Очередной протяжный выдох выразительно прокомментировал его умственные способности. Эффектно щелкнув пальцами, крайняя фигура ткнула пальцем ему за спину. В то же мгновение позади Муза вспыхнула полусфера. Переливаясь и пульсируя, она испускала во все стороны неяркое голубое свечение.
— Внутрь становись, — повторили от стола.
Теперь, когда в зале появился хоть какой-то источник света, бывший скинхед смог рассмотреть всех четверых преподавателей. Точнее троих, потому что фигуру последнего скрадывал плащ с низким надвинутым капюшоном. Отбрасываемая им тень не давала возможности рассмотреть хоть что-либо.
Крайним сидел мужчина с восточными чертами лица. Именно его ядовитые замечания вогнали Муза в краску. Узкоглазый качался на стуле, не сводя с гостя насмешливого взгляда. Вся его поза говорила о небрежении. Надпись на табличке, установленной перед ним, гласила: «Коста». Возможно, имя, но какое-то странное. Нерусское.
Рядом сидела молодая девушка, слегка за двадцать. Короткая прическа и правильные черты лица производили приятное впечатление. К сожалению, выражение дикой скуки убивало весь эффект. Прикрывшись ладошкой, красотка деликатно зевала.
«Евгения Олеговна», — прочитал Муз.
Дальше было не видно. Кажется, девушка уже не раз крутила в руках табличку, спасаясь от скуки. К тому же фамилию преподавателя закрывала небрежно брошенная папка.
Следующий член комиссии произвел на юношу угнетающее впечатление. Хищные черты лица, темные, глубоко запавшие глаза и осунувшиеся щеки придавали сверху звериный облик. К тому же странный взгляд, который бросил Ящер, изрядно напугал Музыканта. На него уже смотрели как на кусок мяса. Неприятные воспоминания о полуночной встрече заставили Муза зябко передернуться.
Впрочем, Ящер тут же отвел глаза, и на его лице промелькнуло странное выражение. Похоже, он сам почувствовал неловкость и раздосадованно провел ладонью по стриженому затылку.
Табличка напротив фигуры в плаще лежала на боку. Надпись на ней не читалась.
— Если глубокоуважаемый гость наконец закончил нас разглядывать, возможно, он соизволит начать? — Насмешливый голос Косты прозвучал в тишине зала.
— Простите, что начинать?
— Колдуй, Чахлый, колдуй. Ты за экраном, ничего не повредишь. Начинай смело.
Задавив в себе резкую отповедь, Муз постарался пояснить:
— Я не умею, оно само.
— Поясни. — Мужчина хищно подался вперед.
— Я когда злюсь или растерян — оно само. Колдуется. Все падает, горит и разбивается. Сам я не умею.
— Постой, постой. — Коста вновь откинулся на спинку кресла. — Ты зачем сюда пришел? Чтобы пудрить мозги уважаемым мэтрам от магии? Ты представляешь, сколько стоит минута нашего времени? Тебя на органы продать, столько не наберется! Ладно бы ботан попался, а судя по твоим репликам, твой мозг даже в лабораторию не примут. Мямлишь чегой-то. Не годишься ты для анализов. Я тогда прямо спрошу, ты какого черта сюда приперся?
Сказать, что Муз был в шоке, значит, ничего не сказать. Парень просто захлебнулся возмущением. Стоял и открывал рот как рыба, совершенно не представляя, что делать в подобной ситуации. Абсолютная, абсурдная ее иррациональность не укладывалась в голове. Он должен был встретить здесь умудренных опытом магов. Ответственных чиновников, готовых отдать годы жизни ради спасения родины. Ученых, в конце концов. Именно так утверждали по телевизору. Вместо этого сидят четыре огородных чучела с невнятными кличками и оскорбляют его. Против воли, Муз начал злиться.
— Что вы…
— Не мямли, Чахлый. Колдуй! — перебив его, рявкнул Коста.
Наверное, впервые в жизни Муза унижали так целенаправленно и бесцельно. По крайней мере, он так посчитал. В душе у парня медленно поднималась буря. Непривычные к драке ладони сжались сами собой. Кулаки получились не слишком грозные, и вряд ли у Муза получилось бы напугать ими кого-нибудь опасней пятиклассника. Да и то не каждого. Опасней было другое. Под внимательными взглядами членов комиссии, свет ровно пылающего купола начал тихонько проседать. Словно лампочка на аварийном питании.
— Не можешь? Тогда пошел вон отсюда, недоумок!
Тон корейца изменился, его наигранность была видна невооруженным глазом. Но Муз не обращал внимания на мелочи. Ему хватило слов.
— Коста, перестань. Уже достаточно.
Окрик Василька слегка запоздал.
Два ядовито-зеленых сгустка играючи вскрыли не предназначенную для таких нагрузок защиту и ударили в грудь корейца. Качающегося на ножках мужчину с грохотом опрокинуло на спину. Вспышка догорающего купола на мгновение осветила залу, всколыхнув шторы и заставив Муза зажмуриться.
С негромким шипением закутанная в плащ фигура повернулась боком, словно защищаясь от дневного света.
— Кхе. Добрэ жахнуло, — подал голос кореец, от неожиданности ввернув фразу по-украински. Выбираясь из-под обломков стула, он громогласно сетовал на хрупкую мебель.
— Я тебе говорила, не качайся, — проворчала Василек.
Даже Ящер улыбнулся, отчего его лицо сильно преобразилось. Куда-то пропала вся хищность, и даже глаза прищурились по-доброму. В этот момент вся компания выглядела совершенно иначе. Сняв маски, они расслабились и раскрепостились. За исключением фигуры в плаще.
— Отлично, Пашка. Ты нам подходишь! — весело резюмировал Коста. Насмешка в его голосе отсутствовала.
— Тоже мне, открыл галактику, — подал голос Ящер. — Я это сразу понял, стоило ему от складочки увернуться.
— Не ссорьтесь, горячие эстонские парни. — При первых фразах Василька оба мужчины замолчали. Женя мельком глянула в список и продолжила: — Павел Минских, спешу вас обрадовать. Вы нам подходите.
— Берем хлопца! — гыкнул Коста и осекся под осуждающим взглядом коллеги. — Молчу-молчу.
— Павел, вы пройдите направо, там вас встретят. Все необходимые документы уже готовы.
Будь у Муза характер, возможно, он бы и вспылил, но таковой если и присутствовал, то в зачаточном состоянии. Оправдывая себя любыми способами, парень стремительно зашагал в противоположную от указанной сторону. К выходу. Им владела одна-единственная мысль — побыстрее скрыться с глаз сумасшедшей компании.
«Заберу документы — и домой, — рассерженно ворчал Муз. — Дурдом какой-то».
— Павел, подожди.
Бархатный голос словно пригвоздил юношу к полу. Музыкант узнал бы его из тысячи тысяч. Обладательница этого прекрасного, грудного голоса снилась ему чуть ли не каждую ночь. Медленно обернувшись, парень встретился взглядом с Ливиан и немедленно утонул в ее черных глазах.
