Я уставился на него — ещё один городской сумасшедший!
— Чего у вас не хватило? — непроизвольно-насмешливо вырвалось у меня.
Старик сделал довольно презрительное движение плечом:
— Времени, будь оно неладно! Условие такое: начинать всё нужно в двадцать лет, у тебя впереди есть ровно семьдесят. Нужно подготовить Апокалипсис, и не простой, а изысканный, так сказать…
— Что-что подготовить?!
Я приподнял бровь, удивляясь сам себе, что задаю ещё какие-то вопросы, вместо того, чтобы просто встать и пересесть на другую скамейку.
— Вы образованный юноша, вы понимаете, о чём я говорю: Апокалипсис, гибель народов, человечества…
Грязный плащ, драные брюки… Бен Ладен замаскированный, мать твою!
Я вздохнул и встал, перекидывая ремень сумки через плечо, сворачивая газету и делая движение, чтобы уйти.
— Вы бы дослушали, — покачал головой старик. — У меня всего-то… Он приподнял замызганный манжет плаща, под которым мне в глаза бросился циферблат явно дорогих часов, да ещё какой-то странной конструкции, минут сорок осталось. Обидно будет, если я не успею найти себе замену. А вы единственный человек, кого я смог найти и подгадать первый день вашего двадцатилетия и свой последний день. Да, сегодня мой последний день, и, вот, уже и час. И смогу я выбрать преемника только сегодня и только сейчас, в свои последние минуты. В противном случае ремешок не расстегнётся…
Я удивлённо остановился. Псих, конечно, но как он узнал, что мне ровно двадцать именно сегодня? И с такой точностью, чтобы знать, что, действительно, первый день двадцатилетия у меня ещё не закончился?!
Старик чётко заметил моё замешательство.
— Вы мне подходите, и я дам вам уникальную возможность, поверьте. У вас не будет преград в пространстве, вы сможете перемещаться куда и когда захотите, кроме того, у меня есть солидные счета в банках мира…
Задрипанная шляпа и пыльные башмаки…
— Великое небо, что за мелочи! Поверьте, когда у вас будет такая власть, и вы сможете не обращать внимание на грязную обувь. Но дело не в этом — просто последнее время мне было не до того — я искал вас, чтобы успеть.
— Вы — сумасшедший? — напрямик спросил я.
— Я нет, а вы — да, если будете терять время. Вы получите колоссальные возможности, единственное ограничение — только семьдесят лет жизни. Минута в минуту, от звонка до звонка.
Я смотрел на него.
— Ладно, — кивнул старик, — чтобы вы поверили. Ваше имя Максим Петрович Углов, друзья зовут вас, естественно, Максом. Вы студент третьего курса Железнодорожной Академии, но вам не нравится ваша будущая специальность. Единственное, что вас удерживает — отмазка от армии. Вам вчера исполнилось двадцать лет, но первые сутки вашего двадцатилетия истекают только сегодня к трём часам дня, то есть, уже скоро. Ведь мама говорила вам, что вы появились на свет ровно в три двенадцатого сентября…
Всю информацию обо мне он мог как-то узнать, но вот про то, в котором часу я родился… Правда, есть люди, кому я это рассказывал: Анька, например, Серёга, Костя. Неужели он их расспрашивал? Только вот зачем?! Да и вряд ли мои друзья рассказали про меня первому встречному грязному старикашке.
— Грязный старикашка не убедил? — прищурился старик, глядя на меня снизу вверх.
Я презрительно хмыкнул, лихорадочно соображая, как этот тип может что-то про меня вообще знать. Зачем, главное, это ему, и что он ещё знает?
— Ну, вот вам ещё такая информация: один более старший друг усиленно зовёт вас к себе в фирму менеджером по продажам на приличную зарплату и предлагает откупить вас от армейской службы. Но вы подозреваете его в гомосексуальных наклонностях, а посему… — Он противно засмеялся, вряд ли согласитесь на такое, хе-хе! С ориентацией у вас всё в порядке.
Кинув сумку на скамью, я сам сел рядом со стариком. Я крепкий спортивный парень, три года карате-до отзанимался, и, в принципе, никого особо не боюсь. Тем более, какого-то старого сморчка.
— Слушай, дедуля, откуда ты такие фишки про меня выдаёшь? Говори, пень старый, шпионил, что ли? Как?
— Да я всё про тебя знаю, Макс, — молвил он и снова посмотрел на свои супер часы. — Я же мысли твои читаю. Сейчас ты, например, думаешь, откуда у такого старого оборванца такой дорогой «ролллекс». Да только не «роллекс» это вовсе…
Признаюсь, вот тут я вздрогнул — я, ведь, действительно так подумал, и именно про «роллекс», все мы в плену стереотипов.
«Вот же сука!» — пронеслась в голове мысль.
— Сука тут не при чём, — укоризненно сказал старик и я снова вздрогнул — не слишком приятно, когда твои мысли, действительно, читают.
Я втянул носом воздух, выдохнул и сказал:
— Ладно, убедил! Говори, что хочешь.
Старика снова посмотрел на свои часы, и теперь я чётко заметил, что там располагалась какая-то странная система циферблатов и дисплеев, хотя сами часы были не слишком большие.
— Тут всё мелкое, поэтому и зрение они оставляют отличное до самого конца. Как обещали, так и осталось, — сказал старый пень.
— Кто это — они? — резко спросил я.
— Я тебе рассказываю, а ты не перебивай, — старик тоже перешёл на «ты». — Поскольку времени мало.
— Ну, ладно, слушаю. Зачем я тебе…э-э… вам понадобился?
Старик потёр друг об дружку сухие ладони, ещё раз посмотрел на свои странные часы и начал говорить. Говорил он быстро, иногда покашливая, а я слушал и недоумевал.
По словам странного старикашки выходило, что его ровно семьдесят лет назад наняла некая группа то ли инопланетян, то ли каких-то демонов, чтобы устроить Апокалипсис, как он сам пояснил ещё раз. Они наделили его необычайными способностями, точнее — дали некое устройство, которой я принял за часы, и которое позволяло ему быть неуязвимым, летать, находиться без специальных средств под водой, в космосе, мгновенно перемещаться в пространстве, улавливать самые тихие звуки, ощущать запахи лучше собаки. И всё это — просто по своей воле, одним словом, быть неким аналогом Супермена. Он мог даже менять внешность, правда, я не понял, как: то ли оказывать некое гипнотическое воздействие на окружающих, то ли действительно производить некую перестройку тканей организма. Василий Фёдорович Буравлёв, или тогда просто Вася, сын простого слесаря из города Липецка в тридцать первом году окончил всего лишь школу рабочей молодёжи и в таких тонкостях, естественно, не разбирался.
Устройство одевалось на руку и никто, кроме самого избранного, да и то только в определённое время через семьдесят лет не мог его снять даже со спящего. Одним словом, избранник становился практически всемогущим, но помимо своих способностей не обладал никакой технической мощью, кроме того, какую могла предложить земная цивилизация. Да, он сам был неуязвим, но для выполнения своего задания мог пользоваться только возможностями земной техники, политик и прочего. Но — не более. Никакого супер оружия у него не было.
Что же он должен был сделать? Основной задачей получившего такой Дар (это были слова самого Василия Фёдоровича) было устройство на земле Апокалипсиса. Не обязательно всего человечества, но, как минимум, столкновения и гибели ведущих мировых держав должны были иметь место. Ценилась масштабность и то, чтобы это было «красиво». Хотя, как он понял, если бы удалось устроить гибель всего человечества, то это бы тоже не возбранялось, но и не было непременным условием.
Вася, воспитанный на традициях пролетарского интернационализма решил устроить гибель проклятых буржуев, и все эти годы старательно шёл к своей цели, но не дошёл — время вышло. Неизвестные Игроки ввели ограничение: семьдесят лет, и ни минутой больше. Почему они сделал именно так, Василий Фёдорович не знал, да и не слишком задумывался.
Если бы Творец Апокалипсиса успел уложиться в отведённое время, то ему обещали оставить его Дар, присовокупив сюда и неограниченную продолжительность жизни. Если не успевал — то откидывал копыта, как простой смертный. Правда, если ему удавалось хотя бы найти продолжателя своего дела среди таких же землян, то он получал как бы утешительный приз: возможность воскреснуть после того, как приемник осуществит нечто грандиозное из задуманного.
— Слушайте, Василий Фёдорович, — спросил я, почесав в затылке, — а эти ваши, то ли инопланетяне, то ли демоны, они что же, сами не могли Землю уничтожить? Чего вас наняли? Они вас как хоть выбрали-то?
— Выбрали меня, как сами сказали, случайно, вроде как в лотерею разыграли. А сами… Сами они могли, наверное, и не то, что Землю уничтожить, коли такие штуки имеют. — Старик потряс рукой, на которой были одеты его чудесные часы. — Но у них это вроде как игра. Они так и говорили, что ставки на меня делают: успею, не успею красивое зрелище им устроить за установленный срок. Да и задачи всю Землю уничтожить не ставилось. Всю и не нужно было уничтожать, я же говорю. Можно было уничтожить какой-нибудь народ, экономически развитый, но не племя мумба-юмба, конечно. У них специальная комиссия это решал: красиво — не красиво.
