Отец принес в комнату большой глиняный таз, чтобы сливать в него грязную воду. После «пятидневного срока» [75] таз обязательно полагалось опростать за воротами дома. Потом он достал «государев численник», по которому следовало проверить правильное местоположение богов счастья и богатства, дабы завтра, выходя из дома, все могли видеть их изображения перед собой. Отец испытывал большую радость. Ему казалось, что при разумной трате денег и некоторой экономии, имея к тому же поддержку богов, можно обрести полное довольство в жизни. Круглый год у семьи будет благополучие!
В полночь треск петард участился — наступил час жертвоприношений богам. Лицо отца озарилось улыбкой. Отец слабо представлял, где, скажем, находится Англия или провинция Юньнань: на западе или на востоке? Граничит ли Англия с Америкой или она находится где-то рядом с Юньнанью? Надо сказать, это его нисколько не беспокоило. Но зато он всегда радовался, когда в Пекине трещали хлопушки и петарды. В этом случае он знал, что в Поднебесной царит спокойствие.
В комнате появилась сестренка с двумя пряниками, выпеченными еще к празднику двух девяток [76]. Ее губы дрожали, а в глазах стояли слезы. Сколько дней она помогала тете, а взамен не получила от нее ни монетки, только эти черствые пряники, пролежавшие в теткиной комнате с осени до Нового года. Оскорбленная до глубины души, сестренка решила выбросить подарок, но отец ее остановил:
— Выбрасывать не годится, дочка! — и положил пряники на стол.
Всем своим видом и запахом тетин дар намекал на стародавние времена.
— Не плачь, дочка! Не плачь! Не к добру это! — Он достал из кармана несколько медных монет. — На, возьми! Если придет Сяо Ли, купи у него засахаренных бобов! Вот и полакомишься!
Отец знал, что нынешней ночью Сяо Ли будет торговать до самого рассвета и все окрестные ребятишки, которым не по карману дорогие сладости, станут его непременно ждать.
Сяо Ли появился на улице скоро. Сестренка собралась уже бежать, как вдруг дверь в комнату отворилась и в ней показалась тетя.
— Племянница! Я тебе дала их… чтобы ты накормила собаку. Поди-ка сюда! Ну иди же, иди! — Тетя сунула в руку девочки новенькую красную ассигнацию и с шумом захлопнула дверь. Сестренка убежала и скоро вернулась, неся пакетик сладких бобов с финиками и две палочки с засахаренными фруктами — танхулу.
— Тетя! — крикнула она. — Возьми одну палочку! Смотри, какие белые яблочки!
— Я сплю! — послышалось из тетиной комнаты. — Увидимся в будущем году!
«Если у сестры так закончится старый год, будущий с самого начала может оказаться для нас несчастливым!» — подумал отец. Он подошел к тетиной двери.
— Сестрица! — В его голосе слышалась растерянность. — Может, сыграешь с нами?.. Я и дочка…
— А деньги у вас есть? — послышался вопрос.
— Сыграем на «железные» бобы!
За дверью раздался смешок, а потом «пфу!» — это тетя погасила лампу. Отец вернулся на место.
— Главное, я ее рассмешил! — тихо сказал он. — Может быть, завтра ничего дурного и не случится!
Отец и дочь уселись рядышком и принялись за сладости.
— Хорошо, если бы шестого к нам пришла сестрица! — сказала девочка.
— Верно, хорошо!
— А что мы для нее приготовим?.. Свекор со свекровью вон как едят, а ей ничего не достается!
Отец промолчал. Ему тоже хотелось вкусно накормить свою дочь, да вот только…
— А когда братцу исполнится месяц, надо… — Сестренка вдруг замолчала.
Отец в свое время мечтал, что семья отпразднует Новый год хоть и скромно, но весело, однако уже сейчас видно, что веселья не получится.
Отец не смел сомневаться в вечности и несокрушимости Дайцинской империи. Но одно дело императорский трон, который, возможно, простоит еще тысячи и тысячи лет, а другое — служба в знаменных частях. Сумеет ли его сын получить должность в войсках? Рождение наследника — самая большая радость, но порой случается, что оно приносит и большое горе!
— А мой братец вроде как подрос! — проговорила сестренка, обсасывая боб. Ей хотелось сказать что-то приятное, чтобы хоть немного развеселить отца. — Наверное, он станет офицером в кавалерии, как муж сестрицы, и у него будет шляпа с шариком пятого ранга!
— Ну а потом? — Голос отца звучал безрадостно. — А если из него не получится офицера… тогда он, прочитав много-много книг, сдаст экзамен и получит степень цзиньши [77]! — А кто будет платить за учебу? — Лицо отца оставалось хмурым. — Коли так, пускай учится какому-нибудь ремеслу! Как наш Фухай! — Сестренка задумалась: «Интересно, почему у меня в голове нынче так много мыслей? Не иначе от засахаренных бобов!» — У нас, у знаменных, это не принято! Если можно ничему не учиться, значит, не учись! Они проговорили часов до трех ночи, однако к единому выводу о моем будущем так и не пришли. После того как сестренка, съев обе палочки танхулу, уснула, отец вытащил комплект игральных костей, «тигроголовок», — правда, в комплекте не хватало одной костяшки — и принялся гадать. Какова будет судьба у его сына? Первым гостем в новом году оказался, конечно, Фухай. Не успел он совершить положенные поклоны, отец тут же стал ему объяснять, что семье будет очень трудно отметить месяц со дня моего рождения.
— А вы так и скажите, что никакого праздника, мол, не предвидится! предложил Фухай. — Во время новогодних визитов так всем и сообщите.
Отец сидел на краю кана с чашкой чая в руке. Слова юноши заставили его задуматься и надолго замолчать. Отец понимал, что совет племянника дельный, но выполнить его нелегко — неудобно перед родившимся сынишкой! Ведь сын — это счастливое продолжение рода. Как же не отметить этот торжественный праздник?
— Объясните одному родственнику, потом второму… и все будет в порядке! Только, думаю, все равно кто-нибудь заявится. Разве их остановишь? — Фухай засмеялся. — У нас, у знаменных, это принято… Ну и пускай приходят! Если вы заранее уведомите всех, что никакого торжества не будет, любителям ходить в гости нечем будет крыть! На худой конец отделаемся чаем. И никто не придерется!
— Пустым чаем встречать вроде как-то неудобно! — Отец нахмурился.
— В крайнем случае что-нибудь купим, чтобы не придирались!.. Главное, отметить праздник малыша!
— Правильно! — Отец кивнул, и лицо его озарилось улыбкой. — Ты неплохо придумал! — Он обрадовался так, будто за предстоящие угощения, даже самые ничтожные, ему не придется платить.
— А ну, дочка, доставай мой парадный костюм!.. Фухай! Так я пошел с новогодними визитами!
— К чему такая спешка?
— Чем раньше всех предупрежу, тем спокойнее станет на душе!
Сестренка нашла отцовское парадное платье: атласную куртку и штаны цвета красного финика. Отцовский наряд был на два года старше моей сестры, однако он не производил впечатления слишком ветхого, наверное потому, что его доставали только по случаю Нового года или какого-то другого торжественного праздника.
Старшая сестра пришла к нам шестого, однако к ее приходу нам так и не удалось купить в лавке «Торговая удача» ни сладостей, ни других угощений. Может быть, поэтому во взгляде матери, безотрывно смотревшей на дочь, застыло выражение вины.
— Матушка! Прошу вас, не смотрите на пеня так! Мне в самом деле ничего не хочется! — В голосе сестры слышалась мольба. — Мне только бы выспаться да чтобы ногам немного полегчало! Вот о чем я хочу просить Будду! — Ее губы дрогнули, но она не заплакала, потому что не хотела огорчать мать, рассказывая о своих бедах. К чему омрачать радость новогоднего праздника? Девятого числа сестра ушла. В момент расставания дунул порыв ветра и из глаз сестры выкатились две слезы. Но вполне вероятно, ей в глаза попала пылинка.
После шестого числа наша тетя с головой окунулась в азартные игры. Ей сильно везло, и она уже несколько раз выиграла по-крупному. Вот почему в новогодние дни настроение в нашем доме царило довольно приподнятое, хотя денег по-прежнему не хватало. Вечером в Праздник Фонарей тетя неожиданно повела сестренку любоваться огнями, а потом потащила ее в храм Хранителя города — Чэнхуана, — что находился возле Дальних ворот Пекина, посмотреть на страшных служителей бога огня, извергающих пламя из своего чрева. Все эти дни тетя проявляла к сестренке знаки большого внимания, очевидно потому, что племянница не отвергла ее подарка — двух залежавшихся пряников. Впрочем, может быть, тете хотелось просто испытать девочку: убедиться в ее послушании и скромности. Если бы сестренка отказалась от пряников, значит, устои тетиного деспотизма в нашем доме оказались бы сильно поколебленными. За этим должно было последовать наказание.
В праздники мы так и не купили ни одного рисового колобка — танъюаня. Кто знает, ведь, может быть, кто-нибудь из настырных родственников или знакомых все же придет к нам в гости по случаю моего праздника. Поэтому надо было экономить.
