– Ты выяснил, кто его порвал! – уверенно сказал Сурнин. – С памятью поработали?
Дмитрий удивленно вскинул брови. Ох уж эти великие принципы Светлых целителей! Сейчас начнется…
– Никита, ты это серьезно?! Что мы, палачи средневековые, чтоб детям память выворачивать? По характеру ранений все понятно!
– Да-да, извини, я тебя перебил.
– М-да… Так вот… Мальчишка чем-то напуган. В личном деле сказано, что полгода назад его инициировали, а через три месяца он вдруг категорически отказался продолжать обучение, с наставником на контакт не идет. Тут разбираться надо, а не память перетряхивать! У него еще вся жизнь впереди.
Где-то сбоку тихо прожужжал принтер, Дима встал со своего места, протянул руку и через секунду вручил Никите распечатку с краткой биографией и диагнозом пациента.
– Хорошо, разберемся, память трогать не будем, индивидуальный подход обеспечим. В итоге, кто его порвал-то?
– Вампир.
Никита отложил лист, уперся руками в подлокотники и медленно поднялся.
– Знаешь что, Дима… Дай-ка я его до дома провожу.
* * *
Леонид Вересаев, полностью излеченный и уже одетый, сидел на кровати и ждал целителя, положив куртку на колени. Симпатичный паренек, невысокий, голубоглазый, очень Светлый и в прямом, и в переносном смысле – соломенные волосы собраны в хвост. Если распустить – наверное, до плеч будут. Одет не то чтобы вопиюще дорого, как Старков, но очень добротно, вещи фирменные вплоть до ботинок. Сразу видно – папа с мамой приличные люди. И демократичные. Им не все равно, как ребенок выглядит, тем не менее аккуратный хвостик разрешают – молодость! Был бы Ленька совсем красавчиком, если бы не по-юношески тонкая шея, оттопыренные уши и несколько легкомысленных веснушек на носу.
При виде старших Иных, заходящих в палату, он вскочил с места.
– Знакомься, Леонид, это сотрудник Ночного Дозора третьего уровня Силы, – церемонно произнес целитель.
– Привет, герой, меня Никита зовут, – подхватил Сурнин. – Ну, что, готов?
Леня захлопал глазами.
– Не волнуйся, дружок. – Дима потрепал его по здоровому плечу. – Это наш оперативник, он тебя проводит.
– М-может, не надо, я сам?
При слове «оперативник» Леонид Вересаев как-то сник и заметно погрустнел.
– Надо, – веско произнес Дмитрий, пожал Никите руку на прощание и облегченно вздохнул, когда за пациентом и его провожатым закрылись стеклянные двери.
На выходе Никита бережно и очень крепко ухватил парня за локоток и придерживал, пока они не дошли до машины. Гоняться за ним по городу в Сумраке у него не было никакого желания.
– Ну что, боец, влип? Говори адрес, садись в машину и рассказывай.
– Ничего не помню… – пролепетал Леня и шмыгнул носом.
Никита выразительно хлопнул пассажирской дверцей, сел за руль, достал чужой паспорт из внутреннего кармана и без всяких предисловий ткнул фотографией парню в нос.
– Этот вампир?
Глаза у Лени сделались совсем круглые. Оперативностью матерых дозорных он был не просто шокирован – сражен наповал, даже рот приоткрылся.
– Дуэлянты хреновы! Сейчас от офиса отъедем, я тебе устрою чествование победителя, мало не покажется. Мне больше делать нечего в Дозоре, как ваши сопливые разборки разруливать!
Ленька охнул и испуганно вжался в кресло. Таких злющих Светлых Иных он еще не видал.
– Кто надоумил? Темные? – рявкнул Сурнин.
– Никто меня не доумил, я сам!
– Значит, компьютерные игрушки!
Мальчишка отрицательно замотал головой.
– С чего-то же ты вообразил себя мегабойцом с Темным Властелином! С чего? Фэнтези начитался?
Никита проехал перекресток на красный, свернул в какие-то дворы, проскочил гаражные ворота, трехэтажное административное здание, с угла которого в две стороны смотрели видеокамеры, и резко затормозил у небольшого торгового павильончика, криво воткнувшись меж припаркованных машин.
– «Тройной ключ» знаешь что такое, успел выучить? Или, кроме «белого меча», ты больше ни слова не услышал из того, что наставник говорил?
– Да я… Но Светлые же не Темные! Вы же не будете применять магию против своих?!
– А-а-а… – простонал Сурнин. – За что мне это? Говорили тебе, дураку, учись в Дозоре!
Никита, не глуша мотор, дернул ручник и всем телом развернулся к мальчишке.
– Задолбался я по городу на механике ездить, пора автомат покупать, – вдруг признался он, понизив голос. – Знаешь, Леня, что-то у меня сегодня с самого утра день не задался… Или ты мне сейчас все как на духу выложишь, или тебе снова помощь наших целителей понадобится! Одним грехом больше, одним меньше, на скорость моего развоплощения это не сильно повлияет. Как ты вышел на Светлова?
– Мы с ним до девятого класса в одной школе учились, – нехотя сказал Леня.
– Ну, вот, уже что-то. Не дружили – это, конечно, слабо сказано?
– Да. Нет! Не в этом дело, Никита!
– А в чем?
– Он, оказывается, Иной! Он Темный! И вообще кровосос – представляешь?!
– Мрак.
– А сейчас время такое…
– Какое?
– Время молодых, понимаешь?
– Да ладно!
– Великий Договор, Дозоры и все такое прочее – это рудименты, пережитки прошлого, отработавшие свое предназначение. Теперь они только мешают всем: людям, Иным, человечеству, даже Сумраку – в нем энергия плохо циркулирует из-за искусственных барьеров и затянувшегося перемирия. Ну, это как старинные традиции! Кому они сдались на самом деле, кроме тех, кто руководит общиной и имеет в ней власть?! На другом конце света о них и не знает никто, а для кого-то – это правила жизни, истина в последней инстанции…
Мальчишку прорвало словесным поносом. Иные, конечно, куда более стрессоустойчивы по сравнению с людьми, но срывы и депрессии у них тоже бывают, и алкоголизм встречается, и кое-что похуже. Так что то, что девятнадцатилетнего паренька трясло после всего пережитого, вовсе не удивительно. Первое в жизни самостоятельно принятое решение – жесткое, бескомпромиссное, первая кровь, как бы пафосно это ни звучало, и первый страх смерти. Настоящей. Ленька Вересаев еще совсем-совсем не разбирается в том, какие ранения и болезни на самом деле опасны для здоровья Иных.
Никита представил, как после сумеречного сражения он, стуча зубами от холода, тянет вниз замок куртки и видит развороченное плечо. Как тут не испугаться? То, что он сдался и в конце концов помчался в Дозор за помощью, – это не трусость. Это вообще, может быть, самое хорошее, что произошло с Ленькой Вересаевым за этот долгий день. Он поехал к своим, точно зная, что ничего плохого никогда не случится с ним там, где есть Свет.
