Лоок и Мохнач покинули зимнюю стоянку последними. Они сожгли все, что урсы не смогли унести с собой. Когда спустились к прибрежным зарослям, к ним прибился Олли. Хотя все воины побросали неудобные луки, мешавшие им пробиваться через заросли, подросток не расстался с грозным оружием. Теперь, гордый тем, что он единственный лучник в племени, Олли решил идти рядом с Лооком, чтобы охранять его. Однако юноша приказал Олли догнать Иллу и быть возле нее. Но мальчик вернулся и сообщил, что Иллу не нашел и что ее никто не видел после того, как она вышла с Острым Носом из пещеры.
Всю ночь Лоок метался от головного отряда воинов, прокладывающих путь беглецам, до замыкающего, пытаясь найти девушку. Ему помогали Мохнач и Олли, но ее нигде не было.
…После поединка Острый Нос вышел из пещеры, полный злобы не только к Лооку, но и к отцу, Мохначу и всем урсам, не поддержавшим его. Стоя под дождем, он решал, что делать дальше. Если уйти вместе с племенем, то все равно ему не быть вождем: урсы поверили Лооку, что он, Острый Нос, хотел его убить. А нельзя ли с помощью ругов остановить свое племя, уничтожить Лоока и его друзей и стать во главе урсов? Рыжеволосых надо бы задобрить. Но как?
И тут Острый Нос вспомнил, как рыжеволосому воину, видимо сыну вождя, приглянулась Илла. Недолго раздумывая, Острый Нос начал действовать. Вызвав сестру из пещеры, где находились женщины и дети, он сказал, что отец велел им вдвоем спуститься к стоянке чужаков и посчитать, сколько там шатров и шалашей. По числу шатров можно определить, сколько пришло в долину рыжеволосых. А потом успешно на них напасть.
Видя, что Илла удивлена и колеблется, Острый Нос добавил, усмехаясь:
— Отец хочет показать, что племя для него дороже, чем мы.
Эти слова прозвучали убедительно: отец никогда не выделял сыновей, ставил их во время охоты и сражений в самые опасные места. И все же ей было непонятно, почему он посылает в разведку ее, а не Мохнача. Но тут же подумала, что в темноте она видит лучше, чем братья, и успокоилась.
Они подобрались к лагерю ругов, однако дождь и тьма мешали видеть их жилища. Потом ливень на время утих, сверкнула ослепительная молния, и они увидели столько шатров, что их невозможно было посчитать. У обоих не хватило бы пальцев на руках и ногах.
И вдруг Острый Нос схватил сестру, зажал ей рот, поднял и понес в лагерь чужаков, к самому большому шатру…
К утру даже самые сильные выбились из сил, и вождь велел стать на отдых. Отдохнув и поев, урсы продолжили путь.
Дождь прекратился, сквозь разорванные тучи даже выглядывало солнце. Но было холодно. Лоок шел в каком-то оцепенении. Он не ощущал ни усталости, ни холода, ни голода. И когда племя останавливалось, валился на землю, не выбирая места, и лежал в тяжелом забытьи.
Силы оставляли старого вождя. Злые духи все чаще терзали его измученное тело. Уже на третий день пути воины положили вождя на шкуру зубра, привязанную к двум длинным палкам, и так несли от привала к привалу.
На пятый день вождю совсем стало плохо. Старики и женщины с детьми падали от усталости. Мужчинам тоже надо было отдохнуть. И вот урсы увидели на реке небольшой, густо поросший ивняком островок, к которому вела узкая песчаная коса. Он показался удобным и безопасным местом для длительного привала. Вождь приподнялся на своем походном ложе, какое-то время всматривался в тот островок и, наконец, распорядился двигаться к нему.
Дождя и в тот день не было. Но дальние горы затянулись черно-сизыми тучами, и слышались далекие раскаты грома. Собирался ливень. Урсы наспех начали сооружать укрытия от дождя, используя ивняк и оставшиеся шкуры.
Ливень был сильный и продолжительный. Бушевал неистовый ветер. Ночью никто не решался оставить своих пристанищ. А утром, чуть забрезжила заря, проснувшиеся урсы закричали от ужаса: вздувшаяся от ливня в горах река размыла песчаную косу, и племя оказалось отрезанным от берега. Дождь не прекращался и днем, река бушевала. И видно было, что успокоится она не скоро. Пищи не было. Все, что взяли с собой и добыли в дороге, съели. Островок был небольшой. Охотники целый день рыскали в ивняке, надеясь хоть что-нибудь поймать, но принесли с собой лишь какого-то небольшого зверька, которого отдали вождю. Не улучшилась погода и на следующий день. Рыба в бурлящей воде не ловилась. Люди голодали. Несколько дней лил дождь и бурлила река. Начали умирать измученные непосильной дорогой, холодом и голодом старики. Умирали дети. Каждый день кто-то уходил в далекую страну, и его снаряжали в путь бедно-бедно. Молодые перестали почитать старших. И Лоок удивлялся: он привык думать, что обычаи сильнее мурров, а оказалось, что голод разрушает обычаи.
Никто уже не верил, что окончатся страдания. Людьми овладело отчаяние. Стали искать виновника бед. И все обрушились на Лоока: это он предложил оставить долину, это он завел их сюда на погибель! Лоок должен ответить за то, что племя попало в беду.
Однажды в темноте к юноше подобрался Олли и горячо зашептал:
— Тебя хотят бросить в реку, чтобы она стала добрее к урсам. Я буду ночью с тобой! — И мальчик воинственно потряс луком.
Такого обычая у урсов не было — приносить человеческие жертвы, однако Лоок понял, что истощенные голодом люди готовы поступить так, как это делали алазы или далекие предки урсов. И он решил не спать всю ночь и драться до конца, если на него нападут. А смелому и преданному подростку сказал:
— Олли, ты добрый и храбрый. Когда мы вырвемся отсюда, я убью мурра и отдам тебе его сердце, и ты станешь самым сильным урсом. Спи, Олли, и не бойся за меня.
И все же мальчик лег около юноши, а рядом примостился, сопя, Мохнач. Он особенно страдал от голода, его глаза горели сухим голодным блеском, но он никого из своих не упрекал, лишь страшно проклинал рыжеволосых. В эту ночь Лоока не посмели тронуть. А река не мелела, и мелкий дождь не прекращался.
Озлобление людей достигло предела. Тогда Эрри собрала женщин и слабым голосом сказала:
— Ваши мужья и братья хотят убить Лоока. Я скоро умру, но его ни в чем не виню. Я уйду в землю наших предков свободной, меня не будут руги держать на привязи, как собаку. Это Лоок спас урсов от страшной беды. — Старуха замолчала, отдыхая. — Вы слепые, вы не видели, что из-за туч уже выглядывал Уола. Скоро прекратится дождь. — Эрри вскочила на ноги, грязная, мокрая, страшная и закричала: — Если вы убьете Лоока, я буду приходить к вам каждую ночь! Вы перестанете спать, вас покинет удача на охоте, у женщин не будет молока, они не смогут кормить детей! — И старая Эрри рухнула на землю.
Женщины были потрясены угрозой Эрри и, разъяренные, набросились на мужчин. С большим трудом вождь успокоил всех. В тот же день Эрри умерла. Урсы никогда не видели Оэла плачущим, а теперь он заплакал…
После скудных похорон Эрри Лоок подошел к берегу, думая лишь об одном — как спасти людей. Если бы его маленький мешочек с зерном мог накормить урсов, он бы нарушил завет Рогача. Но этих зерен было так мало!
Мимо острова проносились вырванные с корнем деревья. На одном большом дереве сидел заяц. Он не боялся бурной реки! И вдруг Лооку подумалось, почему бы и ему, Лооку, не попробовать добраться до берега на дереве, чтобы добыть для племени мяса?
Он передал Мохначу мешочек с чудесным зерном, затем привязал тонким ремешком топор к руке, дождался, когда совсем рядом с островом проплывало большое дерево, прыгнул к нему и, обняв его ствол, поплыл по реке. Урсы подбежали к воде, крича и размахивая руками. Когда же Лоок скрылся в бурлящих волнах, они подумали, что он добровольно принес себя в жертву реке, чтобы она стала доброй к племени Оленя.
Дерево прибило к берегу далеко за поворотом реки. Лоок совсем окоченел в осенней воде. Но, очутясь на берегу, он радостно стал прыгать, размахивая топором и крича во все горло: «Оре-ре!». Разогревшись, поднялся далеко вверх по течению, затем углубился в лес. Найдя поляну с одиноким деревом, взобрался на него и закричал, подражая реву оленя-быка.
В это время рогачи бились за первенство в стаде. Яростные, они могли проткнуть крепкими рогами любого зверя. Лоок понимал, что в одиночку справиться с оленем трудно, но не колебался: урсы умирали от голода.
В ответ на вызов Лоока раздался мощный рев вожака стада. Лоок прокричал еще раз. Послышался треск валежника, и на открытое место выскочил готовый к бою большой длинноногий олень. Не найдя противника, он побежал мимо дерева. И тут Лоок ловко прыгнул ему на спину. Ошалевший от испуга рогач бросился в чащу. Голые ветви больно хлестали урса, но он, припав к шее животного, удержался на нем. Затем сорвал с пояса остро заточенный костяной нож и ударил в горло оленя. Тот споткнулся и рухнул.
Ослабевший от голода молодой урс съел кусок теплого мяса, затем перенес добычу к реке. Утром следующего дня он срубил на берегу несколько деревьев, обрубил большие ветви, связал бревна крепкими широкими полосками, вырезанными из оленьей шкуры, насадил на сучья куски мяса и оттолкнул плот от берега, сам поплыл, держась за сук среднего бревна.
