Я глубоко дышала, успокаивая себя и не позволяя думать о плохом. Я вновь закрыла глаза, тем самым поддразнивая темноту, и слушала.
Слушала…
Холл, комнаты, различные площадки, лестницы были артериями и дыхательными путями любого здания. Все было пронизано каналами. Можно уловить эхо мыслей в настоящий момент, наладив контакт с комнатами. Бывают случаи, становятся слышными иные шумы, голоса, которых не должно здесь быть.
И это как раз такой случай.
Я открыла глаза, подняла свою сумку и медленно пошла к лестнице. Локвуд, уже стоял у полированного столика под изгибом перил. Его лицо тускло сияло в свете, проникавшем через дверное окошко.
— Слышишь что-нибудь? — спросил он.
— Ага.
— Что?
— Тихий стук. Появляется и исчезает. Очень слабый. Я не могу сказать, откуда он идет. Но он усилится, как стемнеет. Что у тебя?
Он указал вниз на ступени.
— Ты, конечно, помнишь, что случилось с мистером Хоупом?
— Упал с лестницы и разбил голову.
— Именно. Вот тут сильное остаточное свечение смерти. Держится спустя три месяца, как он умер. Оно такое яркое, что впору солнечные очки надевать. Миссис Хоуп рассказала Джорджу, что ее муж споткнулся и упал, сильно ударившись об пол.
Локвуд взглянул на темную лестничную клетку.
— Долгий полет… Противный способ спуститься.
Я низко склонилась над полом, пытаясь что-то рассмотреть в сумраке.
— Да, видно, как растрескалась плитка. Он должен был упасть с огромной…
Два резких падающих звука на лестнице. Воздух пришел в яростное движение, совсем рядом с моим лицом. Прежде, чем я среагировала, нечто здоровенное, мягкое и жутко тяжелое приземлилось точно там, где я стояла. От этого у меня свело зубы.
Я отпрыгнула назад, выхватила с пояса рапиру. Я стояла напротив стены, бешено озираясь по сторонам, подняв свое оружие, готовая в любой миг нанести удар, сердце дико колотилось в груди.
Ничего. Никого на ступенях. Нет и переломанного тела, безжизненно развалившегося на полу.
Локвуд небрежно прислонился к перилам. Было слишком темно, чтобы сказать наверняка, но я готова поклясться, он и бровью не повел. Он не слышал падения.
— Ты в порядке, Люси?
Я тяжело дышала.
— Нет, я только что слышала эхо падения мистера Хоупа. Это было очень громко и очень реально, как если бы он упал прямо мне на голову. Не смейся. Веселого здесь нечего.
— Прости. Итак, нечто уже показалось, а ведь еще ранний вечер. Дальше будет гораздо интересней. Который час?
Иметь часы с люминесцентным циферблатом было моим третьим непреложным правилом. Еще бы весьма кстати, выдерживай они резкие перепады температуры или удары эктоплазмой.
— Нет пяти, — ответила я.
— Чудно.
Зубы Локвуда не были покрыты светящимся составом, в отличие от моих часов, но когда он усмехнулся, то вполне мог бы заменить фонарик.
— Самое время для кружечки чая. Потом займемся привидением.
Когда вы ведете охоту на злобных духов, простые вещи становятся более значимыми. Рапира в темноте отливает серебром, железная стружка рассыпана на полу, запечатанные фляги с лучшим Греческим огнем под рукой — полная боевая готовность… Но чайные пакетики, свежие и ароматные, сделанные (как мы предпочитаем) в магазине «Братья Питкины» на Бонд Стрит, возможно простейшая и самая чудесная из маленьких радостей, о значении которых в обычной жизни даже не думаешь. Допустим, они не смогут спасти вас, как острие меча или железный круг, и у них нет защитной силы от внезапного удара огня. Однако они действительно дают нечто жизненное, помогая вам сохранить рассудок.
Не бывает приятным время, проведенное в одном доме с привидениями, которые поджидают во тьме. Ночь давит на вас, окружает, а мертвая тишина бьет по ушам. В такие моменты, если потерять осторожность, начинаешь видеть и слышать то, чего на самом деле нет, что существует лишь в собственном воображении. Каждый из «Локвуда» пользуется своими средствами, чтобы отвлечься. Я, к примеру, немного рисую карандашом, у Джорджа всегда с собой его комиксы, сам Локвуд читает желтую прессу. Но все мы не обходимся без чая с печеньем, и эта ночь в доме семьи Хоуп не была исключением.
Мы обнаружили кухню в дальнем конце холла, прямо за лестницей. Это была достаточно просторная, ухоженная комната, чистая и современная, совсем замечательно, что в ней было куда теплее, чем в холле. Я не заметила никаких сверхъестественных следов или чего-то вроде того. Все было спокойно. Тихий стук, который я слышала, здесь не раздавался. А так же, не повторилось ничего наподобие мерзкого удара, что я получила на лестнице.
Я поставила греться чайник, Локвуд посветил мне масляной лампой, которую затем поставил на стол. Благодаря свету, нам можно было снять рапиры, рабочие ремни и положить их рядом. К ремням были пристегнуты семь сумочек и мешочков, не смотря, на тишину, мы периодически исследовали их содержимое, пока чайник раздраженно не захрипел, свидетельствуя о своей готовности. Мы, конечно, уже проверили все еще в офисе, но считали не лишним сделать это еще раз, к общему спокойствию. В памяти был свежий пример — девушка из «Ротвелла» погибла на прошлой неделе, потому что забыла пополнить запас магния, для вспышек.
Солнце за окном давно село. Легкие облачка плыли по иссиня-черному небу, плотный туман поглотил весь сад. За темнеющими изгородями светились окна соседних домов. Они были так близко и в то же время так далеко, словно корабли, плывущие в океане. Сейчас мы были отрезаны от всех, а расстояние непреодолимо, как глубины вод.
Мы надели ремни и проверили Липучку, которой были обвязаны рапиры. Я налила нам чай и поставила кружки на стол. Локвуд вытащил печенье. Мы сели рядом. Масляная лампа своим мерцанием разгоняла тени, поэтому они принялись обиженно танцевать в углах кухни.
Локвуд наконец-то опустил высокий воротник пальто, который возвышался над его шеей.
— Давай посмотрим, что миссис Хоуп, решила рассказать о себе, — предложил Локвуд.
Он своей худой рукой потянулся к папке, лежащей на столе. Свет лампы загадочно сверкал, путаясь в копне его волос.
Пока Локвуд читал, я проверяла термометр, пристегнутый к моему ремню. Десять градусов. Отнюдь не тепло. Хотя чего еще можно ждать от неотапливаемого дома в это время года. Я вытащила мой блокнот из мешочка на ремне и набросала рисунок комнаты, заодно записав, услышанное в холле.
Локвуд отбросил папку в сторону.
— Неплохо, и весьма полезно.
— Неужели?
