стоило ей сказать: «Нечего в это дело встревать!», и ее супруг, господин Чжэнчэнь, ни за что не осмелился бы нарушить приказ. Это не означало, что Чжэньчэнь до смерти боялся жену, просто он придерживался в жизни одного правила: ни во что не вмешиваться! По его мнению, так жить гораздо спокойней. Фухай решил набраться терпения и ждать, когда старуха покинет комнату. Если надо, он будет ждать хоть целый день. О деле он, разумеется, не говорил, а болтал о всяких пустяках.
Вдруг откуда-то послышалось еле слышное покашливание сестры. Так кашлять умела только она, и в этом заключалось большое искусство. Для одних ее покашливание таило в себе особый смысл, другим оно ни о чем не говорило, но было приятно на слух. Словом, каждый понимал его по-своему. Услышав покашливание, свекровь встрепенулась, и глаза ее округлились. Заметив беспокойство старухи, Фухай улыбнулся.
— У вас есть какие-то дела? Пожалуйста! Пожалуйста!
Старуха с важным видом удалилась. Теперь Фухай мог изложить мужчинам свое дело. Дофу, толком не разобравшись, что к чему, пришел в страшное возбуждение. Как говорилось раньше: злость его поднялась из самого сердца, ярость заполнила печень!
— Что? — заорал он. — Какие еще иностранцы! Да что в них такого. Да я их!.. Им следует знать, что Дайцинская империя — великая держава и все заморские страны должны нести нам дань, как это положено вассалам! — У него тут же созрел план действий. — Фухай, ты сам не вмешивайся, а положись во всем на меня! У меня есть знакомые в войсках: наставники по борьбе и охранники складов. Не скажу чтобы их было очень много, но человек тридцать — сорок наберется. Пусть у этого Глазастого хоть тысяча глаз, как у Будды, выбьем их все до единого!
— Что, руки чешутся подраться? — Фухай засмеялся.
