— Он смотрел так же... — вместо ответа продолжает она, — как ты...
— Это как? — Заглядываю в пьянеющие глаза.
— Словно ты не знаешь, чего хочешь больше: съесть меня или поцеловать.
— Значит, так я смотрю. — Усмехаюсь. — Уверяю, меня одолевают гораздо более порочные мысли. Хотя... — Делаю вид, что задумался. — Поцелуи тоже бывают развратными. — Целую её шею.
— Да... — Стонет. — И он смотрел так же.
— Ты была невинная. — Опускаюсь с поцелуями к ключицам и плечам. — Ты понимала тогда, что он хочет трахать тебя?
— О да...
— Испугалась? — Провожу языком между холмиков груди, умышленно не прикасаясь к вершинкам. Тяжелею в нужном месте от солоноватого вкуса её кожи и от воспоминания о том, как она потела на мне, кончая.
— Я весь страх потратила на собак. — Смеётся. — А с ним чувствовала себя в безопасности. Как никогда, до этого...
Накрываю губами твёрдый сосок и втягиваю. Она выгибается мне навстречу, пальцами утопая в моих волосах.
— Он приставал к тебе, пока вёз домой?
Прикусываю сосок, и её всхлип — музыка для моей души.
— Не-ет... — Стонет. — Я са-ама...
— Сама? — Поднимаю голову, чтобы поймать её взгляд.
— Сама к нему начала приставать. — Игриво улыбается и надавливает мне на затылок, чтобы продолжал.
Горячая девочка Алиса. Возвращаюсь к прерванной ласке, наслаждаясь сбившимся дыханием.
— Когда он остановился у подъезда и выключил фары, я поняла, что могу больше никогда не увидеть его. Я чувствовала себя опустошенной, а хотела чувствовать себя живой.
Поглаживаю одну её грудь рукой, пальцами потирая твердую бусинку, и переключаю ласки языком и губами на другую, ведь она тоже хочет, чтобы с ней поиграли.
— И тогда я решилась... — Приподнимает бедра и трется промежностью о мой торс. — Положила руку на его колено... и попросила подняться со мной... Сказала, что мне страшно... Он согласился...
Опускаюсь к животу, прихватывая кожу зубами и тут же зализывая места укусов.
— Мы даже свет не включили... Он набросился прямо на пороге... Стал целовать и гладить так... как никто до него...
Целую местечко под пупком, постепенно подбираясь к своей цели.
— Он взял меня прямо у двери... Было больно... Но это была приятная... желанная боль... Ах! — Пробую на вкус её сок вперемешку со своим собственным, что оставил в ней. Её реакция так захватывает. Отзывчивая девочка Алиса. Сжимает мои волосы, подаётся навстречу, пока я с упоением впиваюсь в неё губами.
— Рилан... — Стонет она. — Пожалуйста...
Я понимаю, о чем она просит, но не могу оторваться. И вот она уже вздрагивает в оргазме и выкрикивает:
— Трахни меня!
Если она вела себя с тем демоном так же, как и со мной сейчас, то я понимаю, почему он не сдержался. Она все ещё содрогается, когда я врываюсь в неё так глубоко, как только могу. Я не хочу быть грубым, хоть и понимаю, что она, будучи иллити, все выдержит и даже попросит ещё.
— Да... — шепчет мне на ухо. — Трахай меня...
И это край. Отпускаю себя, потому что больше просто не смогу. Вколачиваюсь в неё, впитывая её наслаждение, наблюдая, как она мечется подо мной в сладкой агонии. Алиса обхватывает меня руками и ногами, зависает — и нас накрывает одновременно. С трудом нахожу в себе силы, чтобы не навалиться на неё, и опускаюсь на ковёр рядом. В мыслях пусто, только сытая эйфория. Мы лежим, тяжело дыша. Бросаю на нее взгляд и в который раз за эту ночь сокрушаюсь, что мы встретились сейчас. Почему не раньше, чтобы успеть хоть немного насытиться друг другом? Почему не после, чтобы я оставил её себе? Я злюсь, что должен отпустить её сейчас. Но сделать с этим ничего не могу. И от этого злюсь ещё больше.
Алиса поворачивается на бок, лицом ко мне, и смотрит сияющими глазами. Так, как смотреть не должна. Открытая и доверчивая девочка Алиса. И она имеет право знать.
— Твой демон мертв, — бросаю я, чётко выговаривая каждое слово, вижу, как выражение её лица меняется. — Иначе бы он тебя не оставил.
Замирает и закрывает глаза. Прячется, но мне не нужно смотреть на неё, чтобы чувствовать то же, что и она сейчас. Боль. Это её боль. Она ощущает себя одинокой, брошенной, ненужной.
— Алиса! — гремит голос Юрия, и даже мне он режет уши, не то что девушке, которая тут же вскакивает.
Вижу, как по внутренней стороне её бедер стекает мое семя, и это зрелище жаром отзывается во всем моём теле. И я готов продолжить.
— Приведи себя в порядок и помоги Софии, — приказывает ей некромант, давая понять, что веселье окончено.
Что за человек такой — и сам не расслабился и другим не дал.
Она смиренно кивает и, собрав свою одежду с пола, удаляется, бросив на меня последний, несмелый взгляд.
— Что ж ты убежал сам, ещё и её выгнал? — Растягиваюсь на ковре, как довольный кот.
— Вы не закончили? — Садится рядом, ставит на пол два низких стакана и бутылку с янтарной жидкостью. — Ром. Будешь?
— Ага... — расплываюсь в улыбке.
Понимаю, что собеседника мой обнаженный вид смущает и натягиваю штаны.
— Могли бы продолжить. — Делаю глоток обжигающего напитка и наслаждаюсь его вкусом.
— Ты суккуб, сутками можешь трахаться, да?
— Так же, как и ты, некромант, могилы разрывать.
Он смеётся и салютует мне бокалом, как признание удачного ответа.
— Я поговорить хотел.
— О чем? — Делаю невинное лицо, хотя с самого начала было ясно, что он позвал меня сюда не для Алисы и не для меня самого, а для себя. И если любовь втроем не была его целью, значит, есть какое-то дело. Я послушаю.
— Хотел предложить тебе союз.
— Союз?
— Примкнуть ко мне и моим людям.
— С какой целью?
— Сейчас нам нужны верные союзники. И чем их больше, тем быстрее мы достигнем своей цели.
— Какой же?
— Мира во всем мире, — говорит так серьёзно, а я едва сдерживают себя, чтобы не смеяться.
— Так и не воюет никто, — отвечаю как можно более спокойно.
— Это вы у себя там не воюете. А люди в моём мире делают это постоянно.
— И что ты намерен с этим делать?
— Рассказать своему народу правду о вашем существовании.
— И что это изменит?
— Они будут бояться! — Его глаза горят фанатизмом, и мне это очень не нравится. — Они будут следить за собой и друг за другом, чтобы не допустить упадка родного мира!
— Ладно. Допустим. — Протягиваю ему пустой стакан, глазами прося налить ещё. Не вижу смысла развеивать его иллюзии. Если человек во что-то верит, это его право. В конце концов, нельзя объяснить слепому, что такое цвет, а глухому — музыка. — Мне какая выгода?
— Я знаю, что ты не хочешь жениться. Что Гидон поставила тебе трудновыполнимое условие, учитывая твою суть.
— Для некроманта ты поразительно хорошо осведомлен о делах демонов.
— Сила в знаниях, — изрекает он с таким видом, словно сделал сейчас поразительное открытие.
— Ты все ещё не сказал, что я получу?
— Свободу. — Выдохнул. Как драматично. — Свободу от Гидон и от инкубов.
Смотрю на него, прищурившись.
— И как же ты намерен такое провернуть, человек?
— Если ты поделишься со мной своими ресурсами и знаниями, вскоре мы сможем обладать силой уничтожать миры!
И тут я уже не сдерживаю хохота. Юрий, поджав губы, терпеливо ждет, пока я отсмеюсь.
— Ключевое слово «если». — Говорю, успокоившись. — И если, — надавливаю интонацией на это слово, — ты вдруг не знал, то позволь тебя просветить: силой разрушать миры обладает только Девятка Абсолюта. Ну и, пожалуй, ещё боги, самые древние из них.
— И Рок, — бросает коротко.
— Боюсь, в твоём ограниченном сознании не способно уместиться понимание всей той сути, что являет собой Рок. — Встаю, подхватив с пола рубашку, надеваю её. — А раз так, настоятельно рекомендую не лезть туда, откуда ноги унести не сможешь. — Натягиваю носки, а затем и туфли. — Спасибо за гостеприимство. Я рад был познакомиться поближе и жду с ответным визитом.
