Тяжелый вздох, и император сказал:
— Ты станешь его императрицей, Асьен.
У меня все внутри похолодело.
— Я был против с самого начала, но мужчина способен так измениться лишь ради любимой женщины. Он изменился ради тебя. И продолжает меняться ради тебя. Думаешь, я не знаю, что произошло на Осенней аллее? Я знаю, Асьен. И то, как ты обнимала мертвое тело Заклинателя, которого уже не раз покрывала раньше. И то, как ты вливала в него свою магию раз за разом, отказываясь поверить, что возлюбленный уже мертв. И ты даже не пыталась скрыть свои чувства, тебя не волновало, что думают присутствующие. И как каждый твой крик рвет сердце моего сына, стоящего рядом с тобой и едва не сжегшего всю свою магию, ломая выстроенный Эльтерианом барьер.
И подавшись ко мне, император прошипел:
— Он без раздумий практически в ад ради тебя ринулся, а ты? Ты о нем подумала, прилюдно рыдая над телом мертвого любовника?
Он вновь сел ровно и продолжил:
— Я бы убил. Там же, на месте. Без сожалений. Но Каенар тебя спас, а после выхаживал несколько месяцев, оберегая тебя, выхаживая, зубря все, что ты требовала, выкладываясь до обмороков на тренировках, чтобы после отвести тебя в Дарстан. Ты знала об этом?
Нет…
Про обмороки мне никто не говорил, и я понять не могла, почему магистр Ксавьен крайне жестко настоял на том, чтобы я более на них не присутствовала.
Император, удовлетворившись моим потрясением, продолжил:
— Говоря откровенно, до сегодняшнего дня я хотел тебя придушить. Самолично. Или сжигать в медленном огне, примерно так сутки, чтобы ты свою смерть хорошенько прочувствовала. Я действительно собирался убить тебя, Асьен. Но сегодня я увидел твое отношение к Каенару. Он дорог тебе. Он безумно дорог тебе, даже если ты этого еще не осознаешь.
Некоторое время после этих слов император молчал, а затем, устало произнес:
— Я не собирался и не собираюсь уничтожать целый город из-за тебя, но ни один из моих шпионов так и не нашел ни единого твоего слабого места. Все что было — Синяя Аллея, которую сегодня я сжег. Собирался шантажировать тебя ею, но… пришлось сжечь, во избежание, так сказать. Наемные убийцы, они знаешь, как клопы — если завелись в одном месте, проще сжечь место, чем остановить появление новых. Отправляйся к Каенару, снадобье скоро перестанет действовать, а он как очнется ринется искать тебя. Так что иди. И да, по поводу угроз — я все же понял, чего ты не желаешь больше, чем даже смерти.
И едва я напряженно посмотрела на него, его величество пояснил:
— Меня. Так что иди к Каенару и помни, ты станешь либо его императрицей, либо моей. Иди.
Дверца кареты распахнулась.
Почти сразу мне подали руку, но я одернула ладонь едва услышала, как практически зашипел император. Лакей это тоже услышал и испуганно отступил.
Из кареты монарх вынес меня лично. После передал с рук на руки взволнованно ожидавшему нас лорду Аскеа, со словами:
— У нее травма. Вроде как повреждены только запястья, но что-то мне подсказывает, что и голове досталось.
После чего разгневанно ушел во дворец, распугивая своим видом и слуг, и стражей.
После того, как монарх скрылся из виду, лорд Аскеа бережно поставил меня на ноги и спросил:
— Как ты?
Сжимая маску, я не знала что ответить, я не могла ответить.
— Все цветочки твои сжег? — участливо спросил глава Тайного департамента.
С трудом удержала слезы и быстро надела маску.
— Но, знаешь, кое-что хорошее во всем этом есть, — обняв меня за плечи и ведя во дворец сказал лорд Аскеа, — к примеру то, что император понятия не имеет, кого ты действительно боишься. А мы ему и не скажем, да?
Вспомнила слова «Но ни один из моих шпионов так и не нашел ни единого твоего слабого места» и с благодарностью посмотрела на лорда Аскеа. Все шпионы его величества, это шпионы, подчиняющиеся напрямую главе Тайного департамента.
— Спасибо, — прошептала я.
— О, не за что, моя дорогая, — лорд Аскеа преисполнился оптимизмом, — в конце концов, правителей по всему миру еще полным полно, а ты, такая талантливая у меня всего одна.
И чудовищный день стал немножечко лучше.
* * *
К ужину Каенар проснулся и настоял на возвращении в свои покои. Мне, уютно устроившейся в окружении книг по тактикам боев, пришлось собирать все, что было, и следовать за работодателем в покои наследного принца — в ВАД нас император не пустил.
Перебравшись в покои кронпринца, Каенар в первую очередь отправился мыться, потому как вода в лекарне была лечебная, и имела тяжелый запах лечебных трав. Невзирая на его сопротивление, я отправила вместе с господином и сэра Матиуша, наказав не спускать глаз с некоторых, которые сегодня зачем-то пытались погибнуть.
Раздраженный Каенар определенно хотел бы высказаться, но на споры у него после столь сильной кровопотери сил не было. И все же, когда сэр Матиуш уводил кронпринца почти силой, я тихо сказала:
— Прости меня.
Каенар остановился как вкопанный, ухватившись за дверь с такой силой, что сэр Матиуш, не ожидавший столь резкой остановки, едва удержался от падения.
— За что? — хрипло спросил кронпринц.
— За мои слова.
Шумно вздохнув, Каенар лишь молча посмотрел на меня, но говорить ничего не стал.
Сказала я.
— Но после всего случившегося, у меня к вам ровно тот же вопрос, что я не успела задать Гродари.
Он ушел, ничего не сказав.
Видимо существуют вопросы без ответов.
* * *
Глава 9
Ужин подали повторно в десять. Тот, что пытались подать ранее, остыл, и ко всему прочему мне пришлось внести коррективы в меню, учитывая состояние кронпринца. Сэр Матиуш, устроив Каенара на постели, оставил нас, а я пересела сначала ближе к постели, после и вовсе на нее, зачитывая свои наработки по тактикам боя, которые кронпринцу нужно было сдать сегодня днем.
Тему вопроса «Зачем» мы отложили до выздоровления бывшего герцога, мстительно отложила ровно на тот же срок тему появления ран на моих запястьях.
Ужин проходил в непринужденной обстановке — я сидела на кровати возле Каенара, который кормил и меня и себя, и зачитывала отрывки из книг.
Дверь в спальню кронпринца распахнулась совершенно неожиданно.
Я ожидала кого угодно, от императора до асура из Нижнего Мира, но менее всего ожидала, что в спальню ворвется темноволосая леди с растрепанной прической, побагровевшая от гнева и ярости.
— Ты!!! — оглушительно заверещала девушка. — Лиса! Ты соблазнила сначала моего мужа, а теперь и императора!!!
От удивления у меня рот приоткрылся.
Каенар лишь сел удобнее, и всунув мне в рот ложку с рисовой кашей, которую вообще-то он ел, спокойно позвал:
— Охрана.
А после невозмутимо спросил:
— Уверена, что там было про лобовую атаку?
Я кивнула, напряженно глядя на леди, на которой затрещало платье, и вовсе не потому, что с тканью имелись проблемы. У девушки проявлялась мускулатура, которой и стражники могли позавидовать.
— Абсолютно, — нервно сглотнув, ответила его императорскому высочеству.
Между тем, пятеро ворвавшихся в спальню стражников обозревали то мирную картину нашего пребывания на постели, то пугающую стремительностью картину нарастания совершенно не женственной мускулатуры.
И эта мускулатура все нарастала. Причем настолько пугающе, что даже стражники определенно испытали опасения и отступили от леди.
Взгляд кронпринца, и отступать они передумали все. Каенар же добавил:
— Леди Хартесин, если вы нападете, мне придется применить силу. Если я это сделаю, это замедлит мое выздоровление. Любые действия направленные на причинение вреда моему здоровью — это государственная измена. Хорошенько подумайте об этом прежде, чем даже пытаться.
И леди сникла, под спокойным насмешливым взглядом.
— Вы правы, — заметно теряя в мускулатуре, произнесла она, — я должна заботиться о вас. Но ты!!! — указующий перст с потемневшим, погрубевшим, пожелтевшим и опасно заострившимся ногтем был направлен в мою сторону. — Ты соблазнила императора!
