Она достала жетон, бездумно воткнула в ухо оборотня на барельефе и зачем-то сверху еще ладонью прихлопнула. Внутри раздался жалобный скрежет, за ним щелчок — и все замерло. Эмьюз попробовала потянуть жетон обратно за ключи — безрезультатно.
— Чего возишься? — осведомилась Лют, отвлекшись от пространных рассуждений.
— Кажется… я ее сломала, — голос Тени дрогнул. — Жетон застрял.
— Отойди. — Блондинка засучила рукава.
Пока девочки, пыхтя, пытались исправить положение, по обе стороны двери собралась толпа. Урд и Клер с трудом пробились к центру событий.
— И что тут происходит, Варлоу? — строго спросила старшекурсница.
— Ничего, — ответила за свою пару Лют. — Замок вдруг заклинило.
— Вдруг? — нахмурилась Йонсон. — Кого-то уже позвали?
— Нет, надеялись, что само пройдет. — Руки Эмьюз тряслись.
— Пели песни, ритуальные пляски устраивали? — ехидно продолжила та. — Это надо чинить.
Она поймала за руку первого попавшегося мальчика в синей форме и приказала искать коридорных.
— Профессор Дарроу меня убьет, — бормотала Тень.
— Не сумеет, — заверила Урд. — Но, вероятно, приложит все усилия.
«Варлоу сломала замок», — прокатилось приглушенным шепотом по толпе студентов.
— А вот и кавалерия пожаловала, — хмыкнула Йонсон.
— Дезмонд, пожалуйста, посмотри, что там с механизмом? — попросила Клер.
Призрачный мальчик кивнул и сунул голову сквозь барельеф почти по самые уши.
— Ну? — взволнованно торопила виновница суматохи. — Это можно починить?
Дезмонд выпрямился, медленно развернулся и обреченно опустил руки.
— Труба, — подытожила Урд.
Повисев в воздухе несколько мгновений, призрачный мальчишка пропал. В тягостной тишине Эмьюз боялась поднять глаза. Она кожей чувствовала взгляды.
— Я позову Наставника, — предложила Лют.
— Не уходи, — одними губами прошептала Эмьюз.
— Далеко не уйду, — пообещала та и достала зеркальце.
По телу колючими мурашками пробегал холодок. «Вот как раз и отдохнешь… в каменном ящике», — сообщил внутренний голос. Теперь все зависело от того, кто примчится первым: Тангл или Дарроу.
— Господа студенты, разойдитесь, пожалуйста! — скомандовал профессор.
Сердце сделало в груди смертельное сальто.
Карлики оттеснили ребят, оставив несчастную Тень наедине с испорченной дверью посреди пустой площадки. Дарроу мгновенно оценил ситуацию и пришел в неописуемую ярость. Его обычно добродушная физиономия перекосилась и несколько раз сменила цвет на все оттенки красного.
— Это… это… безобразие и неслыханное варварство! — громыхнул профессор. — Барельеф служил веками, пока не появились вы!! Он — произведение искусства! Исключение было бы самым гуманным наказанием!!!
— Господин профессор… я… — попробовала оправдаться Эмьюз.
— Молчите! — рявкнул тот. — Вы сделали уже все, что могли. Карлики проводят в кабинет ректора. Ждите меня там и обдумайте свое поведение. Я не потерплю!..
Тут между Тенью и Дарроу возник Дезмонд. Он закрыл своими руками рот профессора и захрипел. Коридорные попятились.
— Если ты считаешь… — промямлил профессор и потер лоб.
— За что вы собрались наказывать мою подопечную? — Тангл беспрепятственно шел сквозь ряды студентов, а за ним трусил Хьорт.
— Уже ни за что. — Дарроу чуть не плача гладил пальцами испорченную дверь.
— Правильно, — кивнул Наставник. — Даже мне не хватит сил сломать это, вам и подавно. Так откуда такая сила у хрупкой девочки?
Вильгельм присел на корточки и, прищурившись, осмотрел место, откуда торчала связка ключей.
— Я бы не был так уверен, — присвистнул он.
— Ты на чьей стороне? — прошипел Тангл.
— На вашей, — успокоил Сэр Хьорт. — Тем не менее, кто-то вколотил жетон обратной стороной. Эмьюз, ангел мой, это тонкая механика. С ней грубо нельзя, только нежно. Я б сказал, как с женщиной, но ты не поймешь. Видишь, не лезет. Зачем продолжать совать? Не получается, значит, что-то не так?
По толпе студентов по обе стороны двери прокатилась волна нервных смешков.
— Либо придержите язык, Сэр, либо я предложу вам покинуть территорию университета, — холодно отрезал Дарроу.
— Молчу. — Вильгельм примиряюще поднял руки. — Но все же, Эмьюз, зачем было вколачивать жетон?
— Она ничего не вколачивала, — вклинилась Лют. — Я стояла рядом и заметила бы.
— Блондиночка, помолчи, сделай милость, — отмахнулся Хьорт. — Давай, Эмьюз. Правду.
Вильгельм приподнял лицо девочки за подбородок и пристально посмотрел прямо в глаза.
— Лют не обманывает, — собрав остатки самообладания, ответила Тень. — Я действительно, как обычно, вставила жетон. Разве что чуть подтолкнула ладонью.
— Ладошкой, значит, подтолкнула? — Хьорт выпрямился. — Знаешь, Руф, а отведи-ка Леди к местному психологу. Пусть пожалуется без свидетелей на двух великовозрастных скотов, превративших ее жизнь в сплошные тренировки. Я свою вину признал. А ты?
— И я, — вздохнул Тангл. — Думаешь, сумеем починить, как те окна?
— Нет, дружок, — рассмеялся Вильгельм. — Эту красоту не люди делали. Я только доломать смогу, чтобы ребята попали домой. Последнее слово за вами, Дарроу.
— Ломайте, — поморщился профессор. — Только без меня.
— Да. Слабонервных прошу удалиться. — Танцор отступил на шаг. — Эй! Внутри! Не хотите получить травмы разной степени тяжести, отползите на безопасное расстояние! Это метров на шесть.
Руфус осторожно склонился к Эмьюз.
— Пойдем и мы? — мягко попросил он.
— Я хочу посмотреть, — прошептала девочка.
Сэр Хьорт принял боевую стойку.
— Прах к праху, — произнес он.
В ту же секунду руки Вильгельма от локтя обернулись толстыми пучками спутанных бурых стеблей. Острые концы побегов щупальцами устремились к двери. Они безжалостно вгрызались в камень, как в мел. Ввинчивались, опутывали живыми змеями, оставляя глубокие борозды. Барельеф треснул, но не развалился.
Сэр Хьорт бросил на Эмьюз короткий взгляд, словно подначивая: «Смотри, как я перемещаю центр тяжести». Танцор плавно поменял опорную ногу и потянул конструкцию на себя.
Без шума и скрежета уничтоженная дверь послушно покинула проем. От этого зрелища девочке сделалось особенно тоскливо. Она развернулась на каблуках и поковыляла прочь.
— Наверное, нам следует приостановить тренировки. — Наставник поравнялся со своей подопечной и замедлил шаг.
— Нет, — твердо отрезала Эмьюз. — Сдаются только неудачники и слабаки.
— Кто сказал такую чушь? — строго спросил Тангл.
— Сэр Хьорт.
— Тогда Вильгельм все это в квадрате. — Руфус оглянулся. — Видишь ли, только баран прет напролом, потому что он глупое животное. Перерыв — не отступление, а возможность уложить в голове полученное знание.
В Башне Четырех Ветров — месте, предназначенном исключительно для псиоников, — Тень чувствовала себя, как на вражеской территории. Она ни на шаг не отставала от Тангла, даже зачем-то взяла его за руку. В конце концов, невозможно вечно избегать визита к психологу. Несмотря на то, что эту работу получил Мэйсон, Эмьюз не желала записываться на прием. Отказывалась признать, что ей действительно нужна помощь.
Стоило Танцорам переступить через порог, обстановка в просторной комнате начала стремительно меняться. По стенам поползла склизкая плесень, а их камни потрескались и обветшали; с потолка обрушились ржавые цепи с отвратительными крюками; мебель ощетинилась хищными шипами, и только один островок уюта сохранился в глубине, где на залитом ласковым светом коренастом столе сидел серый в полосочку кот.
— Вы вовремя. — Мэйсон довольно прищурился.
Он спрыгнул на пол и принял человеческий облик. Без студенческой формы, в строгих брюках, накрахмаленной белой рубашке, со щегольским полосатым жилетом и при галстуке мальчик-кот выглядел крайне солидным джентльменом.
— Я подожду за дверью? — с надеждой спросил Тангл.
— Нет, Сэр. — Мэйсон отрицательно покачал головой. — Нам ни к чему лишнее давление.
Эмьюз с удивлением заметила, что Наставник смешался. Избавив себя от продолжения диалога, Руфус просто вышел вон.
В комнате сделалось заметно светлее.
— Жаль, что ты не навещала меня раньше, — мурлыкнул Мэйсон, снова превращаясь в кота. — Располагайся.
— Где? — Девочка не горела желанием приближаться к зубастой мебели.
— Страшно? А, между тем, это отражение твоих эмоций.
Кот плавно двинулся к пугающей штуке, которая несколько минут назад совершенно точно являлась диваном. Под мягкими лапами зверька неприветливый пол покрывался пушистым ковром. Мэйсон прицелился, вильнул хвостом и запрыгнул на сидение. Шипы спрятались, как по команде, шершавое дерево сменилось апельсиновой обивкой, а из ниоткуда возникли две подушки-валика.
