— Чертовы мистики, — пробормотал он, топая через ворота к парадной двери.
Мистики. Я подумала, что, возможно, здесь их было больше, чем где-то еще, это были или мои мистики или тысяча глаз Богини, ищущая меня.
Поднялось чувство вины. Я должна была проверить Биса. Хорошо, я была занята, и пока солнце не село, он не был ни в какой опасности, но я была в ответе за него.
— Он — взрослая горгулья, — сказал Трент, шепча так, чтобы Ал не слышал.
— Как ты можешь! — воскликнула я, но улыбка Трента очень быстро исчезла. — Он — просто ребенок.
Ал повернулся спиной на том месте, где он ждал в тенях, его новый костюм выглядел мятым.
— Требл спит, — сказал он, понизив голос. — Я уверен, что он делает то же самое.
Спит или в шоке? подумала я, протягивая мои мысли и ничего не находя, вообще ничего. Трент крепко держался за мой локоть, сжимая, когда он смотрел позади нас на пустое кладбище. Ал нетерпеливо взял лестницу из-за нашего медленного темпа. Соседи наблюдали за нами из-за жалюзи, исчезая, когда он саркастически снял свою шляпу, как бы приветствуя их.
— Думаешь, они прежде никогда не видели демона, — пробормотал Ал.
— Думаю, это из-за вертолета, — сказала я, оборачиваясь через плечо, прежде чем начать подниматься по деревянной лестнице. Айви должна была быть здесь. Она была напугана, возможно, ей было больно. Вампиры всегда шли домой, чтобы обосноваться, когда им было больно. Город был в панике, но здесь в Низинах было устрашающе тихо, когда все задержали дыхание до восхода солнца. Пожалуйста, будь в порядке, Айви. Пожалуйста.
Ал осмотрел ленту «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ» прежде, чем сдернуть ее и отбросить в кусты. Крылья Дженкса были почти нормальными, и я чувствовала первые намеки облегчения от яркой серебряной пыльцы.
— Я нашел Биса, — сказал он, когда Трент помог мне подняться вверх по лестнице. — Он выглядит нормально. Его аура такая, будто он просто спит.
— Ты уверен? — спросила я, и Ал заворчал, когда открыл дверь.
— Я говорил, что это шок. Им повезет, если они просто не проснутся.
Больше ничего не говоря, Ал шагнул внутрь, будто это не беспокоило его, но я могла сказать, что было наоборот. Его ворчание стало громче, когда он щелкнул выключателем несколько раз впустую.
— Дженкс, что относительно Айви? — прошептала я.
Пикси завис перед нами с Трентом, взволнованная пыльца сыпалась с него.
— Она находится в своей комнате. Нина тоже. Подожди! — прокричал он, когда я пошла вперед. — Стой. Ты войдешь туда, воняя страхом, и помешаешь Нине. Дай Айви шанс организовать ее мысли. Она знает, что ты здесь. Они будут бояться Ала, но вы с Трентом похожи на легкую добычу.
О, Боже.
— Все так плохо?
Дженкс кивнул, мое сердце пропустило удар.
— Ты, пекарь, должны сесть на заднее сиденье. Мы знаем, как победить Айви. Ты — нет.
— Я знаю, чего не стоит делать, — сказал Трент, но его беспокойство было очевидным, когда он помог мне шагнуть внутрь. Я была рада, что не было никакого света, когда я осматривалась во мраке. Ал шарил по моему редко используемому столу, поднимая голову, когда он нащупал крошечный стул, на котором обычно сидел Дженкс. Дженкс метался, зажигая свечи, которые мы разбросали вокруг, когда вышла сила. Медленно пространство начало проясняться, когда фитили загорались, а воск плавился. Здесь пахло кислотой, цепляющейся за горло, зловонной из-за вампирского страха и боли. Айви…
Я посмотрел на черный коридор, и боясь и беспокоясь.
— Возможно, я должен пойти, проверить Биса, — сказал Трент, и Дженкс, сверкая, вернулся к нам.
— Это лучшая идея, которую я когда-либо слышал от тебя, начиная с… э… ладно уж. Тебе понадобится лестница, — сказал Дженкс, но Трент уже приставлял лестницу к ступеням колокольни. Вздыхая, Дженкс указал на Ала, затем на свои глаза, а затем снова на Ала прежде, чем последовать за Трентом.
Ал нахмурился, на его лице был тот же осторожный, неохотный взгляд, который был у него в офисе Трента, прежде чем он вышел с Тритон и Дали. Он сделал жест рукой «продолжай», и мое сердце заколотилось. Дженкс наблюдал за ним, а?
— Айви? — позвала я, желая предупредить ее. — Ты здесь? — Было очевидно, что она была там, и я захромала по коридору. Была тонкая трещина света, текущая из-под ее двери, и я посмотрела на Ала. — Почему ты здесь?
— Чтобы поймать тебя, когда ты упадешь. А ты упадешь. Это просто вопрос нахождения правильного рычага.
Щеголь.
— Айви? — снова позвала я. — Э, ты в порядке?
Затаив дыхание, я ждала, что-то тяжелое упало в комнате Айви. Безумных чертыханий не последовало. Это была Айви, я потянулась, и Ал мучительно дернул меня обратно к себе. Я боролась, чтобы убрать его руку с меня, останавливаясь, когда Айви закричала:
— Нет. Нина, нет! — Я колебалась, хватка Ала ослабела, когда Айви добавила, — Это Рейчел. Пожалуйста. Я скоро вернусь.
— Не уходи. Не оставляй меня. Нет. Нет! — выла Нина, отчаянная боль была в ее голосе. — О, Боже. Дай мне! — внезапно разбушевалась она. — Дай!
Я не могла двигаться, когда жесткие требования Нины перешли в душераздирающие рыдания. Всякая надежда на то, что было возможно, чтобы недавно умерший мог выжить с душой, умерла. Было ясно, что Айви захватила Нину, и Нина была не в своем уме. Все было разбалансировано, и ее вторая смерть была единственным способом снова восстановить равновесие.
— Кто бы ни сделал это проклятие, он был садистом, — прошептала я, и Ал убрал с меня руку.
Свет пролился в тесный коридор, когда Айви открыла дверь. Звук душераздирающих рыданий Нины потянул меня, когда Айви выскочила и закрыла дверь позади себя. Недавно умершие часто были непредсказуемы, когда их ум был реорганизован под подавляющими изменениями гормонов и инстинктов, в то время как тело боролось с умом, пытаясь убедить его, что оно все еще было живо. Голод обычно уходил, когда оригинальная аура была исчерпана к измеримому порогу. Но не поэтому Нина просила Айви вернуться большими задыхающимися рыданиями. Нина требовала не крови, она требовала свою душу.
Прислонившись к двери, Айви уставилась на меня черными, загнанными глазами, охладив меня.
— Ты не должна быть здесь.
— Этого не должно было произойти. — Я прохромала вперед, вытирая слезы с глаз. — Айви, мне так жаль, — выпалила я и обняла ее, когда она начала плакать.
Большие задыхающиеся рыдания сотрясали ее, и я прижимала ее к себе, шелковое ощущение ее волос стояло между нами. Мои собственные слезы текли от несправедливости всего этого, от конца ее надежды, что у нее с Ниной могло быть что-то нормальное, что у них могла быть жизнь, любовь, в одно мгновение им позволили момент счастья, прежде чем проклятие обошло полный круг и забрало все.
