Любопытство подстрекало одним глазком заглянуть внутрь, но совесть твердила, что это неправильно. Я лишь теоритически размышляла о двери и перспективе ее открыть, когда Джордж Куббинс выплыл из своей спальни с газетой подмышкой.
— Знаю, о чем ты думаешь, но туда нельзя заходить, — он в упор посмотрел на меня.
— Что? Дверь? — я слегка отошла от нее, якобы случайно. — А почему он держит ее закрытой?
— Не знаю.
— Ты когда-нибудь заходил в эту комнату?
— Нет, — из-за очков Джордж внимательно рассматривал меня. — Конечно, нет. Он же просил этого не делать.
— Ну, да, ну, да. Совершенно правильно, — я улыбнулась так дружелюбно, как только могла. — Сколько ты здесь живешь?
— Около года.
— Очевидно, ты хорошо знаешь Энтони.
— Что это? Допрос? Тебе лучше поспешить, я вообще-то шел в ванную, — Джордж сдвинул очки на нос.
— Извини. Мне всего лишь интересно, как к нему попал этот дом. Имею в виду не только дом, но и все вещи, которые тут, а Локвуд, между тем, живет сам по себе.
— Нет, — возразил Джордж. — Ты имеешь в виду, где его родители. Верно?
— Да, — я кивнула.
— Если ты его об этом спрашивала, то знаешь, — он не любит говорить о них. Я думаю, что они занимались экстрасенсорными исследованиями или чем-то вроде: что красочно иллюстрируют все эти штуки на стенах. А еще они были богаты: что красочно иллюстрирует сам дом. В любом случае, их тут давно нет. Наверное, Локвуд был под опекой кого-то из родственников. Потом он учился на агента в «Могильщике», под руководством Сайкса. Дом перешел к нему по наследству, — он поудобнее перехватил газету и двинулся через коридор. — Не сомневаюсь, твоих сверхспособностей хватит, чтобы узнать больше.
— Под опекой? — нахмурилась я. — Но это значит, что его родители…
— Много вариантов. Я, к примеру, считаю, это значит, что они мертвы, — и он закрыл дверь в ванную.
Не трудно догадаться, как я размышляла о каждом из своих коллег, лежа без сна под сводчатым потоком чердака. С одной стороны: Энтони Локвуд — привлекательный и энергичный, готовый броситься разгадывать любую тайну; парень, который не бывал счастливее, чем, когда хватался за рапиру, охотясь за очередным призраком. С другой стороны: Джордж Куббинс — красивый, как открытая банка тушенки, харизматичный, как мокрое кухонное полотенце, валяющееся на полу. Уверенна, он не бывал счастливее, чем сидя в окружении пыльных папок и тарелок с едой. При этом он еще стремился меня подколоть, что надоедало. Я решила, стараться держаться от него как можно дальше. К тому же больше мне понравилось думать, о работе на пару с Локвудом.
Локвуд любил вести прием поздним утром, что давало ему возможность отдохнуть после заданий, выполнялись по ночам. С потенциальными заказчиками он всегда общался в той же гостиной, где проходило мое собеседование. Делалось это потому, что именно там милый диванчик соседствовал с восточной атрибутикой по охоте за призраками, создавалась необходимая атмосфера для бесед, где банальное перекликалось со странным.
В мой первый рабочий день на Портланд Роуд, была назначена встреча на одиннадцать утра. Пришел джентльмен лет чуть за шестьдесят, у него было полное, жалобное лицо, несколько жиденьких прядок волос уныло обернулись вокруг головы. Локвуд сел с ним за чайный столик. Джордж устроился неподалеку за наклонным письменным столом, делая заметки о ходе их разговора в большом, черном журнале. Мне работы не нашлось. Я расположилась на стуле, в конце комнаты, слушая, о чем идет речь.
У этого мужчины была проблема с гаражом. Его внучка отказывается туда заходить, уверяла, что видела там нечто страшное. Однако она очень нервная и впечатлительная девочка, и правдивость ее слов сомнительна, поэтому он решил проконсультироваться с нами (тут он раздул щеки, чтобы подчеркнуть сове скептическое отношение к этой ситуации).
— Сколько лет вашей внучке? — учтиво спросил Локвуд.
— Шесть. Она маленькая, глупенькая шалунья.
— И что она рассказала об увиденном?
— Я не смог добиться от нее чего-то вразумительного. Юноша стоял в дальнем углу гаража, рядом с ящиками из под чая. Еще добавила, что он очень худой.
— Ясно. А он всегда стоял на том месте или передвигался.
— Просто стоял. Поначалу она пробовала с ним заговорить, но он никогда не отвечал, только смотрел. Не знаю, как она такое выдумала, может, слышала о Гостях на детской площадке.
— Может, мистер Поттер. Вы сами ничего странного в гараже не замечали? К примеру, становилось ли резко холодно?
— В нем прохладно, — мотнул джентльмен головой. — Но это же гараж, что от него ждать? И до того, как вы спросите, скажу — там ничего не случалось. Ну, вы поняли: смерти и прочего. Этой постройке только пять лет, а я все тщательно закрываю.
— Ясно. — Локвуд сложил руки. — У вас есть домашние животные, мистер Поттер?
Мужчина удивленно заморгал, он мизинцем провел по длинной пряди волос, переместив ее тем самым себе на лоб.
— Я не понимаю, какое это имеет значение?
— Мне просто интересно, есть ли у вас собаки, возможно, кошки.
— У жены две белые сиамские кошки. Самодовольные, костлявые, мелкие сволочи.
— Они обычно заходят в гараж?
— Нет, — задумчиво произнес мужчина. — Им в нем не нравится. Хотя, там просторно. Я всегда думал, что они туда не ходят, чтобы не запачкать свои прелестные, маленькие лапки, ведь в гараже повсюду пыль и паутина.
— В гараже много пауков? — поднял взгляд Локвуд.
— Ну, там их целая колония, скорее всего. Они плетут новую паутину быстрее, чем я ее убираю. Но сейчас лето — для них ведь самое время, так?
— Наверное. Что ж, мне бы хотелось осмотреть ваш гараж. Если удобно, то сегодня же, сразу после комендантского часа. Кстати, на вашем месте я бы держал внучку подальше от этого места.
— Не поделитесь своим мнением, мисс Карлайл? — спросил Локвуд, когда вечером мы ехали на автобусе в восточном направлении.
Последний рейс перед комендантским часом. Взрослых не было, зато в салоне толпились дети, направляющиеся на ночное дежурство в сторону фабрик. Одни дремали, другие тупо уставились в окна. Их специальные защитные палки с железными наконечниками, стояли скопом около двери, гремели и подпрыгивали в такт движения автобуса.
— Похоже на слабый Первый Тип, поскольку он стоял и не предпринимал попыток приблизиться к девочке. Но нельзя быть в этом уверенными, — я поджала губы.
Разумеется, мне сразу вспомнилась крошечная, сверкающая фигура на той проклятой мельнице.
