- При чём тут это... – Подорогин поплёлся следом. – Да, остался сын. Юрка.
«Который не ответил ни на одно письмо».
- А у меня была дочка... Вот чёрт!
- Что-то не так?
- Нет-нет, всё в норме. Если такое понятие, как норма применимо для нашего случая, – доктор помолчал, потом спохватился: – Просто допекает это прошедшее время!
Подорогин кивнул.
- Такое ощущение, что больше не увижу кроху. Хотя... Ведь и впрямь не увижу, ведь так?
- Думаю, отчаиваться пока преждевременно.
- Вы и впрямь так думаете?! – с надеждой спросил доктор.
Подорогин хрустнул шеей.
- За последние сутки случилось много всего невероятного. Так что, не ровен час, произойдёт и вовсе немыслимое. Но...
- Что?!
- Прошло больше семнадцати лет. Вы ведь понимаете?..
Доктор засопел.
- Да, конечно. Я реалист и пребывать в плену иллюзий – это не моё.
Какое-то время шли молча, пытаясь нагнать ушедших далеко вперёд спутников. Потом Подорогин спросил:
- Почему вы заговорили о детях?
- Что, простите? – Мысленно доктор пребывал где-то далеко. – Ах, да! Дети... Знаете, однажды я читал дочурке на ночь сказку! Уже и не помню, как именно она называлась. Простите.
Подорогин повёл плечом.
- Да это и не столь важно! – оживился доктор. – Дело в другом! Там лошадь и жаба поспорили, кто из них первым увидит рассвет. Так вот, оказалось, смотрящий на запад увидит его первым. Нет, конечно, не само солнце, а лишь зарево от него, потому что так всё устроено, что сначала лучи освещают часть небесной сферы на западе, и уж спустя какое-то время начинается настоящий рассвет на востоке! Интересно, правда? Вот уж бы никогда не подумал!
Подорогин хмыкнул.
- Вы не понимаете, куда я клоню, верно? – вздохнул доктор.
- Если честно, нет.
Доктор указал на массив.
- Что если тут так же?
- О чём вы?
- Ну... не те ориентиры верные, которые видно. Ведь вы сами рассуждали, что мы ничего не знаем об этом месте. Вдруг идти нужно в противоположную сторону, и только в этом случае, мы всё же куда-нибудь выйдем! Как в сказке, понимаете?
Подорогин принялся тереть подбородок.
- Ну вот, и до сказок добрались, – сказал он спустя пару секунд. – И вы верите в это?
Доктор пожал плечами.
- Ведь это была книжка для детей – смысл автору врать? Я про восход, не подумайте чего...
Подорогин не знал, что ответить. Каждый тут что-то чувствовал. Каждый что-то искал. Каждый был уверен в своей правоте. Даже он сам. Тогда, спрашивается, и впрямь, почему бы не развернуться и не пойти вспять? Ведь этого тоже кто-то хочет.
«Хм... Нас четверо, как раз по сторонам света».
- С вами всё в порядке? – для проформы осведомился доктор.
- Думаю, да, – как мог утвердительно кивнул Подорогин. – Нам нельзя разделяться.
- Разделяться? – опешил доктор. – С чего вы решили, что я призываю именно к этому?
Подорогин открыл рот, мимоходом осознавая, что сморозил глупость, но пояснить собственную мысль так и не успел.
- Эй, вы видите это?! – Астрофизик помахал рукой и указал на невидимый Подорогину ориентир.
- Чего там у них ещё? – обеспокоенно спросил доктор.
- Бежим! – Подорогин сам не знал, куда подевалась усталость, а когда всё же понял, стоял вровень с астрофизиком и Грешником.
- Вы верите в сказки? – почему-то спросил астрофизик и указал на растущий посреди пустоши дуб.
ГЛАВА 21. ВНЕЗАПНОЕ НАПАДЕНИЕ
Подорогин утёр со лба испарину.
«Если один и тот же вопрос повторяется разными людьми с интервалом в несколько минут, то он, по любому, что-то значит. Чтоб мне треснуть, как этот дуб! Вот только что?..»
Три человека в белых комбинезонах и один в лёгком разведывательном скафандре без шлема смотрели на торчащий посреди пустоши дуб и терялись в догадках. Что это? Очередной мираж?.. Обман зрения?.. Групповое помешательство?.. Или местная форма растительной жизни – что не многим лучше всего остального, поскольку о ней ничего неизвестно. А раз неизвестно, следовательно, и ожидать от этой самой жизни можно чего угодно.
- Откуда эта дрянь тут взялась? – нервно спросил доктор, ни к кому конкретно не обращаясь.
- Думаю, росла всегда, – в тон ему ответил астрофизик.
- А это вы видели? – Грешник протянул указующий перст.
Подорогин проследил взглядом жест.
- Тебя-то за ногу! – невольно вырвалось у него. – Не хочешь ли ты сказать, что этот... что это проросло тут за какие-то секунды?!
Грешник молча чего-то ждал.
- Вы как хотите, а я голосую за то, чтобы немедленно поворачивать назад, – доктор скрытно взглянул на мнущегося в нерешительности Подорогина. – Обеими руками!
- Тут и впрямь не всё ладно, – нахмурился астрофизик. – Бьюсь об заклад, мы всё время шли прямо, никуда не сворачивая...
- И никуда не пришли! – съязвил доктор. – Да по чём вам знать, что прямо?! Не на что же ориентироваться! Даже солнце, и то, на одном месте!
Астрофизик качнул головой.
- Нет, я в этом уверен. К тому же в детстве я занимался в кружке по пространственному ориентированию. Могу поклясться чем угодно на свете, что наш маршрут пролегал по прямой! Более того, я смотрел только вперёд – на секунду лишь отвлёкся, чтобы оглянуться на вас, – это растение просто появилось из ниоткуда!
- Но это невозможно, – сказал Подорогин.
- Я говорю, что видел, – спокойно отозвался астрофизик.
- Мы... давно в пути, – сбивчиво говорил доктор. – Силы... на исходе. Движемся... так сказать... на морально-волевых. В подобном состоянии... и не такое может привидеться.
- Моряки в древности даже слышали голоса сирен, после недельного штиля, – зачем-то сказал Подорогин.
Все посмотрели на него как на дебила – по крайней мере, так показалось самому Подорогину.
- Не верите, – тихо сказал астрофизик. – Так посмотрите на скалы у камней. Это недавний разлом. Идёмте, я докажу!
- Стоять! – рявкнул Подорогин, сам не понимая, что такое на него нашло.
Все переглянулись; даже Грешник оторвался от монотонного созерцания выросшей на пути диковины.
- Никто не назначал вас главным, – не мигая, проговорил астрофизик. – Если нет желания разбираться в происходящем, можете оставаться на месте. Убедиться в достоверности увиденного необходимо мне самому.
Астрофизик обошёл сопящего Подорогина и двинулся к дереву, однако на полпути остановился и оглянулся, словно ожидая, что его всё же кто-нибудь остановит.
- «От всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познаний добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрёшь».
Подорогин отчётливо увидел, как от произнесённых вполголоса слов Грешника лицо астрофизика приняло недвусмысленное выражение ужаса. Так боятся не чего-то конкретного. Так боятся неизвестности. Так боятся смерти.
Сделалось не по себе, и Подорогин отвёл взгляд.
А астрофизик сказал:
- Бред. Только послушайте себя.
- Идёмте, – Подорогин почувствовал прикосновение к собственному локтю. – Сами же говорили, что нужно держаться вместе.
Первый шаг дался с трудом – мышцы словно задеревенели, – однако затем чувства пришли в норму, и Подорогин пошёл самостоятельно, уткнувшись взором в широкую спину доктора.
Грешник никак не препятствовал, но и следом не двинул. Остался стоять в стороне, размышляя о чём-то своём.
Вопреки ожиданиям дуб приближался: становился выше, массивнее, объёмнее – нечета иллюзорному массиву, достичь подножий которого казалось немыслимым. Проступила потрескавшаяся в некоторых местах кора, узловатые завязи сучьев, взрыхлившие каменистую поверхность плато корни.
- Видите, на глыбах нет пыли, которая тут повсюду, – астрофизик, не оборачиваясь, указал себе под ноги; потом наклонился и подобрал один из булыжников. – Следовательно, данные новообразования вышли на поверхность совсем недавно, как я и говорил. Дерево проросло не больше часа назад, в противном случае, на камнях образовался бы налёт.
- Но вам же говорят, что это невозможно, – не унимался доктор. – Деревья так быстро не растут! Мне кажется, вы всё же заблуждаетесь...
- Я рад бы заблуждаться, но факты говорят за себя!
Подорогин медленно шёл в обход спорящих, краем уха прислушиваясь к шаблонным фразам: невозможно, кажется, заблуждаетесь... И так с тех самых пор, как его разбудил Грешник.
«Разбудил?.. А ведь и впрямь. Иначе ничего этого просто бы не было. Как не было бы меня, надежды... памяти... Юрки... памяти, надежды, меня, ужаса...»
Подорогин старался игнорировать мысли, как и то, что предстало перед глазами. Он заставлял себя воспринимать происходящее, как что-то само собой разумеющееся – но не чувствовать это было нельзя. Как невозможно было не видеть.
«Разве только взять в руки по вязальной спице и выколоть собственные глаза. Хотя и подобная экзекуция мало что изменит. Ведь факты – как там было сказано? – говорят за себя».
