— Пожалуй, ты права. Хорошо. Я собираюсь. Не прекращайте поиски. Если будет возможность — держите меня в курсе. Как разыщете девочку, немедленно сообщите. Пошлите кого-нибудь. Найдите телефон, пневмопочту, наконец. В общем придумайте.
— Хорошо, мать-проповедница. Всё будет сделано. Катер ждёт вас на пристани. Он уже давно под парами.
— Я иду…
Пристань располагалась в стороне от эрмерия, защищённого от морского ветра грядой дюн. Так что для отплытия Бригиде и сопровождавшим её сёстрам требовалось сначала одолеть некоторое расстояние по берегу. Они как раз поднялись на очередной песчаный гребень, когда со стороны пирса донёсся грохот. В воздухе пролетело что-то чёрное и с хрустом воткнулось в бок дюны в паре десятков шагов от женщин.
— Что это было? — бледнея, прошептала Бригида.
— Кажется труба… от катера… они всегда говорили, что котёл может взорваться…
— Это… Это немыслимо!
Женщины бросились к пристани. Пирс определённо стал заметно короче. Там где раньше было его окончание, сейчас из вспененной воды торчали лишь слегка покосившиеся столбы. Доски настила были разбросаны по песку вперемешку с обломками механизмов и кусками надстройки. Раскуроченный взрывом корпус осел на дно, зияя огромным проломом в кормовой части. Тело механика чёрным суконным комком раскачивалось в волнах саженях в пяти от остатков катера. Судя по всему, доктор бедняге уже не требовался.
— Котёл… Давно говорили, надо его заменить, — прошептала одна из сестёр.
— Я никогда не доверяла всем эти механизмам, — добавила вторая, — какой ужас…
— Мы… — Бригида сглотнула, — мы должны оказать помощь или… хотя бы… да что ж сегодня за день такой?!
— Если бы вы отплыли вовремя… — сказал кто-то из женщин и замолк, осознавая выводы.
— Я… я… всё нормально, — Бригида Аббе ощутила, как песок начинает уходить у неё из-под ног, — мы должны вызвать полицию. Сейчас же…
Она развернулась и сделала пару нетвёрдых шагов прочь от места взрыва.
— Кто-нибудь, позовите врача!
— Он ему уже не нужен, — пробормотала мать-проповедница, останавливаясь и пытаясь вдохнуть поглубже.
Мир перед её глазами начал слегка плыть, а тело как-то внезапно устало. И никак не получалось сфокусировать зрение. Сосны и дюны были прямо перед ней, но словно ускользали от взгляда, и она не могла их чётко разглядеть. И это её жутко раздражало.
— Врач для вас, госпожа Бригида. Вы меня слышите? Сделайте же что-нибудь, у неё сейчас будет обморок!
— Прекрасно слышу. С чего вы взяли. Я отлично себя чувствую…
Она не упала только потому, что кто-то из сестёр подхватил её под руки.
Юл придирчиво оглядел себя в большом, в рост, зеркале. Пригладил волосы. Пару раз повернулся.
— Ну что. Довольно неплохо сидит. В таком костюме можно и за работу…
— Зачем? — удивился Куто, — у тебя же куча денег.
— Знаешь, — Юл почесал в затылке, — ты не поверишь. Мне скучно…
— Это пройдёт. Найди другое занятие. Меня вон тож по первости в море тянуло. А потом ничего, привык.
— Ну не знаю. Мне нравится моя работа… К тому же идею с академиком можно и развить. Я тут подумал — увлечение людей разными теориями это же плодороднейшая почва. Никак не хуже астрологии или прочей мистики. Я знавал парня, который с помощью одного только подобранного на заднем дворе стеклодувни шара и двух отрезов шёлковой ткани, заработал на предсказании будущего и общении с духами не меньше пары тысяч. Уверен, все эти древние цивилизации и прочие загадки науки должны оказаться делом ничуть не менее прибыльным. Нужно только раскрутиться…
— Тебе виднее. Кстати. Ты слыхал? Ферзлер повесился.
— Что!? Как? Когда?
— Обыкновенно. На верёвке. В собственном кабинете. Дворецкий вышел к мяснику, вернулся, а тот уже висит…
— Ах чтоб. Ты что, решил испортить мне день?
Куто лишь молча пожал плечами.
— Ладно, не ворчи. Всё равно ничего не изменишь, — Юл вздохнул и мрачно посмотрел на своё отражение в зеркале, плюнул на стекло и протёр рукавом.
— Ты не при чём, Юл.
— Может быть… Но всё равно я чувствую себя убийцей. Чёрт подери, Куто, я всегда был честным жуликом. На моих руках никогда не было крови! Никогда!
Он поднял руки и оглядел с таким выражением, будто ожидал увидеть их обагрёнными как минимум по локоть.
— Да не переживай ты так, Юл. Он был скверным человеком. Поверь, я знаю.
— Дело не в этом, — тот с мукой в глазах уставился на Рихве, — я не убийца, я жулик. Просто жулик. Понимаешь?
— Угу.
— А теперь… Сначала эта девочка, потом Ферзлер. И кто я после этого?
Он нервно прошёлся по комнате.
— Не думал, что это тебя так встряхнёт, Юл, — покачал головой Куто, — не бери в голову.
— Нет. Всё нормально. Просто я засиделся. Нервы разболтались. Мне срочно нужно чем-то заняться… чем-то… нет… да… слушай, Брадобрей у себя?
— Я бы не советовал.
— Ничего, я в порядке. Мне просто надо у него кое-что спросить.
— Ну, я тебя предупредил. Потом не жалуйся.
Брадобрей в задней комнате заполнял какие-то гроссбухи.
— А, это ты, Ну заходи, — он кивнул, не отрываясь от работы.
— Привет, Брадобрей.
— И тебе не хворать. Что-то ты с лица бледный какой-то.
— Слышал Ферзлер повесился… Я же говорил, что его карьера трагически прервётся.
— Да ты у нас, считай, предсказатель, — перо скользило над разграфлённой бумагой, оставляя за собой ровные строки цифр.
— И ты, конечно же, не при чём?
— Не при чём. Ни меня, ни моих людей и на пушечный выстрел рядом не было. Наверное, что-то личное. Может его женщина бросила… или какие влиятельные друзья на него обиделись. Жизнь так непредсказуема. Чего только в ней не случается.
— Я вот что подумал…
— Что? — Брадобрей перелистнул страницу и продолжил записи на следующем развороте.
— Помнишь ту девчонку? Ну ту. Которую я. Ну это…
— Продал в бордель?
— Д-да. Её. Которую продал…
Брадобрей перестал записывать, и впервые поднял глаза на Юла.
— Ты определённо нездорово выглядишь. У меня есть знакомый доктор. Тут совсем недалеко. Отличный хирург, кстати. Работает даже в кредит…
— Со мной всё в порядке.
— Ты на себя в зеркало давно смотрел?
— Полчаса как.
— Ну так, что там с этой девчонкой?
— Я хочу про неё разузнать.
— Точно хочешь? Ты и так уже позеленел, что весенняя жаба. А Ферзлер — далеко не невинная девица из провинции. Мне даже страшно подумать, как тебя скрутит, если ты про неё что не то узнаешь…
— Всё в порядке. Я в норме. Просто хочу знать, что с ней стало. Ничего больше. Только узнать.
Брадобрей отложил перо и ещё раз оглядел собеседника.
— Сияющие доспехи тебе не идут, Юл. Поверь. Лучше тебе про неё забыть. Тем более эти ребята ведь могут потребовать свои деньги назад. И хорошо, если только деньги.
— Да я не собираюсь ничего делать. Клянусь тебе…
— Не-не-не, — Брадобрей предупредительно взмахнул перед ним испачканным чернилами пальцем, — даже не вздумай клясться…
— Почему?
Брадобрей расстегнул воротник сорочки и вытащил шнурок с зубами.
— У многих людей есть скверная привычка. Когда они обещают что-то сделать говорить «зуб даю».
— И? — Юл сглотнул.
— Так вот это — Брадобрей провёл по своему ожерелью мизинцем, — их невыполненные обещания. Видишь сколько? Так что никогда не обещай мне того, что можешь потом не выполнить. Никогда. Запомни это хорошенько, Юл.
— Я запомню. Но я всё равно хочу про неё разузнать. Ну, может, не только разузнать.
— Это был договор. Ты выполнил свою часть, они свою. Не подобает деловому человеку метаться и требовать пересмотра задним числом… У тебя был выбор, Юл. Ты им не воспользовался, но он у тебя был.
Тот болезненно поморщился.
— Я помог тебе, Брадобрей.
— И я тебе помог. Мы квиты, Юл.
— Значит, больше ты мне не поможешь?
— Нет, — покачал головой Брадобрей, — я солидный человек. Деловой человек. Бизнесмен. Уважаю договоры. Я не буду тебе помогать.
— Ну, нет, значит, нет… Я думал мы друзья. Когда-то были.
— Да. Когда-то. Когда ты ещё не взял себе эту дурацкую фамилию, а у меня была всего одна пара штанов.
— Это было давно. Очень давно. Всё изменилось.
— Точно. Но всё же я это помню. Поэтому и мешать тебе, Юл, я тоже не буду.
— Спасибо, Брадобрей.
— Не за что.
Он обмакнул перо в чернильницу и склонился над гроссбухом.
Юл почесал затылок, повернулся и шагнул к двери.
— Да, — не отрываясь от книги, сказал ему вслед Брадобрей, — кое-кто из знакомых Куто работал в «Кошке» вышибалой. Поговори с ним.
Служитель откинул полотно. Застывшее лицо выглядело до синевы бледным. Плоть на рассечённой шее раздалась, обнажив неровные красноватые слои тканей и переплетения жил. Мать-проповедница Бригида ещё раз посмотрела в остекленевшие глаза трупа и кивнула.
