А.Н. и услышал яростное шипение.
— Jävla skit! Времени не было, на хвост сел какой-то бородатый придурок — понятия не имею, куда он делся в итоге, — зашипел Эмиль. — Хотя некоторые не сдерживали раздражения при обслуживании нашего клиента.
— Например? — не дождаться ответа. Быстро повернуть голову. Увидеть опускающуюся челюстю коллеги. — Эмиль, блядь, чего ты молчишь? Кто так ненавидит Шостака среди обслуги?
— Например, вон тот чернявый пацан.
Эрнест бросил взгляд в указанном направлении и обомлел. Молоденький стюард, кем бы он не был, шёл к месту ссоры с искаженным гримасой ярости лицом и пытался что-то достать из-под передника. Что-то, разгорающееся синим светом.
— Плазма? — негромко осведомился швед.
— Плазма! — рявкнул А.Н.
Два кандидата, даже не переглянувшись, выхватили оружие. Эрнест — верный армейский лазпистолет. Эмиль же вскинул левую руку, на которой покоился боевой перстень окапи. Два выстрела. Криогенный луч и длинная спица лазерного разряда. А.Н. попал в плечо, первым. Шипение, какой-то сосуд с треском оторвал руку. Слуга вскрикнул, но выстрелил наугад, прежде чем попал под удар криогенного луча Хокансона. Замер в дурацкой позе на мгновение и в ней же отлетел назад в ходе взрыва, испепелившего почти всю охрану Шостака. И бросившего самого мецената на какую-то каменную вазу.
Улететь из-за взрыва самому. Сильно удариться о что-то мягкое. Массивная урдалебская туша. Отказаться от пива, кое-как встать при помощи уважаемого члена общества. Сквозь звеняющую голову услышать вновь разгорающуюся истерику толпы. Покоситься вперёд. Заметить вновь разгорающееся синее сияние. Но на этот раз — на конце посоха Амальфи, упрямо стоящего прямо, словно флагшток Метрополии под ударной волной.
— Плазма? — выкрикнул Эмиль, пытаясь встать на ноги.
— Не уверен, — ответил Эрнест.
— О, будьте уверены, — проорал неожиданно мощным голосом старик, перекрыв весь гомон благородного собрания.
Оружие вскинули уже почти все присутствующие. Кроме «хозяев», смотрящих на новую сцену с ледяным спокойствием. Словно каждый раз при встрече в оккулатории один безумный богач пытается убить другого в святом месте, а присутствующие уважаемые члены общества пытаются не расстрелять друг друга. Шостак же растерялся куда меньше остальных. Он коротко вскрикнул фразу на неизвестном Эрнесту языке и сдернул с шеи массивный кулон, вспыхнувший зелёным светом и погасший. Следом погас и кристалл на посохе Амальфи.
— Вот так бы всегда, — буркнул А.Н., крепко прицелился и нажал на спуск.
Сухой щелчок. Пистолет не отреагировал. Эрнест оглянулся на многочисленные щелчки вокруг. Осознал — оружие перестало работать у всех.
— Подавляющее поле, — процедил кто-то сзади.
— У кого-нибудь есть кинетическое оружие? — негромко осведомился кандидат.
— Спроси у торговца антиквариатом.
Кто-то сбоку хлопнул по лбу и принялся заряжать нечто кремниевое. Бородатый лысый мужик, не снимая очков, попытался на весу полуразобрать полирежимку (ещё один обладатель синей лицензии?), вставляя нечто лежавшее в дипломате на место стандартного ствола. Слишком медленно.
— Эмииииииль! — протянул Эрнест, но гигант не успел отозваться. Потому что Амальфи двинулся на протвиника тяжелой поступью, ухватив посох двумя руками, как дубину.
— Я убью тебя и голыми руками! — вскрикнул он в замахе. Не достигшем своей цели, потому что на пути старика встал капитан личной охраны Шостака. Так и не назвавший своего полного имени Пит просто лишился головы от мощного удара. И этот удар снял оцепенение с остальных, небезразличных к происходящему.
Единственная телохранительница достала бесполезный при активированном поле нейрохлыст. Врезала Амальфи под колено, как обычной дубинкой. С удивлением увидела погнувшееся железо, а через два удара сердца — острый конец посоха, которым магнат нанизал женщину, как шиш-кебаб на шампур. Эмиль, успевший где-то ухватить стул (учится на своих ошибках, некстати отметил Эрнест), обрушил его на голову противника.
И тем самым заслужил удар наотмашь, отправивший Хокансона в полёт, закончившийся у треснувшей тумбочки из тёмного дерева.
— Ты как?
— Броня! — глухо отозвался коллега.
— Предусмотрительно, — проворчал Эрнест, хватая у стойки рядом с заглушенным и закрытым экраном камином кочергу.
— У него тоже броня, — прошипел Эмиль в «улитку» А.Н.. Тот заворожённо наблюдал за полётом небольшого, ещё совсем юного урдалеба чуть в стороне. Ради разнообразия морж решил ввязаться в схватку. В рукопашную. Урона не понёс. Но ощутил всю чудовищную мощь пластмышц максимальной мощности. Предназначенных, вообще-то, для штурмовых групп. К несчастью, именно кандидат оказался ближайшим стоявшим к Амальфи на ногах противником на ногах. Все остальные, включая так и оставшегося для А.Н. безымянного капитана, валялись недвижимыми. С травмами, проломами хитиновых панцирей, переломами и рваными ранами мягких тканей.
Старик пристально вгляделся в Эрнеста. Не увидел выпадающей из рук кочерги и решительно двинулся, держа посох как копьё.
— Посмотрим, кто ещё кого, слонопотам, — буркнул А.Н., давно не ввязывавшийся в ближний бой.
Подпрыгнуть, оттолкнуться ногами вперед. Наклонив тело, понестись на противника, словно объевшийся не тех грибов викинг. Уклониться от очень неточного удара «копьём», ткнуть куда-то вверх, проскользить по паркету дальше. Оставить застрявшую где-то кочергу, получить скользящий удар по спине вслед. Успеть выставить руки, прежде чем стукнуться с хрустом о деревянную панель. Выключиться на секунду.
Карапасная броня сработала отлично. Пиджак тоже не подвёл — только оторванные пуговицы. Будем считать это конструктивно заложенной слабостью, подумал А.Н., пытаясь подняться на ноги. Попытка не удалась, и Эрнест едва успел выставить руку, прежде чем упасть. Содержимое желудка просилось наружу. Но сначала кандидат нашел взглядом Амальфи.
Он тяжело шагал в сторону забившегося в угол Шостака. Кровь капала на паркет из ценных сортов древесины прямо по прошедшей в паховый стык пластин нательной брони кочерге. Каждый шаг давался старику (и его пластмышцам) всё тяжелее, но он упрямо, со звериным воем двигался вперёд. К своей жертве.
— За поругательство над всем, во что верили наши предки... за человеческую и деловую подлость. По закону первопоселенцев я, Диего Амальфи...
А.Н. с трудом опёрся на локти. Ноги совершенно не слушались его, ребра адски болели. Мимо пронеслись сразу три биоскафа лангусов. Может и четыре — в глазах немного двоилось.
Понять, что сейчас Амальфи либо проткнёт Шостака, либо — дождётся окончания действия генератора подавляющего поля. И всё-таки разнесёт жирную тушу «торговца антиквариатом» плазменным зарядом.
— Эрнест! — услышать, как откуда-то орёт Эмиль. С усилием повернуть взгляд и найти Хоканссона. Обнаружить того лежащим у стены. По диагонали от Эрнеста — окровавленный и с открытым переломом руки (кость белеет в ране). А второй рукой запускающим в сторону коллеги толстую папку.
