куда легче, чем отправлять делегации в замок каждого из них и обсуждать всё там. Начиная с разницы в потраченном времени и заканчивая тем, что каждый смертный будет куда более уверен в своих силах, находясь внутри стен родовой крепости. Совсем другое — если он на территории самой Ганзы.
Впрочем, из головы не шло совпадение по времени. Стоило завершиться моему бою с Потоцким, как Ганзейский Союз выступил с инициативой. Возможно они были в курсе, что один артефакт у польского магната и, после его гибели, решили завлечь победителя к себе, чтобы оценить ситуацию. А может и попытаться прибрать кольцо к рукам. Тем более, сам Потоцкий упоминал Ганзу при нашей встрече. Ещё говорил о каком-то Магистре, но это скорее всего относилось к одному из орденов.
Достав дарфон, отправил сообщение Кристине, попросив прислать мне максимально полную информацию по Ганзейскому союзу с указанием персоналий. А если возможно, то и общие данные по их связям правителями тех или иных земель.
Стоило отдать рыжеволосой должное — она держалась вполне стойко, хотя порой грусть прорывалась наружу и становилось понятно, что дева скучает. При этом Кристина не просила включить её в состав нашей делегации и отправиться в путь по Европе. Вместо этого, стиснув зубы, работала в усадьбе, постепенно превращая две небольшие группы людей в полноценные разведывательное и аналитическое крылья. Да и благотворительный проект «Меркурий» должен был стартовать в самое ближайшее время — она уже получила одобрение Шуйского, что обеспечило поддержку большей части сибирской знати. Среди оставшихся, в основном, были те, кто относились к князю не слишком позитивно или искренне считали себя равными по отношению к роду Шуйских. Но подобных было немного.
Зато смертная заметно обрадовалась новости о том, что я загляну в усадьбу после переговоров с Абэ. И теперь с нетерпением ждала, когда японские кланы определятся с датой своей встречи.
Убрав дарфон, я переключился на Сандала. Резерв моей божественной мощи постепенно восстанавливался, что расширяло и возможности спутников — дракон всё же смог пробраться в запечатанные мощными барьерами подземные ярусы дворца, не подняв при этом тревоги.
Правда, его ждало разочарование — в тех помещениях, что оказались доступны, ничего на самом деле ценного не было. Вернее, артефактов, предметов искусства и безумно дорогой мебели хватало. Но всё это было сложно отнести к вещам, которые можно легко конвертировать в деньги или расплатиться ими с королём. К примеру, похитив золото, я мог очистить его от следящих плетений, переплавить при помощи силы и использовать, как мне будет угодно. Но такого нельзя провернуть с картинами, статуями или антикварной мебелью работы какого-то известного мастера. Тем более, подобный фокус не прошёл бы с артефактами.
Та часть дворцовых подземелий, где, видимо, хранилась казна, оказалась запечатана куда более мощной защитой. Чтобы её пробить, пришлось бы выкладываться по полной. Что точно привело бы к поднятию тревоги по всей Варшаве. К тому же, для подобного мне требовалось отдохнуть и полностью восстановить резерв божественной мощи.
Пришлось отправить Сандала на поиск иных решений. Варианты которых дракон предложил уже к моменту, когда мы оказались около дома.
Для начала, спутник прошёлся по всем городским банкам, но те оказались защищены не хуже, чем королевская сокровищница. Тогда прицел сместился на особняки шляхты и здесь картина оказалась куда более интересной. Черпая божественную силу, Сандал молнией носился по городу, один за другим обшаривая дома. И составил список из пятнадцати целей — имения патрициев, в которых имелось золото, драгоценности и наличность, но не была обеспечена соответствующая защита.
Произвести общий подсчёт было немного проблематично, но, с точки зрения дракона, суммарно этого точно должно было хватить, чтобы покрыть расходы на компенсацию за развёрнутые в черте города боевые действия.
Дальнейшее было делом техники — проверив состояние раненых и приказав Лере с Прохором отдыхать, я при помощи Сандала немного расширил пустующую секцию подвала, после чего развернул полноценную стационарную защиту, основанную на артефактах.
Мьёльнир, поначалу отреагировал на моё предложение не выкачивать силу из чужих артефактов, а наоборот, закачать её в определённый предмет, не совсем понимающе. Но после пары экспериментов, быстро втянулся.
Моё предположение оказалось верным — спутник умел не только интуитивно ломать структуру самых сложных артефактов, но и в точно такой же манере создавать их. Причём получившиеся в итоге изделия были уникальны. В буквальном смысле — рисунок их плетений не повторялся, что не позволяло вскрыть один компонент системы и поняв, как он работает, вырубить её полностью. Если бы кто-то взялся ломать защиту, ему пришлось бы поочерёдно возиться с каждым её узлом. Либо использовать грубую силу. Но, боюсь, такая опция была реализуема для немногих. Потому как под маскировкой обычного энергетического фона скрывалась божественная мощь. О которую легко можно было обломать зубы.
Даже если у кого-то бы вышло пробиться силой, либо поочерёдно сломать все узлы защиты, внутри незваных гостей ждала вторая система. Работающая полностью автономно и отслеживающая работоспособность внешней защиты. Стоило той прекратить функционировать, как второй набор артефактов должен был выплеснуть мощный заряд энергии, расщепив на атомы не только содержимое подвала, но и весь дом. Чистая божественная мощь, что образовывала сокрушительную волну.
На самом деле, когда я ставил Мьёльниру задачу, то фраза звучала куда проще: «Сделай так, чтобы всё хранимое здесь было уничтожено и постарайся зацепить взломщиков». Увидев конечный результат, я изумился и попросил спутника повторить ту же самую комбинацию плетений, выбрав в качестве объекта кусочек кирпича. А потом долго стоял на месте, разглядывая его. По той простой причине, что такого комплекса не было даже в божественном арсенале. Вернее, он имелся, но для его реализации требовался куда больший объём «искры». Здесь же Мьёльнир выполнил всё оперируя крохами энергии.
Минус заключался в том, что создаваемые артефакты были одноразовыми. Зато плюсов было хоть отбавляй — спутник мог превратить в оружие практически любой предмет и связать его с разумом Одарённого, подчинив артефакт его воле. Правда, определённые ограничения тоже имелись. Во-первых, связанные с размером предмета и его структурой. Если каждую условную пуговицу пальто можно было сделать носителем божественной мощи, то сам предмет одежды выходило использовать только целиком. Впрочем, энергоёмкость и энергопроводимость разных материалов всегда отличалась. Именно поэтому большинство артефактов создавались из металла или камня. Реже, из дерева, либо костей.
Во-вторых, для контроля над подобным артефактом разум смертного должен был быть отмечен моей печатью. Речь шла об управлении божественной мощью без примеси обычной энергии. Потому никакого промежуточного механизма, который бы позволил простому Одарённому пустить в дело такое оружие, не существовало.
Тем не менее, это был серьёзный успех. Особенно, если учесть, что как только я наберусь сил, эксперименты можно будет продолжить. Как знать, что создаст Мьёльнир, если попросить его придумать варианты защиты для смертных. Или артефакты, позволяющие массово нейтрализовать всех вокруг. Например, погрузить в сон. Либо свести с ума животных. Как вариант, подчинить разумных своей воле. Раз он реализовал мощный божественный оттиск, располагая лишь небольшой частью требуемой силы, то вполне мог справиться и со всем остальным.
Сандал, который внимательно наблюдал за экспериментами с защитой подвала, одобрительно рыкнул и помчался опустошать хранилища шляхтичей. Правда для начала залетел в одну из кондитерских и оставив на прилавке крупную банкноту злотых, вернулся назад с громадным тортом.
Так что сейчас, Мьёльнир расправлялся с угощением, один за другим поглощая куски торта, Сандал делал польскую знать беднее, а я просматривал документы, которые прислала Кристина.
Ганза. Понятно, почему я упустил их из виду. На территории Российской империи банковская деятельность Союза была ограничена. Не допускалось даже опосредованное участие в капитале любых банков. Единственное, что было разрешено ганзейским конторам — выдача ссуд, в размере до пяти миллионов рублей и не более чем под пять процентов годовых. Такие себе условия, если честно. Из-за чего те подобным вариантом, считай, и не пользовались.
Представительств в империи имелось всего три. В Москве, Новгороде и Царицыне. Последнее время велись переговоры об открытии ганзейской конторы в Красноярске, но с возвращением
