Медведев спохватился и быстрыми шагами проследовал за ней. Догнал он Светлану уже во дворе.
— Откуда ты взялась?
Вопрос был задан нарочито грубо. Света, не отвечая на него, иронически глянула на Вадима:
— Знаешь, что я тебе посоветую? Уж как-нибудь постарайся не смотреть на меня с таким отвращением, а то все подумают, что я – твоя бывшая жена. Объявилась лет через десять с неизвестно откуда взявшимся ребенком и требую с тебя алименты за все это время.
У Медведева просто челюсть отвисла от такого заявления. Хотелось ответить чем-нибудь таким же язвительным, но, как всегда, в нужный момент ничего не приходило в голову. Светлана прошла рядом с ним, то ли нечаянно, то ли нарочно задев плечом, пара мгновений – и она была уже далеко впереди. Оглянулась, бросив через плечо насмешливый взгляд. Вадим злобно посмотрел ей вслед и еще раз подумал, что Генка был прав – воспоминания о прошлом добром не заканчиваются.
* * *
На первое занятие Светланы спасатели группы Медведева пришли, снедаемые любопытством. Для большинства йога ассоциировалась с восточной экзотикой: лежанием на гвоздях, хождению по раскаленным угольям и закручиванием рук, ног и туловища в самые невероятные узлы. То, что Света рассказала им при первой встрече, не развеяло некоторого мистического налета.
Для занятий выделили довольно большую комнату, ранее заставленную старой мебелью. Ремонта комната не потребовала, Светлана лишь попросила содрать старую краску с дощатого пола и отшлифовать его, по-возможности. Еще одну маленькую комнатку приспособили в качестве раздевалки. К десяти утра вся группа Медведева собралась в большой комнате. Вадим критически обозрел своих ребят. «Пижоны! Вырядились!» – на всех, кроме него, была новехонькая спортивная экипировка. Пока командир оценивал внешний вид своей группы, пришла Светлана. На ней были черные лосины и черная футболка, которые оттеняли матовую белизну кожи. Все замерли в восхищении от стройной фигуры, но через несколько минут посторонние мысли были вытеснены желанием не опозориться – Светлана оказалась очень строгим, придирчивым тренером, не делающим никаких скидок уже на первом занятии. Досталось всем: кто-то сутулился, кто-то проваливал поясницу, с дыханием дело было совсем плохо.
«Кто курит – я еще могу понять, но остальные… Почему никто не может дышать полной грудью? — недоумевала Света. — Только Саша справляется». Меньшиков смутился от похвалы и уже не так настороженно стал смотреть на девушку. Остальные же решили приложить все усилия, чтобы тоже заслужить одобрение Светланы. Денис, Илья, Гена, Сергей и Антон восхищались своим тренером и психологом и ревниво отгоняли от нее молодых ребят из других групп, что вызывало улыбки девушки, за которые спасатели готовы были из кожи вон вылезти.
Вадим испытывал совсем другие чувства, исключительно негативные. Со Светланой он только здоровался сквозь зубы, стараясь даже не смотреть на нее, а на своих ребят поглядывал с подозрением. В налаженный служебный распорядок занятия с новым психологом внесли гораздо меньшие изменения, чем в поведение и внешний вид его группы. Антон всегда был аккуратистом, но теперь стал похож на картинку из глянцевого журнала, настолько начищенно-отутюженный вид стал у него. Илья полдня терзал знакомого парикмахера, пока не удовлетворился новой прической, а на работу стал ходить в тонком трикотажном джемпере, который, обтягивая его, как вторая кожа, не скрывал накачанных мускулов. Денис стал бриться каждый день, в очередной раз бросил курить, пришил все пуговицы, отчистил с брюк вечную кошачью шерсть и начал неумеренно поливать себя одеколоном из опасения, что от него может пахнуть кошками. Казан, обожавший спасателя, стал обходить его стороной, потому что начинал чихать от невыносимых для собачьего носа насыщенных парфюмерных запахов метров за пять до их источника. Середкин надел форму, которая, как он считал, придавала ему солидный вид. Томский перебрался из вечных джинсов и свитера в костюм с галстуком, чем вызвал сильное неодобрение Ильи – тот посчитал, что Сергей в такой одежде снова выглядит охранником. Меньшиков почти не изменился, разве что кривая ухмылка почти перестала появляться на его лице. Рабочая одежда тоже была приведена у всех в полный порядок. Спасатели первой группы появлялись на работе без опозданий, не шатались без дела по территории, зато, лишь только выдавалось свободное время, толклись в отделе кадров, вызывая недовольство Порошина.
Медведев же из чувства противоречия стал ходить в донельзя затрепанных джинсах, в которых он помогал Петровичу строить дачу, и в куртке, предназначенной на выброс еще в прошлом году, а бриться начал через два дня на третий, хотя ему самому было противно натыкаться на колючую щетину на щеках. Николай Кронидович почти две недели недоуменно поглядывал на командира первой группы, а потом вызвал его к себе в кабинет.
— Вадим, — начал Черепанов довольно мирно, — что с тобой происходит?
— Ничего, — пожал тот плечами в ответ и огрызнулся: — С чего вы так решили?
— Посмотрев на тебя, можно подумать все, что угодно. Что за вид? — начальник брезгливо окинул его взглядом. — Походишь на бомжа, который бутылки по помойкам собирает.
— Неужели? — Вадим кисло посмотрел на Черепанова.
— Именно. Я уж думал сначала, не влюбился ли ты, потом смотрю – нет, не похоже, — почти сочувственно сказал Николай Кронидович. — Скорее, такое можно подумать, глядя на твоих ребят.
— Вы Медведеву имеете в виду?! — взорвался Медведев. — Я никак не могу понять, почему вы выбрали мою группу в качестве объекта для подобных экспериментов, и не верю в их успех! Вам показалось мало конфликтов между ребятами и Касимовой, а теперь вы вообще решили запустить лису в курятник в обратном смысле этого слова? Вы думаете о последствиях – подсунуть такую куклу группе молодых мужиков? Что хорошего из этого может получиться? Я не хочу нести ответственность за решения руководства, о которых меня предварительно даже не поставили в известность!
— Я две недели наблюдаю за твоими ребятами и не заметил ничего, кроме изменений в лучшую сторону, если, конечно, не считать тебя, — в голосе начальника появились ядовитые нотки.
— Они перья распустили, как павлины, рисуются перед особой противоположного пола, а она и рада этому: улыбается, глазками хлопает, задницей крутит. Она же провоцирует их сцепиться между собой, очень надеюсь, что не накинуться на нее! Вам нужно еще одно уголовное дело, а может быть, и не одно?! — Медведев почти орал. — Я отказываюсь работать с группой в такой обстановке!
— Вадим Дмитриевич, — когда Черепанов так официально обращался к кому-либо, это было нехорошим признаком, — скажите мне, пожалуйста, почему вы считаете для себя допустимым подобное поведение? Я старше вас как по возрасту, так и по званию. Вы, похоже, забыли и том, и о другом.
Николай Кронидович произнес это подчеркнуто тихо, но исключительно такой негромкий голос мог подействовать сейчас на Медведева. Он замолчал, но продолжал недовольно глядеть на начальника.
— Еще меня удивляет то, как плохо вы, оказывается, думаете о других. По вашему мнению, ситуация развивается таким образом, что прием на работу молодой привлекательной девушки обязательно приведет к конфликтам, дракам и чуть ли не к групповому изнасилованию, я правильно вас понял?
— Ну-у, может, не до такой степени… — хмуро выдавил из себя Медведев, — вы преувеличиваете.
— Не я, а вы, Вадим Дмитриевич, — сухо ответил Черепанов. — Откуда такое предубеждение против вашей однофамилицы? Я слышал досужие разговоры о том, что Светлана ваша бывшая жена, но знаю, что это не так. Тем более, мне кажется несколько неестественной такая неприязнь. Неужели дело только в том, что кандидатуру нового психолога предварительно не обсудили с вами? Если вы не согласны со мной, подайте рапорт на имя директора института. Но если хотите знать мое мнение, то вам первому необходимо теснейшее сотрудничество с психологом с целью, как сейчас принято выражаться, коррекции вашего поведения.
Вадим нашел в себе силы извиниться перед Черепановым, понимая, что не сдержался и повел себя безобразно, но раздражение подавить не мог. Он чуть было не выложил начальнику всю подоплеку, но вовремя спохватился – нелепо рассказывать кому бы то ни было о детских перепалках двадцатилетней давности, даже Генке, который был его единственным другом, он не хотел раскрывать никаких подробностей. Приходилось держать все в себе, стараясь не срываться на окружающих, что получалось с большим трудом.
Дома Медведев долго разглядывал себя в зеркало и не мог не признать правоту начальника – выглядел он не лучшим образом. Кроме отросшей щетины, покрывавшей щеки, ему очень не понравилось, что они излишне округлились, он стал полнеть. Все началось два месяца назад, когда он впервые в жизни попал в больницу, причем, сразу на операционный стол.
