— Какого… — поинтересовался было я, но на очередной кочке ископаемую машину швырнуло вверх, и я влепился теменем в крышу кабины, пребольно прикусив язык.
Рот тут же наполнился кровью. Желание задавать вопросы сразу пропало.
— Спрямим тут, док! — оскалившись в улыбке, проорал Кешка, мой новообретенный персональный водитель. — По грейдеру крюк получится, километров двадцать! А мы — прямиком, через лесок, потом полем, бродом… а там уж рукой подать! А чо, машина — зверь! Я в армии на такой по горам знаешь, как скакал? Что твой сайгак! — Кешка громко захохотал, поскреб пятерней тельняшку на груди и крутанул руль, объезжая невесть откуда взявшийся в степи валун.
«Уазик» послушно встал на два колеса и продолжил путь в таком положении. Навалившись на водилу, оказавшегося внизу, я прохрипел ему в ухо, борясь с тошнотой:
— А давай попробуем поездить на четырех колесах! Мне кажется, у тебя получится…
— Фигня вопрос! — легко согласился Кешка и с размаху поставил машину на четыре точки.
Меня швырнуло в пассажирскую дверь. Та с готовностью распахнулась, и я на три четверти туловища вылетел из кабины, едва успев уцепиться за дверную раму, стекло в которой, к счастью, отсутствовало.
— Док, ты куда?! По нужде, что ли? — деликатно поинтересовался мой драйвер, вдавливая в пол педаль газа.
— … … …ь! — витиевато объяснил я ему, судорожно цепляясь руками за открытую дверь, а ногами — за сиденье и обреченно наблюдая, как в каком-нибудь полуметре под моей… нижней частью спины с бешеной скоростью проносится неровная и очень твердая на вид земля.
— А-а-а! — с пониманием протянул Кешка.
Бросив руль, он наклонился ко мне и одним рывком втянул внутрь.
— Так бы сразу и сказал! Я-то подумал: может, приспичило, выйти решил, — Иннокентий заботливо и усердно принялся отряхивать с меня рыжую дорожную пыль.
— Кеша! — выдохнул я ему в ухо, обретя через какое-то время дар речи.
— Чо, Палыч? — улыбнулся он своей многозубой улыбкой и прозрачными голубыми глазами вопросительно уставился на меня.
— Кто ведет машину, Кеша? — ласково поинтересовался я.
— Какую машину, док? — озадачился мой собеседник, безуспешно пытаясь избавить меня от пятна на левой брючине.
— Нашу машину! — тихо и задушевно уточнил я, борясь с острым приступом тошноты и ненормативной лексики.
Водитель наконец развернулся в сторону лобового стекла и присвистнул: прямо по курсу был овраг, мало уступающий по размерам Большому Каньону.
— Ох, е! — констатировал Кешка, вцепился в руль и заложил очередной вираж.
Я уже привычно вылетел в дверь. Машина неслась над обрывом и теперь подо мной оказалась пропасть метров в десять глубиной.
— Док, держись, я сейчас! — проорал шофер и потянулся было ко мне…
— Держи руль, твою мать! — взвыл я на всю степь, почувствовав, как вильнула машина. — Держи руль и тормози!
Кешка удивленно взглянул на меня, но послушно убрал ногу с газа, неохотно переместив ее на педаль тормоза. «Уазик» крякнул, клюнул носом и остановился.
Я сполз на землю, нагнулся над оврагом и… впрочем, грубую натуралистическую сцену лучше опустить.
…— Да, Палыч, зря ты в больничную столовку заходил, — участливо сообщил мне Кешка, пристроившись на корточках рядом.
Занятый процессом, я только кивнул и промычал что-то невнятное. Это уж точно, зря. С Кешкой надо ездить натощак и желательно под глубоким наркозом. Или в состоянии тяжелого алкогольного опьянения — чтобы сохранить остатки психического здоровья.
— Далеко еще? — поинтересовался я, полностью очистившись от всего съеденного за неделю.
— Да ерунда, верст пять-шесть, не больше. Сейчас через лесок проедем, мимо озера потом и готово — считай, приехали! — с энтузиазмом, показавшимся мне подозрительным, воскликнул водитель.
— Что-то ты про брод говорил? — вспомнил я.
— А что брод? Там из озера речушка вытекает, крохотная такая. Моста нет, так я брод знаю. Проскочим, даже ног не намочим! — бодро заявил Кешка.
Я тяжело вздохнул. Видимо, в таинственные Кобельки мне предстоит приехать не только очищенным изнутри, но и выстиранным-вымытым снаружи. Ладно, слава богу, плавать я умею, а в такую жару намокнуть даже приятно…
— Поехали! — я поднялся и полез в опротивевшую кабину.
…Зациклившись на ключевом слове «брод», я совершенно пропустил мимо ушей упоминание о поездке через лес. А зря.
«Уазик», виляя, несся между деревьями, подпрыгивая на многочисленных корнях. Кешка, оскалившись в неподвижной улыбке, пялился в лобовое стекло, лихо уворачивая машину от несущихся навстречу сосен, берез и прочей поросли (ездить деревья совершенно не умели!).
А я вжался в кресло, вспоминая все хорошее, что было в моей короткой жизни. И заодно гадал, какое из набегающих деревьев стукнет меня в лоб. Один раз, но сильно.
Просить водителя снизить скорость было бесполезно, это я уже понял: Кешка умел вести машину, только вдавив педаль газа до упора. Что такое тормоз, он представлял весьма смутно. Смирившись с судьбой, я закрыл глаза: одним доктором больше, одним меньше — какая, в сущности, разница!
— А вот и озеро! — радостно проорал Кешка мне в ухо.
Я встрепенулся и поднял веки. Последнее дерево со свистом пронеслось по правому борту — и лес кончился. Прямо перед нами и впрямь оказалось небольшое круглое озерцо.
— Ключевое. Озеро Ключевое, называется так! Тут со дна родники бьют, вода жуть какая холодная! — пояснил водитель.
— Однако же купаются! — заметил я.
— Кто купается? Палыч, тут и метра не проплывешь, судорогой скрючит! Вода — ледяная! — возмутился Кешка.
— Купаются! Вон, гляди! — упрямо стоял я на своем, показывая вперед.
На берегу пестрым блином валялась одежда. А ее хозяин, вернее — хозяйка, обнаружилась метрах в пятнадцати от берега. Женщина лежала на воде, раскинув руки и ноги, и опустив лицо вниз.
Кешка присвистнул:
— Во дает баба! Не всякий мужик в Ключевом окунуться решится, а этой — хоть бы хны!
— Не хоть бы хны, Кеша! — пробормотал я, всматриваясь в распластанную неподвижную фигуру в озере. — Давай-ка к берегу! Быстрее!
Водитель искоса взглянул на меня и крутанул руль. «Уазик» рванул к озеру. В считанные секунды машина преодолела оставшиеся метры и, вздымая фонтаны брызг, понеслась по мелководью к лежащему впереди телу. В том, что это именно «тело», я уже не сомневался.
Кешка ударил по тормозам. Я распахнул дверцу и, не разуваясь, спрыгнул в воду. И тут же невольно охнул, ноги до колен обожгло холодом: вода в Ключевом и впрямь была ледяная.
