Колдун
Пролог
— Да пошло оно все! — Трофим яростно сорвал с себя куртку и бросил в угол комнаты, — Чтоб я еще…
И замолчал, схватившись за голову. Как так вышло? Почему?
Он рвано выдохнул и медленно сел на пол, сползая по стене. Нет, нужно прекращать. Остановиться. Он слишком зарвался и перестал себя контролировать! Трофим откинул голову и мучительно застонал. А потом оглядел свою огромную пустую квартиру, в которой ночевал в лучшем случае раз в месяц. Зачем все это? Все эти окна в пол и дизайнерский ремонт… Для кого?
Он усмехнулся и начал стаскивать черную футболку, пропитавшуюся кровью и потом. А потом зарычал, поднялся на ноги и, прихрамывая, пошел в душ.
Телефон на столе завибрировал, когда Трофим вышел из ванной. Он кинул мокрое полотенце прямо на пол и дернул головой, оскалившись. А потом медленно, будто к дикому зверю, подошел к продолжающему звонить смартфону.
— Нет никого, — наклонил он голову, пытаясь держать гнев в узде, — И уже не будет.
Телефон в ответ стал надуваться, покрываясь трещинами, но замолк. Трофим досадливо цокнул языком.
Он обвел взглядом идеально чистую черно-белую кухню, на которой, кажется, ни разу и не ел, налил себе стакан воды и жадно выпил, глядя на большой аквариум, где из-за стекла на него лениво смотрела одна единственная рыбка:
— Уезжаем мы с тобой, Кузьма Дормидонтыч, пожили в столице и хватит!
Рыбка, дернувшись, стукнулась в стенку аквариума и, сделав круг, спряталась в камнях.
— А кто тебя спрашивает? Да, квартирка поменьше будет, — Трофим достал из шкафчика прозрачный пакет, — Пока вон вообще, считай, палатка, потом прикуплю тебе что-нибудь посерьезнее.
Он положил пакет на стол, решив оставить рыбку на потом, прошел в спальню и вытащил из-под кровати дорожную сумку и свой рабочий рюкзак. Только самое необходимое. Покидал туда смену одежды, задержался в кабинете, выгребая в сумку содержимое сейфа, также, не глядя, смахнул внутрь зелья и травы. Потом натянул джинсы, чистую темную майку и кожаную куртку. Все. Ключи от машины, ключи от дедова дома — он похлопал по карманам. И Кузьма Дормидонтыч. Больше его в городе ничего не держало.
— Лейтенант Иванов, доброй ночи, — козырнул Трофиму довольный гаишник, останавливая на въезде в Воронежскую область, — Документики, пожалуйста.
Трофим сжал пальцы на руле, закрывая глаза. Продержаться. Только бы продержаться, пока в крови сгорают остатки зелья, потом легче будет.
— Да, сейчас, — криво улыбнулся он и потянулся к бардачку за правами.
Лейтенант поправил фуражку, взял права и посветил на них фонариком:
— Почему нарушаем, Трофим Никитич? Непорядок.
— Я не нарушал, товарищ лейтенант, — тяжело выдохнув, ответил Трофим.
— Фара у вас левая не горит, Трофим Никитич, вы уж займитесь, поменяйте лампочку.
И он, хохотнув, вернул документы, а Трофим скрипнул зубами. Знал бы этот представитель власти, что только что чудом в живых остался, наверное, ему было бы не смешно.
— Исправлюсь, товарищ лейтенант, уже светает, а как доеду до места, обязательно…
Трофим с силой растер лоб и оскалился.
— Счастливого пути, — пожелал ему вслед гаишник, — Осторожнее на дороге.
— Обязательно, — дернул подбородком Трофим и, сдерживая себя, аккуратно выехал обратно на дорогу.
— Нервы ни к черту, — повернулся он к своему пассажиру. В маленьком пакете, наполненном водой, медленно двигал плавниками Кузьма Дормидонтыч, зыркая на Трофима своими выпученными глазами.
Трофим откинулся на сиденье, прикрыв глаза:
— Телефон зря сломал, как без навигатора съезд искать? Я и был там только один раз, лет пятьдесят назад… Что говоришь?
Он посмотрел на безмятежно шевелящего плавниками Кузьму.
— Новый купить? Хорошая мысль, — кивнул он, — Деньги еще снять нужно на первое время.
Рыбка дернула хвостом.
— Не это говоришь? — усмехнулся Трофим, — Думаешь, зачем я согласился на последний заказ? Знал же, дурак, чем дело кончится! Думал, хватит опыта, переборю себя, сдюжу… Нет, Кузьма Дормидонтыч, все. Побаловались — пора и меру знать. В лес, к корням…
Он мотнул головой и прибавил скорость на пустой дороге. Остановился только на заправке, когда солнце окончательно вышло из-за горизонта. Нужно было перекусить и умыться. Трофим заглушил мотор, на мгновение прислонился лбом к рулю, пытаясь выкинуть из памяти прошедшие сутки, и повернулся к Кузьме Дормидонтычу.
— Тебе взять чего? Гамбургер? Газировку?
И хохотнул, легонько ткнув пальцем в пакет.
— Не злись, вот такое у меня дурацкое чувство юмора. Сейчас приду, никуда не уходи.
Трофим вылез из машины и потянулся. Рядом заправлялась огромная фура, а больше на заправке никого и не было. Он оглядел колонку, взял пистолет и вставил в бензобак. А потом неторопливо вошел в здание.
— Вторая до полного, — протянул банковскую карту сонной полной женщине за прилавком, — Двойной эспрессо и хот-дог.
Она молча посмотрела на карту, потом на него и недовольно ответила:
— По карте до полного не льем. Мне надо предоплату списать, откуда я знаю, сколько вам? Или наличку оставляйте, или берите литрами.
— А вы заправьте, а потом все сразу снимите, — предложил устало Трофим, — Карта вон она, у вас, никуда не девается.
— Вдруг там денег нет? — прищурилась продавщица, — Откуда я знаю, я вам налью, а вы не заплатите.
Трофим прикрыл глаза. Отвык он от того, что ему сразу не подчиняются? Или вчерашнее задание дает о себе знать такими всплесками ярости? Чувствуя, как начинает подниматься изнутри волна гнева, он дернулся.
— Как вас зовут?
— А? — удивилась женщина.
— Меня вот Трофим, — он повел плечами под кожаной курткой, чувствуя пустоту в голове, предшествующую всплеску сил, и усилием воли его подавил, — Устал, как черт! Вторые сутки на ногах.
— Я Маша, — вдруг улыбнулась продавщица, — Вы простите, но там камера, — Она ткнула пальцем под потолок, — Я не могу правила нарушать, уволят. А дома два нахлебника кушать просят. Не выспалась еще тоже, вторую смену подряд стою, вот и…
— Я… ладно, — Трофим сглотнул, перебарывая желание взять женщину за шею двумя пальцами и переломить ей позвонки. Он засунул руку в карман и вытащил гору мелочи, в которой смятым шариком лежали пять тысяч.
— Так нормально? — аккуратно расправил он купюру на прилавке, сдерживая дрожь в руках.
— Отлично! Так-то у нас еще банкомат недавно поставили, можно было снять, если б не нашлась наличка, все время про него забываю, — она мотнула головой вглубь зала, и Трофим почувствовал, как унявшаяся было ярость снова возвращается.
— Кофе с собой? — повернулась к нему спиной Маша, заправляя кофе-машину.
— Да, — хрипло ответил он, внимательно следя за каждым ее движением, готовый сорваться в любой момент, а потом неожиданно спросил:
— Маш, а как вы держитесь?
Женщина недоуменно повернулась, бросив на него настороженный взгляд.
— Ну, вы ж с людьми работаете? Всякие ведь бывают: нахамят, обругают.
— И не говорите, — прищурилась она, — Тут чего только не насмотришься за день. Вот вчера, помнится, мужик один меня за слишком горячий кофе обматерил, будто я лично за температурой воды слежу…
— Ну и как? — прислонился он к прилавку, перебирая жвачки на кассе.
— Как обматерил? — не поняла Маша, и тут же засмеялась, — А! Как держусь? Да нормально… Медитации вон, приложение на телефон скачала…
— Покажете?
Маша поставила стакан эспрессо перед Трофимом и потянулась к карману.
— Да у меня телефон старенький…
Она вытащила покоцанного китайца, разблокировала и показала Трофиму значок на экране.
— Вот, мне нравится, делаю каждый вечер, помогает, — она вытерла телефон о рабочую накидку и снова протянула Трофиму:
— А это дыхательные практики, включаешь — и дышишь.
— А без телефона дышать никак? — удивился он.
