не сомневался в его силе. Она защищала наш укромный мирок, и у Оберона не возникало проблем с притязаниями на трон. Конечно, теперь, когда Нив рассказала об этом, я осознала, что он никогда не демонстрировал в полной мере свою фейскую магию. В кончиках его пальцев не было ни огня, ни света. Во всяком случае, пока я жила.
– Когда он ее потерял? – спросила я, уже догадываясь об ответе.
Она улыбнулась.
– Триста семьдесят пять лет назад. Он вложил всю свою магию в эти драгоценные камни, создав барьер между нашими королевствами. Вот как он отгоняет туман. К несчастью для него, теперь он больше ничего не может.
Еще раз похлопав по спине, Нив повела меня в клубящийся туман, следуя за остальными. Я задумалась, пока мы осторожно спускались по каменистой тропинке. Почти четыреста лет назад Король Тумана вторгся в Королевство Света. Мощь его армии пронеслась по залитым солнцем городам и полям, уничтожая все на своем пути. А за ним явились и туманы.
Согласно легенде, Оберон в последний раз выступил против Короля Туманов недалеко от Альбирии. Он призвал силу солнца и «швырнул» ее прямо во вражескую армию. Король Тумана тут же ударил в ответ своей силой, и две магические энергии схлестнулись. Свет и тьма, туман и огонь. Земля содрогнулась от столкновения магии.
На том месте разверзлась пропасть.
Пока Король Тумана искал возможность преодолеть пропасть, Оберон создал защитный круг вокруг Альбирии и Тейна, не дав проникнуть ни вражеской армии, ни опасным туманам. Но, похоже, за это Оберону пришлось заплатить большую цену, чем он признавал, – и уж тем более смертным, которых он вынудил ему подчиняться.
Он потерял свою силу.
– Подожди-ка, – сказала я, догнав Нив. – Если у Оберона нет доступа к его силам, как он может даровать бессмертие своим смертным невестам? Как он защищает людей Тейна от ран и болезней?
– Хороший вопрос, – ответила она. Ее доспехи позвякивали во время ходьбы. – Мы и сами пытались найти ответ. И, по правде, не знаем, но даже со своими силами он не смог бы этого сделать. Высшие светлые фейри управляют огнем и светом. Он управляет жизнью. Чьей бы силой он ни пользовался, она ему не принадлежит.
Интересно.
Дальше наш отряд шел молча. Мы спустились с горы, где прохладные туманы касались моих щек. С каждым часом я все сильнее привыкала к странной и пугающей темноте. Я видела, что здесь не так темно, как показалось вначале. Я различала в тени смутные очертания. Возвышавшаяся за нами гора была видна острыми, зубчатыми пиками, освещаемыми каким-то рассеянным светом.
Король Тумана подошел ко мне и увидел, что я смотрю наверх.
– Это луна.
Я вытаращила глаза, вглядевшись в сияющий мягким светом круг, размытый по краям.
– Я слышала про луну. Читала в книгах, конечно. Но не надеялась, что смогу ее увидеть. В Тейне нет такого понятия, как темнота. Во всяком случае, в его пределах. Я и не думала, что у вас вообще есть свет.
– Мы из Королевства Теней, – пробормотал он. – Не темноты. А еще там и звездный свет есть. По ночам, когда рассеивается туман, ты смогла бы увидеть звезды.
Удивившись, я обвела взглядом его лицо. Даже в густом мраке черты его лица были великолепны. Король Тумана был высоким и величественным, а тропинка, по которой мы шли, была тесноватой для нас двоих, особенно для такого широкоплечего мужчины. Его меч лежал между лопатками, а изогнутое лезвие выделяли светящиеся драгоценные камни такого же цвета, как его сапфировые глаза.
Его облик в этих туманах завораживал.
Я проглотила ком в горле и отвернулась.
– Туман рассеивается?
– В Дубносе? Ни разу за столетия, – сказал он голосом, выдавшим его боль. Разумеется, туманы были здесь всегда, но после войны они сгустились. Теперь они редко покидают наши края, как бы я ни пытался их отогнать.
– Верно. Я должна была знать. Во имя света, что же произошло в тот день?
Мы продолжали идти вперед, под сапогами захрустела галька. Аластер шел впереди всех. Король Тумана вздохнул.
– Мы с Обероном сразились. То, что ты видишь, – результат этой битвы.
– А именно?.. – Было тут что-то еще. Теперь я уверилась в этом. И если я стану той, кто убьет ради него короля Оберона, то хочу узнать все. Что-то подсказывало, что причина – мать Короля Тумана и то, как с ней поступил Оберон. Кален напал на него, чтобы отомстить за ее смерть. А Оберон никогда не спасует перед угрозой.
– Оберон играл с силой богов, к которой ему вообще нельзя было прикасаться, – сказал он, поразив меня до глубины души.
Я приподняла брови.
– Какой силой? Каких богов?
– Пять бессмертных всадников, которые хотели править этим миром. – Покачав головой, Король Тумана издал горький смешок. – Знаешь, звучит так, словно Оберону нравится жить в своем укромном мирке. Он, правя столь малым количеством смертных и фейри, и, обладая такими малыми владениями, может контролировать абсолютно все. Наверное, он сжег все книги, которые на это указывали, и вынудил фейри дать клятву, чтобы они никогда не разговаривали об этом с вами.
Меня охватило беспокойство.
– Хочешь сказать, что эти боги и правда существуют?
– О да, – резко хохотнув, сказал Король Тумана. – И они намного опаснее любого фейри, что ты встречала. Давным-давно фейри и смертные объединились, чтобы изгнать из этого мира богов. То, в чем ты меня обвиняешь – сжигание живых душ, а затем поедание их обугленной плоти, – они и делали. Теперь король Оберон не просто хочет их вернуть. Он хочет стать одним из них.
Еще несколько часов прошли в тишине. После нашего разговора Король Тумана с вороном, сидящим у него на плече, ушел вперед к Нив, а я осталась наедине со своими мыслями. Все, что нам рассказывали об этом мире, было ложью. Король Оберон еще опаснее, чем я думала, раз хотел вернуть богов. Если верить мифам, боги почти уничтожили этот мир. Теперь я понимала, почему Король Тумана отправился на войну.
Если он и сам говорил правду.
Он мог соврать, чтобы втереться ко мне в доверие. Чтобы еще сильнее настроить против короля Оберона.
Кто-то из королей скрывал правду о том, что случилось много веков назад. Я должна выяснить, кто именно. Возможно, они оба.
Рюкзак хлопал по спине, когда мы добрались до подножия горы. Мы прошли по долине, где нас ждал юный фейри с пятью лошадьми, темными как полночь. Они били копытом и ржали,
