– Не надо! – Гаврил попытался удержать руку Василисы, но она уже включила подсветку смартфона.
– Хочу много денег, – начала читать Василиса. Здесь оказались лишь коротенькие фразы. – Достроить коровник. Сделать крышу. Сделать дорогу. Хочу дом в три этажа, нет лучше замок с бассейном. Хочу смартфон.
Последнее слово Василиса прохрипела, но Гаврилу вроде было всё равно. Он выглядывал из-за косяка, и его не интересовало, что желание про смартфон было написано почерком Василисы.
– Там кто-то есть, – прошептал Гаврил.
Василиса быстро подошла и встала рядом. Действительно, в заброшенном здании эхом разносились голоса. Кажется, мужские. Довольно ровные, они будто спокойно и деловито что-то обсуждали.– Это какой этаж? – спросила Василиса, оглядываясь.
– Первый. Окно? – догадался Гаврил. Василиса лишь кивнула.
Они начали на цыпочках отходить к окну, когда эхом разнёсся ещё один голос. Женский, юный, он звенел, как колокольчик:
– Прыг-скок через порог, кто не спрятался – издох.
Василиса вросла в пол.
– Лунный кролик пробежал.
К комнате определённо приближалась Даша, слова считалочки становились всё громче:
– Где его никто не ждал.
– Ты чего? – Гаврил, кажется, попытался встряхнуть Василису, но она уже не могла никуда идти.
– Кролик прыгнет наугад…
Из-за косяка вышла Даша, бледная, в розоватом платье и босиком. Она встала сначала боком, потом повернулась и уставилась прямо на Василису.
– Больше нет пути назад, – произнесла Даша серыми губами. И потом добавила горячим шёпотом, качая головой: – Лунный кролик никогда не прыгает наугад.
Откуда-то сбоку, будто плети, появились длинные гибкие руки, схватили Дашу и выдернули из проёма.
Василиса только теперь смогла вдохнуть. Она развернулась и подтолкнула остолбеневшего Гаврила к окну. Он вылез первым и подал ей руку. Оказалось не слишком высоко, поэтому Василиса просто спрыгнула с подоконника прямо на землю.
Вдвоём они рванули прочь от «Черноречья», чем бы оно ни было. Но спустя несколько минут гонки по ночному лесу дыхание сбилось, в правом боку появилась острая боль, и Василиса остановилась. Надрывно дыша, кое-как осмотрелась, но ничего, кроме тёмных деревьев и кустов так и не увидела. Никаких лишних звуков тоже не доносилось – только собственное шумное дыхание и стук в ушах.
– Ну и где мы теперь? – кое-как выдавила Василиса.
– Понятия не имею, – прерывисто просипел Гаврил.
– Может, хоть примерно? Что это за место? – Василиса кивнула в сторону, где, как она полагала, осталось «Черноречье».
– Был там когда-то санаторий, ещё до аварии.
– Какой аварии?
– В Чернореченской промзоне, где Добромыслов.
– При чём здесь Добромыслов?
– Так санаторий относился к тамошним заводам. Потом ещё какой-то элитный посёлок вроде пытались построить, но дело не пошло. Теперь тоже заброшен, он находится где-то с другой стороны. – Гаврил неопределённо махнул рукой.
– Ладно, пусть. – У Василисы не было сил ни осмысливать, ни запоминать историю жутко-странного места, по которому разгуливали покойники. – И всё-таки, что это?!
– Что – что? – устало спросил Гаврил.
– Там, в этой развалюхе, Даша была! – Василиса тыкала рукой туда, откуда они прибежали. – Это что, нормально?!
– Да кто его знает. – Гаврил сказал это совершенно спокойно, как о пустяке. И от этой его безразличной интонации у Василисы внутри поднялся горячий вихрь.
– Кто его знает? Кто знает?! – Василиса толкнула парня в плечо, так что он отпрыгнул на шаг. – Какие-то кролики, свечки, покойники, скелеты, разбитые автобусы! И все такие спокойные, расслабленные, как будто ничего не происходит! Как будто это в порядке вещей!
– Какие ещё скелеты? – спросил Гаврил, отступая ещё на шаг. Видимо, на всякий случай.
– А такие – в шляпах! – Василиса ещё и покривлялась, изображая, как кто-то приподнимает шляпу. Изнутри бил поток, остановить который никак не получалось.
– Что? – Гаврил отступил ещё на пару шагов.
– Ничего, – буркнула Василиса, обошла Гаврила и потопала вперёд.
– Куда идём? – спросил Гаврил через пару минут, всё-таки поравнявшись с Василисой, хотя до этого предпочитал держаться позади.
– Это у тебя надо спросить, ты же местный.
– Я здесь раньше никогда не был, особенно ночью.
– Однако санаторий узнал.
– Да про него здесь все знают.
– Про что здесь ещё все знают? Все, кроме меня? Про лунного кролика?
Гаврил молчал. Их сопровождал лишь тихий треск шагов да собственное дыхание. Вокруг стояли глухие облетевшие деревья и кусты, луны видно не было, так что обзор составлял всего несколько метров, остальное пространство тонуло во тьме.
– Стой, – прошептал Гаврил. Вслед за ним Василиса тоже остановилась и прислушалась. Откуда-то доносились тихие мужские голоса. Прямо как в заброшенном санатории. – Обойдём?
Василиса кивнула, и они, стараясь ступать как можно мягче, стали обходить предполагаемых незнакомцев по дуге. Но голоса всё равно приближались, постепенно становясь всё громче, хотя слов разобрать не получалось. И тут в стороне, среди чёрных стволов-колонн, мелькнули два силуэта. Один – высоченный и тощий, с огромной головой, другой – как будто в длинном платье. Василиса чуть не застонала в голос. Долговязый резко вскинулся, сделал мимолётное движение и мгновенно скрылся за стволами. Второй, в «платье», повернулся к кустам, за которыми пригнулись, безуспешно пытаясь спрятаться, Василиса и Гаврил. Внезапно в глаза ударил резкий свет. Сквозь пальцы, которыми прикрывала глаза, Василиса рассмотрела силуэт, бегущий прямо к ним.
– И где вас носило? – спросил отец Павел, всё ещё направляя свой фонарь прямо в лицо Василисы.
– Мы заблудились, – откуда-то сбоку произнёс Гаврил.
– Заблудились, когда что делали? Зачем вас вообще ночью в лес понесло?
– Вы можете опустить фонарь? – резко спросила Василиса. Лучи пропали, перед глазами поплыли круги, так что вообще весь лес растворился в тёмных разводах. – Спасибо.
– Пожалуйста. Пойдёмте со мной. – Отец Павел легонько подтолкнул Василису и Гаврила, и сам зашагал чуть позади, держа фонарь так, чтобы луч светил прямо между ними. – Вас все обыскались.
– Да что вы говорите, – бросила через плечо Василиса. Гаврил косо на неё посмотрел. Не иначе как тоже уверен, что с местным священником надо поддерживать идеально вежливые отношения. Даже если терпеть его не можешь. Особенно если терпеть его не можешь.
– Как вы здесь оказались? – продолжал спрашивать отец Павел, фонарём указывая направление.
– А с кем вы разговаривали? – вопросом на вопрос ответила Василиса.
– Когда? – спросил священник. Голос его при этом стал как-то глуше, чем обычно.
– Да только что.
Отец Павел молчал, а вот Гаврил повернулся и таращился на Василису во все глаза.
– Что?
– Да ничего. – Гаврил отвернулся. Но тут же снова посмотрел на неё. – Там разве был кто-то ещё?
– А ты как будто не заметил?
Гаврил отрицательно помотал головой.
– А с кем он, по-твоему, разговаривал? Голосов-то было два.
– Ну… не знаю. – Гаврил через плечо бросил короткий взгляд на отца Павла.
– Наконец-то! – донеслось откуда-то издалека. Среди деревьев замелькали лучи нескольких фонарей, и спустя полминуты появился Фёдор Новиков, отец Василисы. С карабином за спиной. – Где вас носило?!
– Мы тут с ног сбились. – К Новикову подошёл Иван Петрович Лисовский, глава посёлка и отец Гаврила. – Куда вы пропали?
Василиса вдруг обнаружила, что идёт одна. Гаврил остался где-то позади, вместе с отцом Павлом.
– Так что случилось? – Опрятный, идеально причёсанный и в неуместном брючном костюме, родитель Гаврила чуть наклонился, светя фонарём в сторону сына.
– Мы заблудились, – тихо сказала Василиса, глядя, как бледный Гаврил замер в лучах фонаря, наклонив голову, как бык перед атакой.
– А куда вы направлялись? – спокойно и медленно спросил Лисовский, в упор глядя на сына и не опуская фонарь.
