Помахав молодому слуге рукой, я поспешила в Дарлид. Стоило придумать, как теперь показать эти бумаги следователям, чтобы они не стали допрашивать меня, иначе тогда тайна моего дара будет раскрыта.
Но эти документы точно следовало немедленно отнести им! Банкротство лорда Имбарина в то время, как у родной племянницы нарисовалось огромное денежное состояние — весомый повод, на мой взгляд, чтобы провести повторное расследование.
***
Мой небольшой коварный план провалился. Нийдлейла сразу узнала, что резко были вычеркнуты из списка три ценные книги. Когда я пришла в понедельник на работу, меня встретил злой и недовольный взгляд хозяйки. Мне сразу все стало понятно, а поэтому, только она начала вычитывать нерадивую работницу, поспешила успокоить ее, отдав «компенсационные» деньги.
— И кто это у нас такой неаккуратный? — уже более спокойным голосом проговорила женщина. Шуршание красивых купюр действовало на неё положительно.
— Маргарет Имбарин, — неохотно соврала я.
Как и ожидалось, Нийдлейла не стала вдаваться в подробности и уж тем более не вспомнила, кто это.
Женщина только нахмурилась и строго велела:
— Компенсация собственности хорошо, но лучше не давай ей больше книги. Жаль терять ценные экземпляры.
— Не волнуйтесь, не дам, — горько отозвалась я, стараясь скрыть настоящие эмоции. Все-таки было неприятно, что приходилось врать, говоря об убитой. Духи, они-то все слышат и видят.
— Мне надо будет через час отлучиться, — предупредила я, понимая, что после полудня полицейский участок кипит работой. Лучше успеть пораньше, пока там тихо и спокойно. Не люблю шум….
— Вечно ты куда-то торопишься и бегаешь.
— Правда дела! — сложила руки в замок, словно в молитве. Нийдлейла улыбнулась, её черты лица смягчились, и она тепло ответила, хотя в голосе все также присутствовали сварливые нотки:
— Надеюсь, эти дела связаны с молодым человеком.
— Не надейтесь, никуда я от вас не сбегу!
— А пора бы — двадцать пятый год пошел! Хочешь остаться старой девой? — недовольно пробубнила хозяйка. — Ладно я, мне уже поздно судьбу искать, но ты… не сглупи, как я когда-то, иначе останешься совсем одна.
— Как «одна»? — искренне изумилась. — А вы?
Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
— Нехорошо не при муже быть. Всю жизнь будут преследовать шепотки и недовольство в спину.
— И пусть, — я безразлично отмахнулась. — Уж лучше так, чем отчитываться перед кем-то за каждый свой шаг.
В этот раз Нийдлейла не ответила, лишь тихонечко хмыкнула и ушла к стеллажам, а я раскрыла двери, впуская теплый весенний воздух, и пошла за стол.
Посетителей почти не было. Вокруг стояла тишина и спокойствие, нарушаемые лишь редким стуком каблуков Нийдлейлы и шелестом страниц. Я же то и дело поглядывала на часы, напротив нашей библиотеки. С каждой минутой, все сильнее нервничала, обдумывая до мелочей свой разговор в участке. Что буду говорить? Как зайду? Какие мне могут задать вопросы? Я все хорошенько предусмотрела, но судьба — штука непредсказуемая. Мало ли как все повернется? Впрочем, идея сказать, что письмо нашлось в одной из книг — казалась успешной. В принципе, это было правдой, так что, если кто вздумает проверить эту версию — она подтвердится. Но вот как отдать бумаги, найденные в сейфе дяди погибшей, не знала. То есть знала — подкинуть незаметно к кому-нибудь на стол. Вот это больше всего и пугало. Вдруг кто-то заметит? Поймает? Начнется допрос?
Сердце гулко стучало, а ладошки и вовсе вспотели. Я не нервничала так даже в особняке Имбарин. Все, что касается органов блюстителей закона, меня невероятно пугает до дрожи в коленках. Ведь я всю жизнь скрываю дар и, если кто-нибудь… хотя бы один человек доложит — меня могут не просто упрячь за решетку, но и казнить! Особенно придя к выводу, что способность перешла границы…
Тишину нарушил давящий громкий звон, донесшийся с площади. Ровно десять! Не успела я встать, как из-за стеллажей вышла Нийдлейла и с улыбкой проговорила:
— Что же, беги, Бекки. Только помни, через час буду ждать!
— Обязательно! — я подхватила сумку и выбежала на улицу.
Ярко светило солнце, где-то пели птички и по-весеннему пахло свежестью и легкой сладостью. Яблоня и вишня уже вовсю зацвели, даря жителям Дарлида удивительный аромат! За это я любила весну больше всего.
Прикрыла глаза и попыталась сконцентрироваться на ощущениях, тем самым отвлекаясь от липкого, крепко поселившегося в груди страха.
Я отправилась в наш участок, пытаясь успокоиться. И правда, чего я так сильно нервничаю? Там почти все знакомые люди. Как уже говорила — городок у нас небольшой, а поэтому многие друг друга прекрасно знают. Но этот неприятный холодок в душе не хотел уходить!
«Успокойся, Рэбекка, все получится. Ты отдашь письмо, скажешь правду, что нашла в книге, и уйдешь, незаметно подкинув кому-то документы…»
Вот только это на словах все легко, а на деле как выйдет? Вздохнула и свернула к серому трехэтажному зданию дарлидского участка. Я здесь была только дважды: на свое восемнадцатилетие и после смерти бабушки, когда пришлось переоформлять документы на дом.
Передернув плечами, я вошла в широко распахнутые двери, оказываясь в прохладном холле. Прошла коридор и свернула в зал. Здесь уже оказалось более живо. У стола работала молоденькая девушка, что-то быстро пишущая на печатной машинке, рядом стоял пожилой мужчина. На стульях сидели два человека, и несколько бегало из кабинета в кабинет. Я же прошла к девушке и встала за мужчиной. И вот теперь по-настоящему занервничала, дрожащей рукой прижимая сумку.
— Мисс, вы по какому поводу? У вас что-то украли? Вы хотите написать заявление? — я не сразу заметила, что мужчина ушел, и обращаются ко мне. Вздрогнула, обратив все свое внимания на сотрудницу участка.
— Простите, — я слабо улыбнулась. — Нет. Я Рэбекка Винстон, работаю в частной дарлидской библиотеке и нашла в книге одну вещь…
— Находки в пятый кабинет, — буркнула она и опустила взгляд на бумаги, вновь став что-то усердно заполнять.
— Вы не так поняли, это письмо…
— Документация — седьмой! — все также, не отрываясь от бумаг, перебила девушка.
Я начала злиться. Да что же это такое?
— Это письмо было послано убитой за день до смерти! — не выдержала я, повысив голос и замечая, как два человека, сидевших на стульях, напряглись. Однако девушка лишь спокойно подняла на меня взгляд, приподняла уголки губ и все с тем же безразличием проговорила:
— Тогда вам на второй этаж, первая дверь слева.
— Спасибо! — сквозь зубы произнесла и свернула по указанному направлению.
Злость немного утихла, вновь уступая место страху.
— Рэбекка? — изумленный голос заставил меня замереть с поднятой ногой на первых ступенях лестницы.
Подняла взгляд, замечая перед собой юношу и мгновенно узнавая.
— Дарл! — я искренне улыбнулась, чувствуя, как мгновенно потеплело на душе от встречи с давним приятелем. Конечно, я знала, что он работает в участке и даже после школы виделась несколько раз с ним, но сейчас, будучи полностью поглощенная своим делом, совсем забыла об этом. А ведь могла сразу к нему обратиться!
— Что-то случилось? — в его карих глазах промелькнуло любопытство, смешанное с волнением.
И тогда я решилась…
— Да, это касается найденного мною письма, адресованного убитой Маргарет Имбарин.
Юноша нахмурился, давая мне понять, что это имя ему известно. Впрочем, это и не удивительно. Думаю, слышал про это дело.
— Идем, — без лишних слов проговорил он, развернувшись обратно наверх.
Мы поднялись с ним на второй этаж, прошли небольшой коридорчик и арку, оказываясь в круглой комнате.
— Добрый день! — поздоровалась с двумя мужчинами, сидевшими за столами. Они только кивнули и вновь принялись за работу, а я прошла за Дарлом к дальнему окну. Бывший одноклассник указал мне рукой на стул, а сам сел напротив, достав из ящика какие-то бумаги. Натянув перчатки, он протянул ко мне широкую ладонь.
— Покажи письмо, — попросил Дарл.
Сейчас он был не похож на себя. Сама серьезность. Светлые волосы аккуратно уложены, губы не улыбаются, а глаза без обычных веселых смешинок. И такой настрой одноклассника мне был совершенно непривычным. Идея незаметно подкинуть важные документы теперь казалась глупой.
Взяв послание Чарльза, первое время юноша внимательно его читал, изредка опуская взгляд на свое какие-то бумаги. Может, что-то сверяя или проверяя.
— Откуда оно у тебя? — внимательно посмотрел на меня, но я даже не моргнула, совершенно спокойно ответив:
— Я нашла его в одной из книг у себя в библиотеке.
— Какой?
— Оскар Брейль «Тонкослойная хроматография в фармации». Маргарет Имбарин брала перед смертью и вот только недавно книга вернулась к нам.
