Кто угодно, но только не моя родная мать.
Вместо того чтобы сказать «Здравствуй, мама» и обнять её, я молча разворачиваюсь и ухожу из переполненного пациентами госпиталя, где помогаю в качестве добровольца. Мама растерянно смотрит мне в след. По-своему мне даже жаль её, но у меня нет сил лицемерить и лгать матери, что я рада её видеть.
Нет.
Не рада.
Потому что хороша ложка к обеду, а не четырнадцать лет спустя него.
***
Пит привозит маму к нам домой вечером. Заносит чемодан в её старую комнату. Он сам подготовил там всё, когда узнал о приезде тёщи. Это Пит настоял, чтобы мама пожила с нами, пока будет находиться в Дистрикте-12.
Легко сказать «пожила»! А что делать мне? Как находиться с ней в одном доме? Если я даже не могу смотреть ей в глаза, т.к. боюсь сорваться и сказать матери всё, что я о ней думаю. Причём думаю, с одиннадцатилетнего возраста, когда она после смерти отца, вместо того, чтобы заботиться о нас с Прим, ушла в себя, оставив нас – двоих маленьких детей на произвол судьбы.
- Ты так меня и не простила? – голос матери заставляет меня оторваться от созерцания огня в камине.
- Нет. И не уверена, что смогу простить.
- Я сильно подвела тебя.
- Да. Чересчур, - честно признаю я.
- Китнисс, я… Я, правда, не могла приехать сюда раньше. Здесь всё напоминает о них. Даже сейчас…
Я поворачиваюсь к матери, с вызовом смотрю ей в глаза.
- А обо мне тебе что-нибудь напоминает? Или мне тоже надо умереть, чтобы ты заметила, что я когда-то была жива.?!
Мама меняется в лице. Мои слова производят эффект пощечины.
- Ты несправедлива ко мне.
- Я лишь говорю то, что чувствую.
- Мне казалось, за это годы у нас с тобой наладились отношения.
- По телефону? – невесело смеюсь я. – Мне тоже так казалось, пока я не увидела тебя здесь.
-Ты сильная. Я всегда считала, что ты прекрасно справишься и без меня. Что я тебе не нужна.
- Ты ошибалась. Ребёнку всегда нужна мать.
Я выхожу из гостиной, оставив маму в глубокой задумчивости.
- Зачем ты с ней так? – Пит помогает мне вдеть ватное одеяло в свежий пододеяльник.
- Как «так»?
- Держишь на расстоянии.
- Что ты мне прикажешь делать? Лгать ей, что простила? Что ничуть не обижаюсь? Извини, но я не могу пересилить себя.
- Китнисс, - мягко напоминает мне Пит, - она всё же твоя мать.
- И от этого мне только хуже! - не выдерживаю, срываюсь я. – Прости, но я никогда не смогу понять женщину, которая, по сути, бросила своего ребёнка!
В изнеможении сажусь на кровать. Откладываю одеяло в сторону.
- Честно… Я думала, что обида на маму прошла, но нет… С годами она стала только сильнее.
Пит садится рядом, обнимает меня.
– Когда погиб папа, мы с Прим чуть не умерли от голода, и всё только потому, что она поставила свою боль превыше нашей. Если бы ты в тот дождливый день не подарил мне те две булки хлеба, меня сейчас бы точно не было в живых. А когда не стало и Прим… Мама напрочь забыла, что я-то ещё жива! И что она нужна живой мне! Понимаешь?
- Понимаю, - шепчем Пит, нежно прижимая к себе.
- Для меня это так дико, - я перехожу на шепот. – Я просто не понимаю, как такое вообще возможно! Разве для матери есть в жизни что-то важнее её ребёнка?
Пит слегка отстраняется, задумчиво смотрит на меня.
- Знаешь, из тебя бы получилась замечательная мама, - тихо с грустной улыбкой произносит он и целует меня в лоб.
========== 7. Отвар багряницы ==========
Мама живёт с нами уже вторую неделю. За это время в наших с ней отношениях наметился заметный прогресс. По крайней мере, мы стали вновь нормально разговаривать. Хотя, признаться, общение с мамой мне даётся с трудом. Злость и обида на неё так до конца и не исчезает.
- Почему ты не родишь Питу ребёнка? - однажды вечером спрашивает меня мама. – Мне кажется, из моего зятя бы получился великолепный отец.
Только этого мне и не хватало! Чтобы мама вмешивалась в мою личную жизнь! – возмущаюсь про себя я.
Вслух отвечаю:
- Возможно. Но, боюсь, из меня бы вышла никудышная мать.
- Неправда. Ты всегда была для Прим куда лучшей матерью, чем я.
Поднимаю на маму удивлённый взгляд.
- Причём здесь моя сестра?
Мать подходит к окну. По ней заметно, что этот разговор даётся ей нелегко.
- Я всё понимаю, Китнисс. И ты права... Ты имеешь полное право быть в обиде на меня. Я заслужила это. После смерти вашего отца я настолько ушла в свою боль, что напрочь забыла про вашу. Как мать я, мягко говоря, оказалась не на высоте. Без тебя бы ни я, ни Прим просто бы не выжили.
На пару минут в комнате зависает напряженная тишина.
- Не повторяй моих ошибок, Китнисс, - тихо говорит мама. – Не замыкайся в своей боли и в своих страхах. Не превращайся в меня.
С удивлением смотрю на мать.
- Ты это сейчас о чём?
- Почему ты не родишь Питу ребёнка? - она вновь повторяет свой первоначальный вопрос.
Внутри меня начинает бурлить негодование. Неужели она не понимает?!
- А ты бы родила Прим, зная, что она умрёт такой ужасной смертью? – не выдерживаю, срываюсь я.
Мама задумчиво смотрит на меня. Затем её губ касается лёгкая грустная улыбка. Скорее всего, она вспоминает Прим.
Я уже и забыла, что мама умеет улыбаться.
- Да. Родила, - внезапно решительно отвечает мама. – И Прим, и тебя. Потому что вы – лучшее, что было и есть в моей жизни. Без вас ничего не имеет смысла. Я родила бы Прим снова, Китнисс. Родила.
Ответ матери, которая до сих пор толком не отошла от смерти моей сестры (и это почти пятнадцать лет спустя!) ввергает меня в шок. Я искренне не понимаю: как она может хотеть всё равно родить Прим, заведомо зная, что та так рано уйдёт из жизни?
- Но Прим же умрёт…
- Мы все рано или поздно умрём, Китнисс. Это надо понять и принять, - с непонятным мне смирением отвечает мама.
