Дженкс взлетел, когда Ал, казалось, тряхнул ногой, как бы освобождая ее от линии, и подошел ближе к очагу. Его рукав задел край моего круга, и тот упал с ощущением зимнего снега, наши ауры были идентичными, благодаря Тритон.
— Я должен был предположить, что ты будешь здесь, — сказал он, потянувшись рукой в белой перчатке к куколке, которую он когда-то дал мне. — Здесь, собранная среди любимых вещей этого эльфа, — горько закончил он.
— Я не собранная, — прошептала я. — И положи на место. Это мое!
С насмешкой в глазах, Ал быстро убрал черную куколку в свой передний карман, дерзя мне.
Пружины скрипнули, когда Трент повернулся на раскладушке, и мой пульс участился. Черт побери, я хотела поговорить с Алом, но лично и не здесь!
— Наружу, — потребовала я, хватая его за пальто и таща его к двери. — Сейчас, до того, как он проснется.
— Будто мне не все равно, — пробормотал он, но пошел, я двигалась позади него, подталкивая.
— Я хочу поговорить с тобой, — сказала я, снова отмечая, что он не пах жженым янтарем. — Наедине, — добавила я, заставив Дженкса ощетиниться.
Ал позволил себя вытолкать, но думаю, что это было только потому, что у Дженкса была личная проблема с комментариями «наедине».
— Рейч… — выступил пикси, как только мы оказались снаружи.
— Останься здесь, — попросила я, таща Ала дальше. — Я имею это в виду. Просто… охраняй Трента.
— Трента?! — завизжал пикси, выпуская взрыв золотой пыльцы, конкурирующей с солнцем.
— Сделай это для меня! — воскликнула я, мой голос был едва выше шепота. — Ал, иди со мной.
Демон фыркнул.
— Иди со мной… — он растягивал слова. — Как поэтично. Ты превращаешься в маленького создателя королей, не так ли?
— Сладкая вечно любимая моча пикси, — прорычал Дженкс. — Я надеюсь, что он превратит твое нижнее белье в слизняков!
Дженкс сразу же не последовал бы за мной, и напряженность навалилась на мои плечи, когда я поняла, что пихала демона через частные сады Трента.
— Откуда ты узнал, что я хотела поговорить с тобой? — сказала я, пульс быстро колотился, когда я притормозила.
— Я не знал. — Голос Ала был низким, почти отдаленным, когда он коснулся спиральной ветви папоротника и изящно развернул с шелестом листья. — Я пришел, чтобы помешать тебе сделать ошибку.
Он пришел, чтобы остановить меня. Мое сердце сжалось от мысли, что он, возможно, простил меня. Я имела в виду, что пока он не душил меня и не угрожал. Но потом мой краткий восторг умер.
— Это не ошибка. Мы могли бы использовать твою помощь, чтобы растереть проклятие Лэндона в пыль.
Устойчивый темп Ала дрогнул, и я остановилась посреди запутанного поля для крикета.
— Рейчел, ты не сможешь переместить эльфийское проклятие. Лучшее, на что ты можешь надеяться, это пережить его. Но это не имеет значения. Ты должна идти теперь, когда мы готовимся.
— Готовитесь к чему? Я не уйду без Трента, чтобы сделать это в одиночку. Мы можем это сделать, если остальные помогут, — обвинила я, довольная, что нас нельзя было услышать из хижины Трента.
Ал потянулся к моей руке, но отступил, прежде чем коснулся меня.
— Нет, мы не можем, — сказал он со зловещей уверенностью. — Трент слишком высоко оценил себя, и ты не выйдешь из этого живой, если свяжешь свою судьбу с его.
Я нахмурилась.
— Я не знала, что тебе не все равно.
Огонь взорвался по моей щеке, и я споткнулась, отступая назад, прижимая руку к лицу и пошатываясь. Ал поймал меня за плечо и дернул, не давая упасть. Он ударил меня?
— Не играй со мной, — прошептал Ал. — Попытка переместить эльфийское проклятие убьет тебя!
Он ударил меня!
— Эй! — воскликнула я, почти пугаясь. Он ударил меня, потому что я использовала его боль, чтобы сделать больно ему. — Ты ушел от меня. Ты больше не имеешь никакого права голоса в том, что я делаю, и если ты снова меня ударишь, я ударю тебя в ответ!
Ал отпустил меня. Я напряглась, но он отвернулся и сгорбился, когда подошел к цементной скамье. Я даже не знала, что она была там, потому что она была скрыта виноградной лозой. С опушенной головой Ал махнул рукой, убрав в сторону виноградные лозы, очищая место, чтобы сесть. Донесся запах потревоженных роз — последняя претензия на красоту, прежде чем осенний холод заберет лепестки.
Он выглядел сломанным, когда сидел там с локтями на коленях и глядя ни на что. Моя щека пульсировала, а чувство вины росло. Я заслужила пощечину. Использовать его собственную боль против него самого было жестоко.
— Нам нужна твоя помощь, — сказала я, и он посмотрел на меня из-под полуопущенных бровей. Я прошаркала ботинками через перегной, чтобы найти мощеную дорожку, когда подошла ближе. Здесь чистили пару раз, а патио постоянно, и я подошла, чтобы сесть на сломанную статую. Выглядело так, будто это мог быть колдовской сад, но впрочем, и не очень солнечный.
— Почему тебя волнуют души немертвых? Демоны? Я?
В его последнем слове слышалась болезненная уязвимость, и я попыталась найти более удобное положение.
— Потому что все заслуживают шанса исправить свои ошибки. — Мои бегающие глазки вернулись, чтобы найти его сидящим среди роз. — Я должна знать.
— Ты не исправишь это, — сказал он. — Эльфы созданы для разрушения. Нашего разрушения. Немертвые души были приманкой и путем. Устранение старых немертвых — это премия, но после них будем мы. Мы не могли разбить их, когда нас было сорок тысяч. Теперь же нас четыреста тринадцать.
Он опустил голову, и я нахмурилась. Четыреста тринадцать? Всегда казалось, что их больше, но возможно это было из-за фамилиаров, которыми были заполнены магазины и лавки.
— Трент на нашей стороне, — сказала я, и Ал тяжело вздохнул.
— Этого не может быть, — сказал он торжественно. — Пойдем со мной. Мы создаем стену.
— Стену, — категорично сказала я.
Ал опустил плечи, это выдало его презрение к их собственной трусости, но он сжал челюсти.
— Стену, чтобы нас не засосало обратно, когда они разрушат линии.
— Стену, — повторила я, и он обнажил зубы на меня, смеющую назвать их трусами. — Ал, стены — тюрьмы. Ты должен сломать оригинальное проклятие.
— С четырьмястами из нас? — выступил он. — Это не может быть сделано.
Я наклонилась вперед, пытаясь дотянуться до него моими словами.
— Вот почему вам нужна помощь эльфов.
Ал посмотрел на меня, будто я была сумасшедшей, и возможно я такой и была, но я встала, неспособная больше сидеть.
— Эльфы изменяют старое проклятие, не создавая новое, — сказала я, слова повисли над нами. — Ты сам сказал мне, что это было опасно. Все, что мы должны сделать — закончить его!
