Мой отец работал носильщиком на железнодорожной станции маленького городка на севере Англии, где дома с каменными стенами и шиферными крышами стояли среди зеленых холмов. Отец был невысоким, краснолицым, жилистым мужчиной, он сильно сутулился, а по лохматости мог тягаться с обезьяной. От него всегда ужасно разило крепким пивом, и он жестко наказывал любого из своих детей, посмевших нарушить его покой и молчаливое равнодушие. Если он звал меня по имени, я никогда не откликалась. Мы все невероятно боялись отца. Когда мне было пять лет, он попал под поезд, все что я испытывала тогда, это страх, что он мог вернуться за нами. Об этом случае сообщили в службу регулирования Внезапных Смертей. Приехавшие священники рассыпали железную стружку на том участке дороги, где он погиб, положили серебряные цепи на глаза трупа, повесели ему на шею железный амулет — сделали все, чтобы разорвать связь с его душой. Необходимые меры безопасности были соблюдены. Больше я никогда его не видела. Моя мать говорила, что если бы он мог стать привидением, то это не наша беда, ведь он тогда бы поселился в здешнем пабе.
Днем я ходила в школу — маленькое бетонное здание на окраине городка, рядом с рекой. После полудня играла на заливных лугах или в парке, но всегда одним ухом слушала, когда включат сирену, возвещавшую о комендантском часе, и возвращалась домой до того, как солнце полностью скроется. Обычно я помогала устанавливать дома защиту. Моей работой было расставлять лавандовые свечи на подоконниках, и проверять развешенные амулеты. Старшие сестры зажигали огни и наливали свежую воду в канал под крыльцом. Все было готово к наступлению темноты.
Моя мать (в моей памяти большая, розовощекая и суетливая) была посудомойкой в двух местных крошечных отелях. Ее материнскую заботу вытесняла тяжелая работа и усталость, но у нее оставалось немного энергии на выводок своих дочерей, в списке которых я была седьмой. Днем ее, как правило, не было, а ночью, она, утопая в дыме лаванды, тихо смотрела телевизор. Мама редко уделяла мне внимание, поручив опеку надо мной старшим сестрам. Меня всегда интересовало, как будучи одной из них, я смогла, в конечном итоге, выбрать столь необычный путь.
Каждый знал, что в моей семье есть Талант. Моя мать с детства видела привидений. Две из моих сестер обладали достаточным Зрением, чтобы работать ночными наблюдателями в Ньюкасле, в тридцати милях от дома. Однако никто из них не стал настоящим агентом. С самого начала было очевидно, что я другая. У меня была необычайная чувствительность к причинам возникновения Проблемы.
Однажды, я играла на заливных лугах со своей любимой сестрой Мэри, мне исполнилось, если не изменяет память, шесть, а она была почти одного со мной возраста. Мы потеряли ее мяч среди кустов и долго его искали. А нашли застрявшим глубоко в корнях, липким и грязным. Солнце почти село, поэтому нам скорее пришлось бежать домой. Когда мы были на берегу реки, над полями раздалась сирена.
Мэри и мне стало очень страшно. С младенчества нас пугали тем, что может случиться, если остаться на улице в темноте. Мэри стала плакать. Но я была отважной маленькой девочкой.
— Ничего страшного, — сказала я. — Еще слишком рано, а, значит, они слабые, как младенцы. Вряд ли они есть, где-нибудь рядом.
— При чем тут это, — ответила сестра. — Мама. Она побьет меня.
— И меня тоже.
— Я старше, поэтому достанется только мне. Она меня ужасно побьет, Люси.
Честно говоря, в этом я сомневалась. Наша мать мыла посуду девять часов в день, преимущественно вручную, от этого руки ее стали напоминать двух розовых поросят. Один материнский шлепок означал, что задница будет болеть неделю.
Мы торопились в мрачной тишине. Вокруг толпились камыши, хлюпала грязь, серые сумерки стремительно сгущались. Впереди, у подножья холма замерцали городские огни, это было и предостережением, и маяком для нас. Мы воспряли духом, уже видны заросшие травой ступеньки, ведущие на дорогу.
— Мама зовет? — неожиданно спросила я.
— Чего?
— Это ее голос?
Мэри прислушалась.
— Я ничего не слышу. Да, откуда ей здесь взяться, до нашего дома еще несколько миль.
Действительно. С другой стороны, не похоже, чтобы тот слабый, тонкий голос, который я слышала, доносился из города. Я окинула взглядом луга, и реку, чуть дальше по течению пропадавшую между холмами. Не могу сказать точно, но мне показалось, что я увидела фигуру, стоящую вдалеке, в зарослях камышей, словно темная метка, кривая, как пугало. Насколько я заметила, она начала двигаться, не сказать, что быстро, но в то же время не совсем медленно, причем таким образом, чтобы оказаться впереди, как раз на нашей дороге.
Мне совершенно не хотелось знакомиться с этой личностью, кем бы она ни была. Я играючи толкнула сестру локтем.
— Давай наперегонки, — предложила я. — Ну же! А то я замерзла.
И мы побежали. Через каждые несколько метров я подпрыгивала поглядеть, предпринимает — ли какие-нибудь усилия этот неизвестно кто, чтобы поймать нас. Вдруг несется, ломая тростник нам наперерез. Но ничего подобного, мы были куда быстрее и добрались-таки до спасительных ступеней. Когда я посмотрела через ограждение, заливные луга предстали однотонно-серыми просторами, никого не было у изгиба реки, и ничей голос не звал нас из камышей.
Позже, когда мой зад перестал покалывать, я сказала матери про фигуру, и она поведала мне про местную женщину, которая покончила с собой из-за несчастной любви и вернулась, когда мама была еще ребенком. Ее звали Пенни Нолан. Она пробралась через камыши, спрыгнула в реку, где очень быстрое течение и утопилась. Как вы догадались, она стала одним из представителей Второго Типа. Основная неприятность заключалась в том, что люди, время от времени, поздно возвращались домой из долины. На следующий год агент Джейкобс впустую притащил сюда кучу железа, тщетно разыскивая Источник, но ничего не нашел. Так что Пенни Нолан, скорее всего, еще бродит там. Люди же стали ходить другим путем, а поле оставили «под паром», его не возделывали и ничего на нем не сажали. Сейчас это чудесное место, где растет множество прекрасных полевых цветов.
Этот случай показал, что мой Талант не просто догадка из-за удачной наследственности, а что он есть на самом деле. Моя мама с нетерпением ждала, когда мне исполнится восемь, и затем отвела меня познакомиться с агентом, в его кабинет у городской площади. Я попала в нужное время, три дня назад один из его оперативников был убит на задании. Все сложилось лучшим образом для меня и не лучшим для погибшего человека. Мать получила мое недельное жалование, я получила свою первую работу, агент Джейкобс получил нового стажера.
