Клаус извлек из кармана носовой платок и протянул Берте. Девчонка обливалась слезами и тихонько скулила. Робин обняла ее за плечи и прошептала:
— Поплачь. Так или иначе, преступник наказан.
— Не верю, что Дерек сделал это, — всхлипывала Берта.
— А если нечаянно? — предположила Би. — Разозлился и…
— Он спокойный, как удав. Если убил, то только нарочно. — Она бессильно уткнулась в Робин. — Но в это я не верю.
Берта, как попугай, твердила свое «не верю», а Би гладила ее по спине и бормотала успокаивающую чушь.
— С меня хватит, — бросила Лют и демонстративно задернула полу своего балдахина.
Но никто не заметил.
— А я согласен с некоторыми. — Клаус указал большим пальцем на кровать у стены. — На твою подружку уже смотреть противно. Физиономия напоминает кусок сырого мяса. Поплачь. Поплачь еще. Больше поплачешь, меньше пописаешь.
— Ты… ты!.. — лицо Робин побагровело.
— Я, — согласился мальчишка. — Дальше что? Ревом ничего не решается. Я, между прочим, тоже имел удовольствие встречать Дерека Саммерса.
— И откуда же? — Би покосилась на Эмьюз.
— Отсюда. — Клаус кивнул на газету. — Проходил свидетелем по делу.
— Свидетелем? — Берта утерла глаза платком.
— Да, — подтвердил он. — А поганца Митчелла знал еще ближе. В одном кабинете с ним сидел.
— Ты единственный выживший? — Прейвери подскочила на ноги. — Ты не спас Арти! Трус! Слабак!! Ничтожество!! Чтоб ты сдох!!! Лучше бы те твари сожрали тебя. Стоишь тут, наглый такой. Как ты смеешь дышать, после того, как дал умереть человеку? Это ты убил моего Арти!!!
Клаус размахнулся и влепил Берте звонкую пощечину.
— Истеричка, — покачал головой он. — Нравится обвинять? Пожалуйста, но аргументировано и спокойно. С радостью бы спас Артура, если бы мог. Оправдываться не обязан, тем более перед тобой. А теперь нагло пойду, подышу сэкономленным воздухом где-нибудь в другом месте.
Чтобы не усугублять положение, мальчишка просто пропал. Одним махом перенесся прямо к каменному барельефу. Звук быстрых шагов не заглушал криков Прейвери, засевших глубоко в сознании.
Сам Клаус предъявлял к себе те же претензии. Изматывающие бесконечные сны, состоящие лишь из единственного мгновения, застывшего в глазах Арта, когда жизнь покинула его тело. Вот он был, говорил, боялся. Секунда, и его не стало. Нелепо и бессмысленно. Клаус надеялся, что приговор для Митчелла изменит хоть что-нибудь, — но увы.
Добравшись до дома, он заперся в своей комнате и упал на кровать. «А ведь Би наверняка задумывалась, не специально ли я бросил Арти, когда тот понял, кто перед ним», — не то от голода, не то от неприятной мысли у Клауса свело живот. — «Наверняка. Мозги-то куриные».
Что делать? Бежать обратно и выяснять все начистоту? Не выход. Только лишние подозрения. Если и спрашивать об этом, то потом. Подходящий случай непременно подвернется.
Вместо того чтобы продолжать казниться, мальчишка сел за стол, достал лист бумаги и приготовился написать первое в своей жизни письмо. И кому? Странному типу, заочно зачислившему его в друзья.
* * *
Руф упрямо заливал сонливость крепким до горечи чаем. Полночи промечтать над присланными Леди Викторией документами, потом до утра ворочаться от волнения перед тренировкой — редкая неосмотрительность с его стороны.
— Подними голову, утонешь, — рассмеялся Вильгельм. — Мобилизуйся немедленно. Парни не станут прикрывать меня до вечера.
— Задремал, — признался Руфус.
— Ты, однозначно, молодец, — ободрил тот. — Обе девочки взлетели, Моисей доволен, я повеселился.
— Почему «крошка Мо»? — прогоняя остатки сна, спросил Тангл.
— Старая история, — улыбнулся Вильгельм. — Мое первое задание совпало с его последним.
— Не повезло, — вставил Руф.
— Это точно, — подтвердил тот. — Натерпелся он со мной. Пересказывать долго, а в двух словах не смешно. Отложим.
В действительности Моисей оказался покладистым и даже кротким. Дарроу так презентовал Тангла будущему контролеру, что тот готовился к худшему. Каково же было удивление Руфуса, когда выяснилось, что сердитый скрип карандаша обернулся несколькими вполне удачными трехстишиями о поздней осени и перелетных птицах.
— Чем же ты себя так доконал? — Вильгельм поцокал языком, разглядывая сизые круги под глазами друга.
— Виктория отчетами поделилась, — он кивнул на стопку бумаг.
— Ты с ней поосторожнее, — посоветовал тот. — Правильные вопросы девушка задает.
— Это какие же? — насторожился Руф.
— Дай-ка подумать, — протянул старый сводник. — «Кто такая Алиса?», например.
— И что ты ответил? — Кровь похолодела.
— На всю голову ушибленная склочная зараза, — сообщил Вильгельм.
— А я сказал, что «кошка», — Тангл поморщился.
Тут пришлось пояснить причину внезапного интереса. Хьорт слушал внимательно, время от времени мученически вздыхая. Когда же рассказ подошел к концу, Танцор разразился диким хохотом.
— Хватит ржать, как лошадь, — обиделся Руф. — Сам знаю, что дурак.
— Не удержался, — отозвался Вильгельм. — Предполагал нечто подобное. Но чтобы прямо так… В любом случае, улажено. Я постарался. После всего, ты обязан пригласить меня на свадьбу.
— Какие еще свадьбы?! — вскипел Руфус. — От твоих шуточек в дрожь бросает.
Хьорт пожал плечами.
— Дрожи, сколько влезет, но в ответственный момент меня не забудь, — подмигнул он.
— Тебя забудешь, — фыркнул Тангл. — Еще один пошлый намек в адрес моих девочек, и я по-настоящему разозлюсь.
— Так я виноват разве? Эмьюз (чистая душа) сама предложила: «Зачем ждать? Хоть сейчас проверяйте», — Вильгельм поднял брови. — Отказался, как Рыцарь. Чего бушевать? Я же срок поставил навскидку не три года, а целых пять. Специально для тебя.
— Благодетель, — съехидничал Руф. — Вот объясню девочке, что ты имел в виду, как ей в глаза смотреть станешь?
Танцор изобразил глубокие раздумья.
— Можно ж так повернуть, чтоб ее глаза в другую сторону смотрели, — отступив на шаг, сообщил он.
— Иногда ты откровенно бесишь, — бессильно признался Руфус.
— Я нарочно, — заверил Вильгельм. — На меня никто, кроме тебя, так бурно не реагирует. Грех упускать шанс. И вообще, Руф, что ты кому объяснишь? В обморок ведь упадешь еще на этапе подготовки речи.
Тангл поднял вверх указательный палец, открыл рот, но так и закрыл.
— Прав, — согласился он. — Ты за чем-то конкретным приходил? Слушаю.
— Уже сказал, что собирался, — улыбнулся Вильгельм.
Остановившись на пороге, Хьорт обернулся.
