— Я читал о мальчике в Индии, который, кажется, обладает экстраординарной силой, — поведал нам тогда Крейтон. — Он живет высоко в Гималаях. Некоторые считают его воплощением индийского бога Вишну, другие думают, что он инопланетный самозванец, умеющий менять свою форму. — Как и я, пап? — спросила Элла. Их отношения «отец-дочь» застали меня врасплох. Я не могла удержаться от ревности, что у Эллы все еще есть Чепан, тот, к кому можно обратиться за помощью. — Он не меняет своего возраста, Элла. Он превращается в животных и других созданий. Чем больше я о нем читал, тем больше убеждался, что он Гвардеец, обладающий всеми Наследиями и способный победить Сетракуса Ра. Мы должны найти этого мальчика как можно скорей. Лично я не горю желанием гоняться за миражами. Я знаю, где Джон, или точнее, знаю место, где он должен появиться. Мне слышится голос Катарины, призывающий меня следовать своей интуиции, которая в свою очередь говорит, что мы должны соединиться с Джоном, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Это не так рискованно. Уж точно менее рискованно, чем лететь через полмира, основываясь на догадках Крейтона и слухах из интернета. — Это может быть ловушкой, — сказала я. — Что, если эта история придумана специально, чтобы нас туда заманить? — Твои опасения мне понятны, Шестая, но уж поверь, я мастер собирать истории в Интернете. Это не подстава. Слишком много разных источников указывают на этого индийского мальчика. Его не выдумали. Он не скрывается. Он просто существует и очень силен. И если он один из вас, мы должны добраться до него раньше могадорцев. Мы отправимся в Америку на встречу с Четвертым сразу после того, как закончим с этим делом, — сказал Крейтон. Марина посмотрела на меня. Ей не терпится найти Джона почти так же сильно, как мне — она следила за новостями о его подвигах в Интернете и внутренне ощущала, что Джон один из нас, а я лишь это подтвердила. — Обещаешь? — спросила она Крейтона. Он кивнул. Голос капитана выводит меня из задумчивости. Мы собираемся взлетать. Мне безумно хочется перенаправить самолет в Западную Вирджинию. К Джону, к Сэму. Надеюсь, они в порядке. Пытаюсь изгнать из головы образ Джона, находящегося за решеткой тюремной камеры. Я бы никогда не рассказала ему о могадорской базе в горах, но Джон так хотел вернуть свой Ларец, что не было ни единого способа удержать его. Самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу, и Марина хватает меня за запястье. — Как жаль, что с нами нет Гектора. Он бы сейчас сказал что-нибудь умное и успокаивающее. — Ничего страшного, — говорит Элла, беря Марину за другую руку. — Мы рядом. — Хочешь, я попытаюсь сказать тебе что-нибудь умное, — предлагаю я. — Спасибо, — говорит Марина, хотя это звучит как нечто среднее между икотой и глотанием. Молча терплю ее ногти, впивающиеся мне в запястье. Я поддерживаю ее улыбкой, а через минуту мы уже в воздухе.
За минувшие пару дней я то приходил в сознание, то снова отключался, погружаясь в галлюцинации. Последствия столкновения с голубым силовым полем у входа в могадорскую пещеру оказались и морально, и физически более тяжелыми, чем обещал Девятый. Каждые несколько минут мои мышцы сводит судорога и охватывает жгучая боль. Я стараюсь отвлечься, рассматривая крошечную спальню в этом разваливающемся заброшенном доме. Девятый будто специально нашел для укрытия самое мерзкое место на свете. К тому же у меня галлюцинации. Стоит мне засмотреться на узор желтых обоев, как он оживает, детали узора становятся муравьями, марширующими по пятнам плесени. Потрескавшийся потолок как будто дышит, поднимаясь и опускаясь с пугающей скоростью. В стене, разделяющей спальню и гостиную, зияет здоровенная дыра, словно пробитая кувалдой. Раздавленные пивные банки разбросаны по всей комнате, а плинтусы разломаны животными в щепки. Снаружи иногда что-то шуршит в листве, но я слишком устал, чтобы тревожиться. Прошлой ночью меня разбудил забравшийся мне на щеку таракан. Мне едва хватило сил его прихлопнуть. — Эй, Четвертый? — доносится через дыру в стене. — Дрыхнешь, что ли? Есть пора. Жратва стынет. Заставляю себя подняться. Голова кружится, пока я тащусь к двери в сторону того, что когда-то было гостиной, и шлепаюсь там на грязный серый ковер. Я знаю, Девятый где-то здесь, но чтобы найти его, нужно держать глаза открытыми. А все, чего мне хочется, так это положить голову на колени Сары. Или Шестой. Да без разницы. Мысли путаются. Что-то теплое падает мне на плечо. Задираю голову и вижу Девятого — он сидит на потолке, свесив вниз свои длинные черные волосы, и что-то грызет. Его руки блестят от жира. — И где мы на этот раз? — спрашиваю я, прикрывая глаза от слишком яркого солнца, проникающего через окна. Мне нужно выспаться. Нужно прояснить голову и восстановить силы. Нащупываю свой голубой кулон, надеясь хоть как-то вобрать в себя немного его энергии, но он просто продолжает висеть на груди, оставаясь холодным. — На севере Западной Вирджинии, — произносит Девятый между укусами. — Ты отрубился, помнишь? — С трудом, — шепчу я. — Где Берни Косар? — Снаружи. Он всегда на страже. Умное животное. Скажи, Четвертый, почему из всей Гвардии только тебе повезло заиметь такого? Ползу к углу комнаты и прижимаюсь спиной к стене. — Берни Косар был со мной на Лориен. Тогда его звали Хэдли. Генри, наверное, решил, что хорошо будет взять его с собой. Девятый бросает с потолка крошечные косточки. — В детстве у меня тоже были химеры, целых две. Не помню их кличек, но я как сейчас вижу, как они носятся по дому, переворачивая все вверх дном. Они погибли, защищая мою семью. — Девятый замолкает, стиснув зубы. Впервые за все время, я вижу его другим, не таким грубым. Приятное зрелище, даже если и недолгое. — Во всяком случае, так мне рассказывал мой Чепан. Смотрю на свои голые ноги. — Как его звали? — Сандор, — отвечает Девятый, вставая на потолке. На Девятом моя обувь. — Так странно. Я даже не помню, когда в последний раз произносил его имя. Бывают дни, когда я с трудом могу вспомнить его лицо. — Голос Девятого твердеет, и он закрывает глаза. — Но так, наверное, и должно быть. Как ни крути, Чепаны — расходный материал. Последние слова заставляют меня содрогнуться. — Генри не был расходным материалом, и Сандор тоже! Среди лориенцев никогда не было расходного материала. И верни мне мои кроссовки! Девятый скидывает с ног мою обувь на середину комнаты, а затем, выждав время, идет сначала по потолку, а затем вниз по дальней стене комнаты. — Ладно, ладно. Если честно, я не считаю его расходным материалом. Просто иногда так легче о нем думать, понимаешь? По правде, Сандор был изумительным Чепаном. — Девятый спускается на пол и подходит ко мне. Я и забыл, какой он высокий. Пугающе высокий. Он сует мне в лицо свои объедки. — Так ты будешь или нет? Иначе я все сам доем. Вид «еды» заставляет мой желудок сжаться. — Что это? — Жареный на костре кролик. Прекрасный натуральный продукт. Боюсь открыть рот, как бы меня не стошнило. Так что я разворачиваюсь и, спотыкаясь, бреду обратно в спальню, не обращая внимания на смех за спиной. Дверь в спальню настолько искорежена, что ее почти невозможно закрыть, но я втискиваю ее в дверной проем так плотно, как только возможно. Ложусь на пол, подложив рубашку под голову, и думаю о том, как я докатился до того, что попал в эту дыру, что вообще оказался в подобной ситуации. Потерял Генри. Потерял Сэма. Сэм — мой лучший друг, не верится, что мы его бросили. Сэм такой вдумчивый, преданный и поддерживающий. Последние несколько месяцев он путешествовал и боролся вместе со мной. Девятый совсем не такой. Он безрассудный, высокомерный, эгоистичный и слишком грубый. Перед глазами встает картинка: Сэм в могадорской пещере, оружие качается на плече, а дюжина могадорских солдат окружает его со всех сторон. Я не смог пойти за ним. Не смог его спасти. Я должен был драться сильнее и бегать быстрее. Должен был забить на Девятого и вернуться за Сэмом. Он бы сделал для меня тоже самое. Огромное чувство вины парализует меня, пока я, наконец, не забываюсь сном. Вокруг темно. Я больше не в доме в горах с Девятым. И боль от удара о голубое силовое поле исчезла. Голова окончательно прояснилась, хотя я и не знаю, где нахожусь и как сюда попал. Пробую позвать на помощь, но не слышу своего голоса, хотя чувствую, как мои губы шевелятся. Выставляю перед собой руки и иду вперед. Вдруг в моих ладонях загорается Люмен. Поначалу не ярко, но быстро превращаясь в два мощных луча света. — Джон, — зовет хриплый шепот. Свечу руками в разные стороны, пытаясь понять, где нахожусь, свет выхватывает лишь пустоту. У меня снова видение. Наклоняю ладони, освещая себе путь, и начинаю двигаться на голос. Хриплый шепот продолжает повторять мое имя снова и снова. Голос кажется молодым и испуганным. Потом я слышу другой голос, хриплый и отрывистый, который по-командирски лает. Голоса становятся отчетливее. В первом голове я узнаю Сэма, моего потерянного друга, а во втором — Сетракуса Ра, моего злейшего врага. Судя по всему, я приближаюсь к могадорской базе. Виднеется голубое силовое поле — источник невероятной боли. Откуда-то я знаю, что сейчас мне больно не будет, и без колебаний прохожу сквозь него. Миновав поле, я слышу крик, не свой, а Сэма. Его измученный пытками голос заполняет все вокруг, я вхожу в гору и двигаюсь по знакомым туннелям. Вижу обугленные свидетельства нашего недавнего боя, оставшиеся после того, как я бросил шар зеленой лавы на газовые цистерны в нижней части горы, огонь до сих пор бушует. Двигаюсь через главный каменный зал по закрученной лестнице. Дохожу до каменного моста, по которому мы с Сэмом совсем недавно переходили под прикрытием наследия Невидимости. Продолжаю двигаться дальше, проходя по коридорам, вынужденный слушать вопли моего лучшего друга. Я понимаю, куда иду, еще до того, как туда попадаю. Пройдя по наклонному полу, я оказываюсь в просторном помещении с тюремными камерами. Они здесь. Сетракус Ра стоит в центре. Он огромный, и вид у него отвратительный. Сэм тоже здесь. Он подвешен внутри небольшой сферической клетки. Его особая персональная камера пыток. Руки Сэма растянуты высоко над головой, а его растопыренные ноги удерживаются на месте цепями. Из ряда труб на разные части тела Сэма капает обжигающая жидкость. Его кровь собирается в подсохшую с краев лужу под клеткой. Останавливаюсь в десяти футах от них. Почувствовав мое присутствие, Сетракус Ра оборачивается, на его массивной шее болтаются три лориенских амулета с убитых им детей-Гвардейцев. Опоясывающий горло шрам пульсирует темной энергией. — Мы тебя заждались, — рычит Сетракус Ра. Открываю рот, но ничего не произношу. Голубые глаза Сэма обращаются в мою сторону, но я не уверен, видит ли он меня. Из трубы льется еще больше горячей жидкости, попадая Сэму на запястья, грудь, колени и ступни. Широкий поток течет по его щеке и скатывается на шею. От вида пыток Сэма, у меня, наконец, прорезается голос: — Отпусти его! — кричу я. Взгляд Сетракус Ра твердеет. Амулеты вокруг его шеи начинают светиться, и мой собственный отвечает им, освещая все вокруг. Голубой Лоралит нагревается, обжигая кожу, а затем внезапно воспламеняется. Срабатывает мое Наследие. Я позволяю огню охватить свои плечи. — Я отпущу его, — говорит Ра, — если ты вернешься в гору и сразишься со мной. — Бросаю взгляд на Сэма и вижу, что он проиграл битву с болью и потерял сознание, уронив подбородок на грудь. Сетракус Ра указывает на безвольное тело Сэма и говорит: — Ты должен решить. Если не придешь, я убью его, а потом убью всех остальных. Если же ты придешь, то я оставлю их всех в живых. Я слышу голос, выкрикивающий мое имя и говорящий мне, чтобы я не стоял столбом. Это Девятый. Резко сажусь, ловя ртом воздух, и открываю глаза. Все тело покрыто тонким слоем пота. Таращусь на дыру в стене, у меня уходит несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Парень! Вставай! — кричит Девятый из-за двери. — У нас куча дел! — Я встаю на колени и нашариваю рукой свой кулон. Сжимаю его крепко-крепко, пытаясь услышать крики Сэма в своей голове. Дверь в спальню вышибается. Девятый стоит в проеме, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Серьезно, братан. Соберись уже. Пора отсюда убираться.
