— Уважаемая посетительница-сан, у вас проблемы с этим человеком? — Встревожено прокудахтала тетка-постмейкер со своего насес… рабочего места.
"И опять! Ками-сама, да когда же все это закончится?!"
— Нет-нет, что вы, это мой… куратор. Он очень беспокоится, когда СЛУЧАЙНО теряет меня из виду. Кабураги-сан очень переживает, ведь для него я первая подопечная. Пожалуйста, простите его, что он вас напугал. — Куэс опять слегка поклонилась, беря на себя "вину" Хайго, и тому волей-неволей пришлось кланяться (сильнее, сильнее, потому что ты старший и отвечаешь за "объект", а не наоборот!) и бормотать "сунимасенн, чотто". После ответного потока "извините" (тетке было откровенно скучно в середине рабочего дня — толпы в тупике-терминале не наблюдалось), они все-таки пошли назад к платформам — и на выход. К счастью, заказать такси заранее в этот раз Кабураги догадался.
— Кабураги-сан, вы опять меня "потеряли", да? — Куэс всем своим видом демонстрировала "аристократ смирился с превратностями судьбы". На заднем сидении желтой "тойоты" "с шашечками" она приняла одновременно расслабленную, и в то же время "строгую" позу. Хайго опять залюбовался красивой чертовкой: еще не женщина, просто немного более, чем обычно, серьезный ребенок. Глядя на нее, Кабураги вспоминал собственную дочку и на душе теплело: уж его красавица вырастет такой же вот серьезной красавицей, будет вся в маму…
— Я несу за вашу безопасность ответственность, Джингуджи-сан, а значит должен следовать за вами куда угодно.
Судя по всему, "принцессе" хотелось сказать, где она видела такую "безопасность", но девочка, как обычно, только кивнула, и перевела тему:
— Я помню, вы говорили, Кабураги-сан, что ваша семья живет в Токио?
Действительно, они говорили об этом — это был второй день прибывания на острове Миякодзима. Курортно-аграрный остров имел преимущественно-плоский рельеф, и потому передвижение на машине, как оказалось, позволяло пересечь его из конца в конец не больше, чем за полтора часа, даже если не гнать. Дороги — полупустые (все туристы кучкуются вдоль берегов), редкие фермеры на пикапах и тракторах уже здороваются с "уважаемой дочерью Мерухи Джингуджи-сама" (одного дня хватило, что бы слухи о "дочке хозяйки, присланной с инспекцией" разошлись по всему острову между местными)… Вчера Куэс закончила наложение и второй печати Соломона — сегодня они наложили третью (и инспектора-куратора до сих пор потряхивало от ощущения объема вкачанной в почву буквально за двадцать минут энергии) и теперь неспешно двигались на западную оконечность острова, что бы по дамбе пересечь узкий пролив…
— Остановите здесь, Кабураги-сан. — Попросила девочка, и куратор послушно притер взятую в аренду машину к обочине. — Смотрите, какой удачный холм. Наверняка с вершины можно будет увидеть море.
— Несомненно. — Хайго выбрался, проследил, как девочка, открыв свою дверь, целеустремленно поднимается вверх по склону, легко держа на сгибе руки объемистую коробку с бенто, что им собрали в гостинице утром. Хмыкнул, достал из багажника запакованное пляжное полотенце (а что, лето, остров в субтропиках, море теплое! Надо пользоваться!) и потащился вслед за "принцессой". "Хмык" предназначлся исключительно для личного пользования — вот уже второй день "Луна" рассекала по острову в платье… в роскошном, ЧЕРНОМ платье с укороченной юбкой (не тем, что вчера), стоимостью в пару-тройку вот таких вот новеньких "тойот". Если посмотреть на платье "вооруженным взглядом", было хорошо видно, что ткань аж светиться от резидентных заклятий — включая, наверняка, климат-контроль… но ЗАЧЕМ?! Не фермеров и рыбаков же очаровывать? Хотя те, судя по ошарашено-подобострастному виду, когда они вчера спустились на ужин в ресторан, как раз впечатлились. Странность "принцессы" — пожалуй, даже большая, чем манера машинально доставать предметы "из воздуха" (пространственный карман… ками-сама, завидно! Ясно, что ни сил, ни контроля не хватит — но просто адски завидно!). А еще Куэс вызывала у Хайго когнитивный диссонанс: глаза видели ребенка (ну пусть — подростка), а все общение с Джингуджи-младшей велось в подчеркнуто-уважительном стиле, как с теткой лет сорока пяти, в должности выше твоей. Причем было заметно, что Куэс поддерживает официальную манеру вести беседу, пусть и непринужденно, но без особого на то желания. "Я знаю, что так надо, и я так делаю". Собственно, он потому и предложил устроить "обед на природе", едва уточнил у персонала гостиницы, что карта не врала, и кафе и закусочные начинались после дамбы, у маяка. Нажав на кнопку сигнализации (привычка!), Кабураги с полотенцем наперевес отправился догонять подопечную.
Разговор все не получался: вот уже и обед перешел из состояния "готово, только достать из термосов" в состояние "приятная тяжесть в животе", а подобрать "стартовые слова" так и не получалось. Джингуджи же, похоже, просто наслаждалась моментом, действительно разглядывая далекий горизонт и набегающие на неудобный пляж у подножия холма волны, несущие белы гребни "барашек".
— Джингуджи-сан, — неловко-официально начал куратор, так и не смогший выдавить из себя более-менее неформальное "Куэс-сан", — нам, наверно, придется сотрудничать довольно долго… И я подумал — может быть, нам стоит… сообщить друг другу кое-что о себе. В полицейской академии меня учили, что это нужно делать сразу же, как только набирается экипаж или небольшой долговременный отряд. Ну, как в школе заставляют у доски представляться и говорить о себе: при переходе в среднюю, старшую школу и новых учеников.
— Вот как? Интересная информация, Кабураги-сан. А вы были полицейским? — Спросила Куэс с впервые проявленным неподдельным интересом.
— Учился на полицейского, — поправил куратор, — на предпоследнем курсе меня сняли с обучения: обнаружили способности к мана-манипуляциям и пригласили… на обучение, как мага.
Про его фэйл — и, главное, про причины, — почему он не попал в спецотряд, рассказывать совершенно не хотелось. Не та тайна, что приятно знать о напарнике.
— Вот как! — Повторила девушка. — Интересно. А что конкретно рекомендовалось рассказать?
— Не только рассказать. — Не виды смысла скрывать, развернул ответ Хайто. — Нужно было посмотреть на напарника в неформальной обстановке. В полиции, правда, парные группы составляют из двух офицеров, капитана и лейтенанта, например, и обычно это мужчины. Так обычно по-простому рекомендуют завалится в маленький местечковый бар, принять на грудь немного сакэ "для сугреву" — и рассказать… что расскажется, в общем. Для нас, конечно, бар не приемлем, — быстро сообщил немного ошарашенной откровением "принцессе" инспектор, — но вот на пляж можно было бы и пойти… после того, как закончатся работы. Тем более тут, на Западном, везде такие шикарные пляжи! Можно даже после установки последней печати сегодня…
— Тридцать два процента. — Куэс, что-то высматривая, состредоточенно смотрела на набегающие волны. — Великовато, вам не кажется, Кабураги-сан?
— Тридцать два процента чего? — Не понял тот.
— Что последует нападение из-под воды. Низких глубин тут около ста метров, а потом дно уходит вниз. Достаточно мне влезть в воду… и одна треть вероятности, что в течении часа он превратиться в бой. Запах магии в воде распространяется с течениями очень эффективно, почти не затухая. И моя магия может приманить кого-нибудь достаточно жирного и самоуверенного, что бы вызвать эффект цепочки,[3] вплоть до Кайдзю![4] Сойдет за откровение о себе, Кабураги-сан.
— Эээ… понятно. — Потрясенный масштабом проблемы от этой хрупкой девочки, Хайто немного утратил нить беседы, и потому на следующий вопрос ответил неловко:
— Теперь ваша очередь, Кабураги-сан. — Джингуджи даже улыбнулась немного.
— Нуу… я живу в Токио… жил… с родителями, у меня есть дочь. Ей сейчас полгода, осталась с моими родителями и кормилицей.
— Вот как. — В третий раз проговорила Джингуджи, и, подобрав пластиковую бутылку с остатками воды, отнесла ее вниз по склону метров на пятнадцать. Потом вернулась, аккуратно присела на полотенце (поджимая ноги под себя — юбка же!). Кабураги же все еще находился под влиянием вероятно-виртуального Кадзю (и прикидывал, что ему сделать, что бы Куэс НЕ попала на море ни под каким видом), и потому не сразу отреагировал на вороненый пистолет, возникший, как всегда "из воздуха" в девчачьей руке. Собственно, очнулся он только от клацанья затвора… а девочка, неловко (и неправильно) удерживая тяжелый незнакомый "ствол" одной рукой, навскидку попыталась поразить бутылку.
Фанг! Фанг! Фанг! — одиночные выстрелы почти не подбрасывали ствол в вытянутой руке девушки, латунного цвета гильзя одна за другой падали на полотенце, на котором они до того сидели. — Фанг! Фанг Клик. Фанганагангаанг…! — Куэс повела стволом, как содовым шлангом, гильзы посыпались потоком. — Щелк. Затворная задержка.
