— Насколько ты уверена в его преданности? — спросил он, но его тон был охраняемым и мягким.
Я вытерла глаза, пытаясь унять дрожь. Воспоминания о кольцах все еще отдавалось эхом во мне, по-прежнему окрашивая мои мысли, когда я попыталась скорректировать мой мир. Я знала, что эльфы были дикими, борясь за свое существование под ботинком демонов. Я догадалась, что демоны стремились отомстить эльфам, прокляв их на медленное исчезновение. Но я не понимала, как далеко это зашло, насколько замысловато было и сколько лет длилось.
Избавляясь от этого чувства, я взяла кольца и засунула их подальше в карман, пряча. Я хотела их использовать, а затем, когда закончу, уничтожить. Они были инструментами, и я не позволила бы страху управлять мной.
— Это неважно, — сказала я, отвечая ему. — Это выбор, который я сделала.
Ал вздохнул и посмотрел на огонь, возможно, это было ничего или все.
— Возможно, ты должна сосредоточиться на своем спасении, — прошептал он. — Дай нам умереть. Мы сломаны и не подлежим ремонту.
Я подумала об Але в его сне, выглядящем никак иначе, как элегантная летучая мышь. Сломаны? Возможно, но я соединила части его бабочки вместе моей кровью.
— Мне никогда не нравился «Титаник», — сказала я, и он фыркнул, его взгляд буравил меня. — Они оба могли влезть на ту проклятую дверь.
Ал улыбнулся, и странное, родственное ощущение наполнило меня. Вставая, я взяла его обручальные кольца с каминной полки и протянула их ему.
— Не пытайся забыть ее, — сказала я, и его руки забрали их, а в глазах читалось удивление, когда он посмотрел на меня.
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— Да, не знаю. — Мне нужно было идти. Кольца были восстановлены, и чем скорее я использую их. Тем скорее я смогу уничтожить их. — Ты не мог бы… отправить меня домой?
Он моргнул, потом встал на ноги, с огромным вздохом.
— Моя студентка просто воссоздала дикую магии, и она не может отправить себя домой? — Он засмеялся, но я его не поддержала, и я вздрогнула, не ожидая, когда его толстый палец коснулся моей челюсти, чтобы я посмотрела ему в глаза. — Если он предаст тебя, я закончу то, что начал с его пальцев, — сказал он, и я вздрогнула. — Скажи ему это.
— Скажу.
Гладкая поверхность моего зеркала вызова скользнула в мои руки, и он попятился, глаза пробегали по мне, как будто это мог быть последний раз, когда он видел меня.
— Мы такие трусы, — мягко сказал он, и потом я судорожно вздохнула, когда линия забрала меня, моя голова разрывалась от боли. Я подумала, что отключилась, потому что я не помнила удара о твердую красную цементную плиту, которая была на могиле Пирса на моем заднем дворе, вот где Ал бросил меня.
Садясь, я потерла ушибленное бедро, глядя мимо молчаливых горгулий, примостившихся вокруг меня, когда я вытащила зеркало вызова.
— Э, привет, — сказала я, вставая нервной и пропитанной запахом жженого янтаря. Кожистые крылья зашелестели, и красные и золотые глаза заморгали. — Надеюсь, я не разбудила вас, — сказала я, передвигаясь на святую землю, мои руки прошлись по карманам, чтобы убедиться, что у меня по-прежнему все было на месте. У меня была восстановленная дикая магия. Так или иначе, я сделала это. У меня все получилось.
Завтра будет долгий день.
Я могла почувствовать, как горгульи смотрят на меня, когда я стала прокладывать кратчайший путь обратно в церковь, давая их неповоротливым теням столько места, сколько могла. Солнце зашло, пока я была в безвременье, и я подумала, было ли у меня было время, чтобы быстро принять душ и смыть вонь жженого янтаря, прежде чем я начну создавать кое-какие заклинания. Я не была уверена, что это будет наиболее полезно, видя, как Ку’Сокс может принять все, что я могла в него бросить и вернуть это обратно в четырех кратном увеличении.
— Не подведи меня, Трент, — пробормотала я, чувствуя себя такой же уязвимой, как новая кожа. Черт побери, почему я должна доверять ему? Мою жизнь было намного проще понимать, когда я ему не доверяла.
Позади меня, горгульи низко загудели, и я пригнулась, когда тень пронеслась над моей головой. Это была горгулья. Моя первая дикая надежда была, что это — Бис, но она умерла, когда горгулья сделала сальто и приземлилась на вершине могилы прямо напротив меня. Я знала, что это была женщина, потому что ее глаза были желтыми, а клок меха на кончике хвоста был черного цвета, а не белого. Она была стройнее, чем Бис, и тоже имела определенное изящество движений, когда двигала крыльями.
— Я подумала, ты — Бис, — сказала я, пытаясь скрыть мое удивление.
— Я — Глиссандо, — сказала молодая горгулья, ее уши были почти прижаты к черепу и немного выше, но голос был таким же скрипучим. — Друг Биса.
Неловко, я кинула взгляд за нее на церковь, свет из незанавешенных окон лился в сад.
— Мне жаль, — ответила я, и мое внимание снова вернулось к ней. — Демон…
— Забрал его, да, — прервала меня Глиссандо, ее золотистые глаза сердились. — Его отец хотел бы поговорить с вами.
— Он там? — сказала я, пропищав, и тогда я мысленно пнула себя. Конечно, он был там. Все горгульи Цинциннати были на моем заднем дворе.
— Я отведу вас к нему, — сказала Глиссандо, и мой пульс бешено заколотился. Черт побери, как я буду с ним объясняться? Почему я подвергла Биса такой опасности?
— Я должна была попытаться ухватиться за права папы Биса, когда это случилось, — пробормотала я, и Глиссандо дернула крыльями, соглашаясь. Я медленно повернулась, задаваясь вопросом, какая из пар, наблюдающих, глаз принадлежала папе Биса. Что я собиралась сказать ему? Он знал, что я демон? И что Бис был связан со мной? Бис говорил, что он разговаривал с отцом на прошлой неделе, но не так, наверное — Эй, Папа! Я привязан к демону! — это не та вещь, которую можно озвучить в непринужденной беседе.
Уши Глиссандо повернулись, ловя звук крыльев Дженкса, прежде чем я услышала их. Разозленная светящаяся пыльца пикси капала странным сочетанием синего и зеленого, когда он пулей летел через влажное кладбище.
— О Боже, от тебя воняет хуже, чем от старой, шестинедельной перечной мочи, Рэйч, — сказал он, зависая передо мной, не спуская с Глиссандо подозрительно взгляда. — Все в порядке?
Я кивнула, моя рука коснулась кармана, где лежали рабские кольца. Я собиралась доверить Тренту мою жизнь. Я — идиотка.
— Мне нужно поговорить с папой Биса, — сказала я, и пыльца пикси мелькнула удивленным золотым.
— Э, вы не возражаете, если я тоже пойду, — сказал Дженкс, желая вызвать протест.
Но горгулья размером с кошку подняла крылья и пожала ими.
