Личный рекорд пока оставался непреодолим на отметке две минуты пять. Казалось бы — пять секунд, всего лишних пять секунд прибавить к этой немалой цифре — не так много. Но у парня упорно не выходило побить свой результат.
«Минута… Один…»
Опять не выдержал и вынырнул. В этот раз тяжко далась даже минута. После стольких тяжких мытарств — неудивительно.
Протерев глаза, юноша обнаружил, что сбоку антураж стены ванной комнаты из черного кристалла сменился на прозрачность. Теперь не только небо, открытое взору с любой точки «Эмпатии», но и берег океана за окном — прекрасно видны. Перегородка, отделявшая от спальни — просто пропала.
Крэй отчетливо слышал, как волны бьются о берег и встречаются с шумом прибоя в нежном танце звуков. Последние лучи уходящего солнца проникали сквозь стекло, создавая игру света и теней на светлом дереве и темном камне.
В воздухе плавал запах моря и тропического леса, наполненный ароматами цветов и трав. Звуки природы уносили сознание парня в уединенные леса и песчаные пляжи загадочного края, о котором он раньше лишь мечтательно читал.
Крэй и не заметил, как отключился, лежа в ванной.
Проснувшись, сквозь прозрачную стену взглянул на круглый циферблат часов над кроватью.
«Восемь вечера. Получается, минут сорок проспал. Для купания — достаточно, для сна — маловато будет…»
И правда, ноги до сих пор были ватными, а голова тяжелой. Сон просто необходим.
Укутавшись в махровое полотенце, Крэй с трудом дополз до постели и, глядя на бесконечный ковер звездного неба, под ритмичные звуки прилива — снова уснул.
И тут же проснулся.
Ощущение провала во времени без каких-либо снов — дезориентирует. Закрыл глаза и открыл, а морской горизонт залит ярким заревом вместо непроглядной ночи.
Над головой стрелки часов указывали на выпуклые, завихренные единицы, стоящие в паре, и неустанно стремились к двенадцати. В воздухе витал вязкий аромат шоколада и ландыша.
«Знатных тринадцать с лихом часов сна? Это уже ближе к истине.»
Крэй и правда посвежел. Зуд, усталость, сонливость сменились бодростью, зарядом энергии и живостью в глазах.
Уменьшение тяжести в теле и, главное, в голове, позволило Крэю, наконец-то, приступить к тщательному изучению необычного для парня окружения.
Из юношеского любопытства Крэй тут же начал открывать каждую дверцу и лазить во все углы.
Из удивительного, несвойственного его старым Мирам, Крэй обнаружил всего несколько вещей. Каким бы причудливым мир не казался, все остальное выглядело вполне обыденным и нормальным.
Первое, что ещё вчера изумило парня — отверстие с кнопками внутри, справа от туалета. Мигало, светилось, издавало звуки. Щелкнул по одной из гладких кнопочек: из дырки выползла зубная щетка с тремя щетинками и начала вертеться и жужжать, а затем так же уползла, буквально через пару секунд. Понажимал другие примочки: Крэю в лицо разок брызнул фонтанчик синей жидкости, повыскакивали блестки, зазвенели бубенцы… Апогеем стало то, что забавное устройство приготовило Крэю чашку какао с молоком, а на пенке нарисовало голубку. Причем не условным чертежом и мазками, а словно художественное произведение из галереи.
Ах, если бы на этом безумный абсурд закончился…
Выскочил проектор, и на густом пару, вместо экрана, проигрался мультипликационный черно-белый фильм про мышонка за штурвалом на парохода, насвистывающего песенку под бодрую музыку, доносящуюся откуда-то из все той же «Дырки», затем еще и гигантская корова, козел, жена мышонка, вертящая козла за хвост так, что звуки музыки понеслись из его рта, как из граммофона, а мышонок радостно подыгрывал на бочках, кастрюльках, вертя мяучащего кота вокруг головы, мучая крякву, играя на ней, словно на тромпете. В довершении концерта — мышонок повизжал кормящимися поросятками, дергая онных за крючки хвостиков, и отбил на коровьих зубах, словно на ксилофоне, мелодичные куплеты.
Нет, Крэй бы мог понять, будь это гибридом раковины, или даже редкостным извращением новомодной конструкции туалета. Хотя какао с кино его добили, такого от туалета ожидать сложно даже в самой неадекватной фантазии.
Но почему это являлось отдельным механизмом от всего остального в уборной? И для чего «Дырка», уходящая в никуда, кнопки глубоко в ней, что аж всю руку засунуть пришлось, чтобы дотянуться… Крэй не понял.
И скорее всего, не особо желал понимать, ради своего же блага.
Вчера ему хватило исследований этой «Чудо-Дырки», а сегодня Крэя привлекли еще некоторые манящие неожиданные штуковины.
Напротив широкой постели — такой же, как и в халупе, где его нашел старик, прозрачный огромный кусок стекла у стенки.
Без всякого сомнения — штука не являлась просто предметом декора. Ряд таких штук стоял и у стойки рецепции внизу, в холле гостиницы, и в коридоре, и в комнате отдыха рядом с номером Крэя.
И все они были одинаковым монолитным стеклом, ровным прямоугольником, чуть выгнутым. Отличались эти загадочные стекла лишь размерами. Форма, материал — все идентичное.
Назначения приспособления Крэй так и не смог отыскать. Сколько бы не тыкал, сколько бы не водил по стеклу пальцами, с разных боков ища скрытую кнопку для управления или включения — ничего не происходило. Стекло оставалось массивным куском стекла.
Отказавшись от попыток разобраться в загадке стекла, Крэй принялся за инспектирование шкафчика с посудой и многочисленных тумбочек.
Посуда — как посуда. Хохлома на стеклянных чашках, подобной той с какао, которую выдала ему на ночь «Чудо-Дырка» на подносике, чайник, стаканы, блюдца…
Куда интереснее вышло с содержимым тумбочек.
Открыл за узенькую ручку квадратную дверцу под стеклом: на Крэя повеяло холодом. Мощным, шквальным холодом. Если до этого нахождение внутри гостиницы «Эмпатия» по сравнению с улицей казалось «немножечко чересчур прохладным», то тут только вьюга северного ветра в тундре могла посоперничать с морозным шквалом из этой тумбочки.
И Крэй бы ее тут же захлопнул, не желая натворить бед и ненароком навлечь ураган — кто его знает, что за тайны хранят эти иномирные технологии и их применение?
Да глаз зацепился за разноцветные бутылочки с жидкостью, колбаски, шоколадки на тарелочке… Внутри его ждал настоящий кладезь вкусностей! Глаз подал команду языку, тот облизнулся, засочился и передал ответственный указ желудку — это можно скушать. Это нужно попробовать. Это еда, это вода… Холодная, в душном и влажном краю. И Крэю жуть как хотелось пить и есть после глубокого сна.
Оранжевая, прозрачная, черная…
Бутылочки предполагали широкий выбор. Надписи на них не на русском. Но язык он все равно узнал. Немецкий… Хотя не совсем. Написание иное, а сочетания букв те же, буквы схожие. Целиковых надписей не разобрать. По размашистым буквам его привлекла больше всех «Cola».
«Черная… Интересно, из чего?»
С громким шипением Крэй открутил пробку прохладного напитка.
Сладко! Невероятная сладость, сладкая, как ничто иное. Слишком сладкое, как на вкус Крэя. Не сравнить с Лимонадом или Дюшесом, до Кваса тем более далеко. Но, черт подери — как же вкусно! Умом Крэй понимал, что вода слишком холодная, чрезмерно сладкая, скорее всего — вредная, отдает кофеином… А телом он уже осушил добрых поллитра до дна. И ему хотелось еще, он совсем не напился. Скорее, наоборот, жажда усилилась.
«Странное дело — дрянь, но еще бы такую…»
Крэй подавил свое желание улакать еще одну сомнительную черную жижу, и решил взять прозрачную элегантную бутылочку с кричащими посередке красными жирными буквами «ANDES MOUNTAIN WATER», выше у горлышка более мелкими «sparkling spring water».
«Вотар… Вазер? Вода… Анды, тоже ясно. Вода Анд. Это же чистая горная, без всяких примесей? Таким точно напьюсь.»
