Эшер пошел вдоль платформы, делая вид, что не хочет привлекать к себе внимания, и тут же кто-то крикнул:
— Вот он!
Он побежал, но не слишком быстро, и вскоре его настигли. В воздухе разнесся громкий гудок берлинского экспресса, и одетый в штатское полицейский приказал:
— Кто-нибудь, проверьте, есть ли у него багаж.
Что ж, выбора ему не оставили. Эшер извернулся, разрывая захват, и со всей силы ударил державшего его человека кулаком в челюсть.
— Уверены, что здесь вам будет хорошо? — князь Разумовский оперся широким плечом о резной столбик веранды. Лидии он представлялся грубоватой мозаикой, где по зеленому фону мундира были разбросаны золотые солнечные сполохи: борода, пуговицы, нашивки на рукавах. Интересно, что заставляет русских аристократов постоянно носить форму, даже когда они не на службе? Желание облачиться в яркие цвета вместо благопристойных оттенков синего, серого и коричневого, на которые западная цивилизация обрекла несчастных мужчин?
— Да, благодарю вас, князь, — она положила руки на аккуратные стопки документов. — Вы обеспечили мне превосходное развлечение…
— Вы действительно находите эти скучные цифры увлекательными?
Он и в самом деле думает, что женщину может позабавить мысль о любовной связи с половиной гвардейских офицеров? С другой стороны, его сестра явно находит такое положение вещей забавным…
— Конечно! Это как загадка, как охота за яйцами на Пасху… или… — она взмахнула рукой, мазнув краем кружевной манжеты по невысохшим чернилам. — Или как анализ результатов последовательной фильтрации. Попытка понять, что означают эти цифры, или что они могут значить…
Князь обогнул плетеный стол и поцеловал ей руку:
— Какая жалость, что ваш муж никогда не позволит вам сотрудничать с Третьим Отделением.
В Санкт-Петербурге неожиданно наступила весна; хотя погода по-прежнему стояла прохладная, Лидия наслаждалась свежим морским воздухом и ласкающими лицо солнечными лучами. Рощицы, видневшиеся за резными перилами веранды, оделись в молодую зелень.
— Я передам матушке ваши наилучшие пожелания и извинения, — продолжил князь. — Позволю себе предположить, что ее единственным желанием является поведать une Anglaise о духовных добродетелях, даруемых нам жизнью в сельской глубинке, хотя сама она едва ли способна отличить гриб от березы. Я вернусь сюда через неделю, не позже. А если охота за яйцами вам наскучит, всенепременно позвоните Аннушке, или Ниночке, или Сашеньке и отправляйтесь с ними на чай в «Додон». Сашенька, по крайней мере, не станет вовлекать вас в беседы с мертвецами.
С названными им дамами Лидия познакомилась благодаря Кругу Астрального Света. Сашенькой звали яркую красавицу-баронессу с иссиня-черными волосами, которая, как догадывалась Лидия, была одной из любовниц Разумовского.
— Нет, сеансы меня не смущают, — Лидия по опыту знала, что разговоры с настоящими мертвецами были намного интересней всего того, что могли показать ей таинственные личности, представлявшиеся то Онейдой, то индейской принцессой по имени Золотая Орлица. — На самом деле общение с мадам Мухановой оказалось весьма поучительным, хотя ее подругам и не понравилось, что я не стала снимать очки и спрашивала, зачем нужно гасить свет. Их раздражение показалось мне совершенно беспочвенным.
Краешком промокательной бумаги она попыталась устранить созданное ею чернильное безобразие, но быстро отказалась от этой затеи. Оставалось надеяться, что кто-нибудь из княжеской прислуги сумеет очистить манжетное кружево.
— Что меня смущает, так это религия. Нет, я вовсе не религиозна, — поспешила добавить она, увидев движение его плеч и наклон головы (потому что очки, само собой, она сунула под кипу кредитных переводов «Дойче банка», как только заметила среди деревьев сверкающую золотом фигуру князя); ей почудилось, что своими словами она затронула в нем какую-то струнку. — Наши знакомые… по-моему, вера ослепляет их. В их представлении весь мир делится на белое и черное, а все то, что по каким-либо причинам считается святым, тут же становится хорошим, добрым… лишенным изъянов…
— Как наш друг Распутин, — ответил князь, слегка помрачнев. — Который сам по себе один сплошной изъян, и изъян взрывоопасный… Сейчас он покинул город, но до этого… он покушался на вашу добродетель?
— Как ни странно, нет. Я хочу сказать, — поправилась она, — странно не то, что мужчина не сделал мне подобного предложения, ведь таких мужчин много… хотя, откровенно говоря, я уже устала объяснять, что адюльтер меня не привлекает! И почему-то такой ответ вызывает у всех этих джентльменов удивление, хотя с чего бы должно быть иначе? Я едва с ними знакома!
Разумовский рассмеялся:
— Ах, мадам, в свете это не имеет значения.
— Так я и поняла, — сказала Лидия. — Мне это представляется странным… и заставляет задуматься над тем, на что же способен отец Григорий, если по сравнению с остальными его считают излишне любвеобильным. Это, должно быть, невероятно утомительно. Но рядом с мадам Вырубовой он ведет себя примерно.
Князь фыркнул:
— Значит, вас допустили во внутренний круг, мадам. Понимаете, им скучно, — продолжил он после недолгого молчания, и в его голосе не было раздражения, которым часто сопровождались подобные мужские высказывания о женщинах высшего общества. Он поставил ногу на соседний стул и положил руки на колено. — Им скучно, обычная жизнь не приносит им удовлетворения, что и неудивительно. После Пасхи все отправляются в Крым, летом разъезжаются по своим имениям, в августе устраивают охоту в польских угодьях… В сентябре снова Крым или Монте-Карло, Ницца, Париж, чтобы дождаться начала петербургского сезона. И повсюду вас окружают одни и те же лица, знакомые вам по Петербургу, Парижу или Вене, вы видите их и на балу в кружении вальса, и в Опере. Если вы — женщина, как мои сестры, да хранит их Господь, или моя несчастная супруга, то придется подождать, пока вы войдете в возраст, после чего вам сделают высокую прическу, нарядят в вечернее платье и станут вывозить на балы и приемы, чтобы выдать замуж за человека, который вскоре после свадьбы утратит к вам всякий интерес…
Он впервые упомянул при ней о своей жене. Слегка напуганная, Лидия мягко ответила:
— Я знаю. Всегда знала, еще ребенком, и потом, когда училась в школе… Будто тебя уносит разлившаяся река… то есть, так я это себе представляю, потому что меня никогда не сносило потоком… Но мне часто казалось, что я сражаюсь с течением, одолеть которое не в силах. А люди на берегу, вместо того, чтобы помочь, сталкивают меня в воду. Все, кроме Джейми.
Разумовский стоял достаточно близко, и она не только почувствовала, но и увидела его улыбку.
— Кроме Джейми, — повторил он.
— Но ведь можно жить и по-другому, — продолжила Лидия. — Именно это и не дает мне покоя. Не религия — по-моему, за долгие века существования человеческой расы Бог наблюдал так много проявлений религиозных чувств, что Его уже ничем не удивишь, — но расточительство, пустая трата ума и сил, которые можно было бы направить на помощь бедным вместо… вместо попыток общаться с мертвыми или выяснения, сколько именно сверхъестественных цивилизаций возникло и кануло в темную бездну времени до того, как на нашей планете появились люди.
При этом описании фрагментов учения, распространенного среди приверженцев Астрального Света, а также и дюжин других оккультных сообществ, улыбка князя превратилась в широкую усмешку. Потом он вздохнул и покачал головой:
— Понимаете, увлечение религией не требует образования, — объяснил он. — Которое, видит Господь, недоступно многим из женщин моего круга, хотя на швейцарские пансионы и учебное заведение мадам Дюпаж, что на улице св. Оноре, тратятся немалые деньги… Как вы и сказали, юных женщин уносит поток нарядов, танцев и поклонников, а их родители, друзья, да вообще все знакомые лишь стоят на берегу, сталкивая их в воду. Так что те, рядом с кем не оказалось какого-нибудь Джейми… сколько вам было лет, когда вы встретились?
— Тринадцать, — ответила Лидия. — Шестнадцать, когда он помог мне подготовиться к экзаменам в Соммервиль, но до этого он на протяжении года находил мне учителей и нужные книги. Видите ли, я всегда хотела стать врачом.
— Тринадцать, — на красивом лице Разумовского читалась грусть. — Теперь этим юным женщинам уже двадцать семь или двадцать восемь лет, они необразованны и не обладают ни складом ума, ни знаниями, которые позволяют находить удовольствие в … как вы выразились? Анализе результатов? Они ощущают пустоту в душе, но не знают, чем ее заполнить. К тому же в России к религии относятся не так, как в Англии… или любой другой стране, если уж на то пошло. Здесь демоны и духи так же реальны, как и ангелы, а существование ангелов так же не подлежит сомнению, как существование сельского попа. Здесь, в России — возможно, из-за долгих зим, — иной мир кажется невероятно близким. Разве вы не чувствуете его, когда в сумерках сидите на веранде? Или прогуливаетесь по тропинке?
