Она замолчала и погладила свой живот
Она все еще улыбалась странной застенчивой улыбкой
«Так кто же это?» — спросил я
Я не понимал, какое это имело значение, но мне было любопытно узнать ответ.
— Оба, — сказала она.
«У меня двойня — один от Ванчи, один от Ганнена.»
Ребенок вампира и ребенок вапмирца! Закричал я взволновано.
«Более того» — сказала Иванна
«Я позволила трем линиям крови смешаться
Каждый ребенок на одну треть вампир, на одну треть вампирец и на одну треть я.
Вот так я его обманула.
Он думал, что любой ребенок это мина для разделения кланов, но вместо этого они будут притягивать их друг к другу.
Мои дети когда вырастут будут размножаться с другими вампирами и вампирцами и произведут совершенно новый большой клан
Все разделения будут стерты и окончательно забыты.
Мы собираемся создавать мир, Даррен, не смотря на нашего отца.
Это ты научил меня — мы не обязаны принимать судьбу Мистера Тайни.
Мы можем создать свое собственное будущее, все мы.
Мы имеем власть, чтобы управлять нашими жизнями — нам только придется сделать выбор, чтобы использовать ее
Ты выбрал когда пожертвовал своей жизнью.
Теперь выбрала я — давая жизнь.
Только время покажет, к чему приведет наш выбор. Но я уверена, что мы поможем вступить в лучшее будущее, чем планировал наш отец.»
Аминь! пробормотал я, и последовал молча за ней по туннелю, думая о будущем, и о всех неожиданностях и поворотах которое оно нам может приподнести.
Голова гудела от мыслей и идей
На меня свалилось так много, так быстро, что я чувствовал себя ошеломленным от всего этого и не был уверен, что нужно делать.
Но была одна вещь, в которой я был абсолютно уверен — когда мистер Тайни узнает правду о детях Эванны, он будет в гневе! Думая об этом и о том, как будет выглядеть злое лицо маленького вмешивающегося во все человека, когда он услышит новости, я разразился смехом.
Эванна тоже засмеялась, и смех звучал целую вечность, следуя за нами по туннелям как перышко неуклюжей птицы, действуя почти как защитное заклинание от обрушивающихся стен, постоянного движения, всегда готовых наброситься монстров.
Примерно через час туннель закончился, и мы вошли в дом Мистера Тайни.
Я бы никогда не подумал, что у него есть дом.
Я предполагал, что он бродит по миру, всегда в движении и поиске кровопролития и хаоса.
Но теперь, когда я рассматривал его, я понял, каждый монстр нуждается в логове, чтобы назвать его своим, и Мистер Тайни был самым странным из всех.
Оно было огромное — я хочу сказать ОГРОМНОЕ — пещера, может быть километра 3 в ширину и простиралась так далеко вперед, на сколько я мог разобрать.
Большая часть пещеры была создана природой, сталагмиты и сталактиты, водопады, красиво разукрашенные горные породы и формы.
Но большая часть этого была необычайно натуральной
Здесь были великие машины прошлого, по моим догадкам должно быть из 1920 или 1930-х гг, висевшие над головой в воздухе.
Сначала я подумал, что они подвешены к потолку на веревках, но они были в непрерывном движении, вращаясь, перемещаясь, и даже летая как самолеты, и никакого намека на веревки.
Везде также были манекены, одетые в костюмы каждого века и континента, начиная с примитвных вещей до самых великолепных современных модных акссесуаров.
Их слепые взоры обескуражили меня — у меня было чувство, что они наблюдают за мной, готовые ожить по команде мистера Карлиуса и напасть на меня.
Тут были произведения исскуства и скульптуры, некоторые из них такие знаменитые, что даже такой не разбирающийся в исскустве человек как я мог опознать их.
— Мона Лиза, Мыслитель, Последний ужин.
Вперемешку с ними, изображенное как выставка, тут была дюжина мозгов в стеклянных сосудах.
Я прочитал несколько лейблов — Бетховен, Моцарт, Вагнер, Махлер.
(Это всколыхнуло во мне воспоминание — Я учился в школе имени Махлера!) «Наш папа любит музыку,» Прошептала Эванна.
— Покуда люди коллекционируют рукописные издания музыки или грамофонные пластинки… — Она очевидно не слышала о СиДи до сих пор! — …он коллекционирует мозги композиторов.
Дотрагиваясь до них, он может слушать мелодии которые они когда либо сочинили, и те которые они еще не представляли публике.
— Но откуда он их достал? — спросил я.
— Он переместился в прошлое, в то время когда они только умерли и разграбил их могилы, — сказала она, так обычно как будто это было самым обычным делом в мире.
Я подумал о том хорошо это или плохо поступать таким образом, но были более важные вопросы, поэтому я перестал думать об этом.
— Он также любил искусство, я это принимаю, — сказал я, кивая на Ван Гога.
— Ооочень, — сказала Эванна
— Это все оригиналы конечно же — он не имеет дела с копиями.(подделками)
— Невозможно! — фыркнул я.
— Они не могут быть настоящими.
Я видел несколько настоящих картин.
Мама и папа… — Я все еще думал о своем человеческом отце, как о настоящем и всегда буду.
— …водили меня посмотреть на Мону Лизу в Лувре однажды.
— Лувр, — поправила меня Эванна
— Это копии.
Некоторые папины карлики из малого народца сделаны из душ художников.
Они сделали превосходные копии, того чего он особенно хотел.
Затем он переместился в прошлое и поменял копии на оригинал.
В большинстве случаев даже настоящий художник не мог указать на разницу.
— Ты хочешь сказать мне, что Мона Лиза в Париже подделка? — спросил я скептически.
— Да.
Эванну насмешила моя реакция.
— Наш отец эгоистичный человек.
Он всегда получает лучшее для себя.
Что он хочет, он берет — и обычноон хочет все самое лучшее.
Кроме книг.
Её голос стал указательным, как ранее, когда она говорила про его отношение относительно творчества.
Десмонд никогда не читает работы воображения.
Он не коллекционирует книги и не обращает внимания на писателей.
Гомер, Чосер, Шекспир, Диккенс, Толстой, Твэн — все остались без его внимания.
Ему без разницы, что они хотели сказать.
Ему нечего делать с миром литературы.
Как будто это существует в другом мире.
Я снова не видел смысла в том зачем она все это рассказывает мне, поэтому я позволил моему интересу поблуждать.
Я никогда не был фанатом искусства, но даже меня удивила эта выставка.
Это была уникальная коллекция, вобравшая все самое лечшее из искусства и созданное человечеством.
