Хотя Руби и приходилось держаться поблизости от жилища колдуньи, ей все же удалось исследовать высохшее русло за участком. Но чаще всего она, положив голову на лапы, лежала прямо на границе, разделявшей дворы бандитов и Абуэлы, и наблюдала за гангстерами. При этом она прекрасно понимала, что ее присутствие здорово беспокоит дерзких парней, но те ужасно боятся ведьмы и ни за что не станут докучать ни самой старухе, ни ее животным. Нервные взгляды, которые бандиты бросали на Руби, служили ей одним из немногих доступных развлечений.
Как-то днем она лежала возле высохшего русла и лениво наблюдала за копошащимся бурундуком. Впрочем, заметила Руби и ворону на ветке мескитового дерева, только не обращала на нее внимания, пока та, слетев на землю, не обернулась человеком.
— Значит, она тебя до сих пор не прикончила, — констатировал Сандэ.
Покосившись на дом ведьмы, Руби, юркнув в русло, приняла человеческое обличье и уселась на склоне. Парень быстро присоединился к ней.
— Не думаю, что моя смерть входит в ее планы, — заговорила девушка. — Но даже гора не устоит перед нескончаемой струйкой воды.
Сандэ устроился рядом и поинтересовался:
— Что ты имеешь в виду?
— В каждый амулет, что изготавливает ведьма, она вкладывает чуточку моего духа.
— Хорошего в этом мало, — нахмурился парень.
— Вот и я о том же. — Руби внимательно посмотрела на него. — Как там Эгги?
— В полном порядке. И за ней присматривает одна из тех женщин, что приехали из Ньюфорда. Ты с ней знакома, помнится.
— А с девчонкой что?
— Она в тюрьме.
— Значит, ее все-таки поймали, — вскинула брови Руби.
— Нет, сама сдалась. По словам Мэнни, она действительно пытается изменить свою жизнь.
Девушка улыбнулась:
— Что ж, тогда мое заточение принесло хоть кому-то небольшую, да пользу.
— Можно и так сказать, — отозвался Сандэ.
Он взял камешек и бросил его в торчащие на дне кусты, из-под которых тут же выпорхнуло с пяток перепуганных куропаток.
— Простите, кузены, — обескураженно пробормотал Сандэ. — Не заметил вас.
Острых слух Руби уловил звук открывшейся двери в ведьмовском доме. Она вскочила, не дожидаясь, когда Абуэла позовет ее.
— Я должна идти.
— Не теряй надежды!
— Мне остается надеяться только на скорый конец, — покачала головой девушка.
— Ты ведь знаешь Стива? Он живет в старом трейлере Опоссума.
— Ну конечно. Он постоянно наведывается к Эгги — поболтать, помочь в огороде или еще где.
— Мэнни говорит, у него есть план, как помочь тебе.
— У Стива? — Руби пришла в замешательство.
Отшельник, конечно же, человек хороший, но как он может ей помочь?
Сандэ, однако, с воодушевлением закивал:
— Говорят, одна крутая майнаво задолжала ему услугу. Стив сейчас дожидается, когда к ней можно будет обратиться.
— Это ничего не изменит. Неважно, что он там думает. Я дала слово.
Послышался зов ведьмы.
— Ну вот, теперь мне действительно пора. Спасибо, что заглянул, — бросила Руби напоследок и вновь приняла собачье обличье.
Она взбежала по склону и продралась через кустарник, что скрывал их от ведьмовского дома. Позади захлопали крылья, но она не стала оборачиваться.
* * *
После этого к Руби зачастили разные майнаво. Собаки из ее прежней стаи тайком угощали подругу в высохшем русле то древесной крысой, то какой другой мелкой добычей. Вороны из Желтого каньона просто сидели за компанию на ветках, но иногда и принимали человеческое обличье, чтобы перемолвиться парой словечек. Стива больше никто не упоминал, не обсуждалась и судьба Руби в ведьмовском заточении, хотя псы из стаи и обещали поквитаться со старухой, если плененная майнаво умрет. Руби пыталась добиться от них обещания не мстить за нее, убеждая, что Абуэла вовсе не злая ведьма, но те и слушать ничего не хотели.
Через какое-то время Руби перестала вспоминать об идее Стива — в конце концов, она просто-напросто не давала бы слова, если бы изначально все можно было уладить как-то по-другому.
Однажды вечером — к тому времени она прожила у ведьмы почти две недели — адский грохот из клуба «66 Бандас» снова загнал ее в дом. Руби улеглась у порога и стала наблюдать, как Абуэла наполняет склянки измельченными травами и другими растениями, до того висевшими на просушке на балке.
Уже совсем стемнело, когда майнаво, вдруг ощутив, что к дому приближается нечто наделенное неимоверной силой, вскинула голову. Понять, кем или чем является незваный гость, Руби не удалось, но в том, что создание это древнее и могучее, сомнений не возникало.
И не успела она предостерегающе гавкнуть, как входная дверь распахнулась и перед порогом возникла высокая черноволосая женщина. Руби показалось, что за спиной у незнакомки сложились огромные черные крылья, но то могло быть всего лишь игрой теней в опустившейся на двор темноте.
Ощетинившись, майнаво вскочила на лапы и зарычала — просто от испуга, нежели из желания защитить ведьму и ее дом. А склонившаяся над столом Абуэла даже не шелохнулась. Она подняла взгляд от своих баночек и процедила:
— Ты либо очень глупая, либо очень смелая. Известно ли тебе, чей это дом? И кто я такая?
Женщина насмешливо усмехнулась:
— Ну так удиви же меня, представься.
Чтобы не оказаться между незнакомкой и ведьмой, Руби попятилась к стене и снова улеглась. «События вполне могут принять интересный оборот», — подумалось ей. От незваной гостьи пахло корба — только не вороной, а вороном. До Руби уже дошла история о недавнем повторном визите в Расписные земли древней корба, представлявшейся Женщиной-Ночью.
Абуэла поднялась из-за стола.
— Войти ты не сможешь, так что убирайся подобру-поздорову, пока я не решила научить тебя проявлять уважение к старшим.
«Да она слепая, что ли?» — поразилась про себя Руби. Аура женщины была такой древней и могучей, что она вполне могла существовать с самого рождения мира.
На упоминание Абуэлой неких «старших» незнакомка фыркнула.
— Не смогу войти? — заговорила она. — Неужто твой дом охраняет еще что-то, кроме твоих жалких защитных чар? — Женщина провела длинным пальцем по воздуху за порогом. Тут же последовала яркая вспышка и запахло электричеством, как при коротком замыкании. И затем под аккомпанемент доносящихся от клуба «66 Бандас» басов и ударных незнакомка шагнула внутрь. Лицо Абуэлы исказили испуг и гнев одновременно, что Руби изрядно повеселило.
— Могла бы проявить хоть немного гостеприимства, — как ни в чем не бывало продолжила женщина. — На самом деле я пришла помочь тебе.
— И в чем же? — с подозрением осведомилась ведьма.
Руби уловила исходящий от колдуньи тонкий аромат страха. Нет, пожалуй, не страха, а тревоги. Из-за которой, по-видимому, старуха не осмелилась возразить, когда гостья удобно расположилась в одном из кресел. Закинув ногу на ногу, она сложила пальцы домиком и принялась рассматривать Абуэлу.
— Тебе следовало бы задуматься над тем, что ты творишь с Руби, — наконец произнесла незнакомка. — Понимай это как предостережение.
Ведьма уставилась на гостью с некоторым недоумением.
— Видишь ли, стоит тебе выжать ее досуха, и каждый псовый в радиусе ста километров возжелает твоей крови.
— Да не боюсь я каких-то паршивых псин, — презрительно фыркнула Абуэла.
— А стоило бы. Ты сейчас развязываешь кровную вражду. И тебе ли не знать, что для майнаво вражда заканчивается лишь в одном случае — когда виновная сторона мертва.
Руби понимала, что преувеличение намеренное, с целью нагнать страху на ведьму, но та принялась защищаться:
— Если я в чем и виновата, то лишь в сделке, на которую Руби пошла по собственной воле.
Незнакомка нервно притопнула и возразила:
— Не очень-то убедительный довод. Руби оказалась в безвыходном положении, чем ты и воспользовалась. У нее не оставалось иного выбора, кроме как согласиться на твою отвратительную сделку.
— Я не заманивала сюда ту девочку. Она сама пришла.
