— Очень, — растерянно кивнула Ира. В досье и такое пишут? — У меня мама разбирается в лечебных снадобьях.
— А вы?
— Ну, я тоже кое-что знаю, — неуверенно протянула Ира. Наверное, следует рассказать про свои скромные дарования, не дожидаясь понуканий. — Умею с животными ладить и немножко с мелкой нежитью. Ещё заговоры всякие… Но я только хорошие, — спохватилась она, — такие, знаете, от простуды или от хандры. На чувства там или болезнь никогда не делала.
— А могли бы?
— Нет, наверное. И не хочу, — искренне ответила Ира и поспешила переменить тему: — Ну вот… С рукоделием похуже у меня, но кое-какие амулеты умею делать.
— Не хватает практики?
— Руки не оттуда растут, — Ира неловко хихикнула. Сообразив, что так и стоит столбом с остывающей чашкой в руках, она осторожно присела на краешек ближайшего кресла. — Вот бабушка — она да, всякие крутые штуки делает.
Бабушкины успехи в колдовском рукоделии контролёра не заинтересовали. Задумчиво скользнув взглядом по экрану, он отставил в сторону ноутбук и придвинул к себе бланк. Видимо, слишком уж заурядная попалась ведьма, чтобы вести дальнейшие расспросы.
— Точно не будете текст повторять?.. Тогда левую руку, пожалуйста.
Ира без особой охоты закатала рукав. Как-то в детстве Анька в шутку взяла с неё какую-то дурацкую клятву. То ли не мыть рук, то ли не смотреть в зеркало — за давностью успело забыться. Намертво вцепившись ей в запястье, подружка торжественно выслушала нехитрый обет и тут же потащила в ванную — экспериментировать. Хорошо хоть хватило мозгов затормозить в последний момент: клятва-то была дана по всем правилам. Получив от отца нагоняй, Анька взятое слово вернула, но магических обетов Ира до сих пор на всякий случай боялась. Сейчас, правда, не отвертеться: выдавая разрешение свободно распоряжаться даром, государство требует от своих граждан гарантий добропорядочности. Правильно, в общем-то, делает, но всё равно страшновато.
— Если собьётесь, я немедленно отзову клятву, — Ярослав Владимирович положил ладонь Ире на предплечье. Вроде бы без излишнего нажима, но просто так не вырвешься. — Оставляю за собой право принять меры, если сочту ваши действия некорректными.
Фраза точно была протокольная, но прозвучала зловеще. Тут, пожалуй, занервничаешь. Ира прикрыла на миг глаза, собираясь с мыслями, и тут же получила замечание.
— Не нарушайте процедуру!
— Да-да, я просто… Сейчас…
Несколько строчек, успешно дополняющих для одарённой братии уголовный кодекс. Все надо произнести чётко и по порядку, глядя в глаза принимающему клятву и не пытаясь отнять руку. Насколько хорошо контролёр знает текст присяги? Заметит ли, если она нечаянно ошибётся?.. Всякая дурь лезет в голову, когда надо сосредоточиться. Впрочем, Ира не зря мучилась, вызубривая строгие формулировки. Слова сами послушно всплывали из памяти, минуя разум, и хорошо, потому что, соображай она хоть что-то, наверняка бы сбилась.
— Вступая в полноправное распоряжение даром к колдовству, клянусь не использовать его с намерением причинить вред правоспособным субъектам, за исключением случаев необходимой обороны… Клянусь подчиняться Магическому своду, кроме случаев, когда повиновение закону угрожает моей либо чужой жизни… Клянусь выполнять приказы уполномоченных лиц, оставляя за собой свободу выбора в ситуациях, когда от исполнения указаний непосредственно зависят мои жизнь и здоровье… Принимаю на себя ответственность за все мои будущие деяния, задействующие дар… Приношу клятвы с полным осознанием наступающих правовых последствий… С учётом принесённых ранее клятв не имею перед государством тайн, затрагивающих его интересы либо интересы сообщества.
— Принято, — Ярослав Владимирович кивнул и выпустил Ирину руку. Прикосновение всё ещё ощущалось на коже, и Ира поспешила расправить рукав. — Напоминаю, что нарушение присяги влечёт немедленное наказание.
Это значит — смерть. Магические клятвы по-другому не работают. Что ж, прожить жизнь, не посягая на чужое здоровье и благополучие, не так уж и сложно. В переговорной стремительно теплело; Ира вспомнила наконец про свою чашку и с наслаждением глотнула терпкого чая. Выудив из нагрудного кармана тяжёлую посеребрённую ручку, Ярослав Владимирович поставил на бланке остроконечный росчерк и коснулся пустого серого квадрата в нижнем углу. Прошитая металлизированной нитью бумага на миг вспыхнула мягким золотистым сиянием; защитный узор медленно, будто всплывая из глубины, проявился на посветлевшем фоне. Даже бюрократия может быть завораживающей, если примешать к ней немного магии.
— На первом этаже в киоске есть ламинатор, если вам нужно, — буднично сообщил контролёр, протягивая Ире обретшее силу удостоверение. — У вас остались вопросы?
— Нет-нет, — Ира цапнула драгоценную бумагу. — Спасибо!
— Лифты прямо по коридору, — напомнил Ярослав Владимирович и — вот уж вершина учтивости — прибавил: — Хорошего дня.
— И вам тоже, — щедро пожелала Ира. На радостях можно простить и надменного контролёра, и неласковую начальницу канцелярии, и чересчур участливого безопасника, благо всех троих вряд ли ещё доведётся увидеть.
Про обитавшего в сквере лесовика Ира ухитрилась не забыть. Обещанному подарку он, конечно, обрадовался, но не сильнее, чем мама — хорошим новостям. Устроенное вечером празднество точь-в-точь походило на семейные торжества после выпускных из школы и из института, разве что папа не шутил про тройки по физкультуре. Ему вообще сегодня было сложнее: к семейным особенностям он привык, но в тонкостях разбираться так и не научился. Должно быть, представлял себе удостоверение чем-то вроде водительских прав.
— Анюту-то видела? — спросила мама, когда покончено было с восторгами и звонками бабушке.
— Нет, — Ира пожала плечами. Это уже не казалось таким важным. — Наверное, где-то занята была. У них там живенько, конечно…
— Ну, чем выше, тем спокойней, — значительно произнесла мама. — Павел Сергеевич, пока в Управе работал, на девятом этаже сидел, в финансах. Вот уж где хорошо!
— Что ж ушёл-то тогда? — проворчал папа, ковыряясь в руинах торта.
— У него свои резоны, — с важным видом заметила мама. — Связи-то остались, Нюту вон пристроил же в секретариат! Может, и за нашу Иришу похлопочет.
— Это с какого перепугу?
— А что такого? Ира с Анечкой дружат, — безапелляционно заявила мама. Она, похоже, заранее всё придумала и наверняка уже успела намекнуть на свои замыслы Анькиному отцу.
— Мам, не надо, — не слишком уверенно попросила Ира, сама толком не понимая, чего именно «не надо». — Неудобно же.
— Спать на потолке неудобно, — отрезала мама. — Лучше в Управе бумажки перекладывать, чем в какой-нибудь аптеке с травами возиться.
— Да не хочу я. Я слишком… — обычная? Чтобы встать в Управе за стойку справочной, надо выглядеть, как модель, а чтобы позволять себе джинсы и отсутствие маникюра, нужен какой-нибудь незаурядный талант. — Короче, я лучше что-нибудь другое поищу.
— Поищешь, — мама самодовольно улыбнулась. — Если в Управе не понравится. Витя, где у нас был компот?
Всё, разговор окончен. Ира задумчиво погладила уголок удостоверения. Под прозрачным пластиком тускло мерцала в желтоватом кухонном свете печать магического контроля. Безусловно, куда спокойнее было бы найти себе местечко по обычной специальности вроде тех, где доводилось подрабатывать во время учёбы и после, уже с дипломом на руках, но тогда ради чего все сегодняшние треволнения? Мама частенько бралась решать за дочь и ни разу ещё не прогадала…
Звон разбитого стекла вырвал Иру и размышлений. Компот розовой лужей расплескался по линолеуму, омывая осколки банки и неумолимо подбираясь к холодильнику. Мама проворно схватила с батареи тряпку и оттеснила в сторону растерянно ругающегося папу.
— На счастье, — уверенно заявила она.
II. По закону подлости
В отделе принято было презирать суеверия, однако с тем, что утро понедельника не бывает добрым, Макс в глубине души соглашался. Благополучно проигнорировав недостаточно назойливый будильник, подъём он бессовестно проспал; из-за этого встрял в самую толкучку в автобусе, а потом вместе с самим автобусом — в безнадёжную пробку. Прокляв про себя всех в мире криворуких водителей, Макс выскочил из печально пыхтящей выхлопными газами душегубки и уже почти отмахал трусцой три оставшиеся остановки, когда его настигло мрачное Ксюшино сообщение: «Отсидись где-нибудь до одиннадцати, шеф злой». Отсиживаться, впрочем, негде: застрять у правопорядка не выйдет из-за последнего скандала, а научники уже закрылись в лабораториях и теперь до обеда к себе не пустят. На парковке перед Управой ни единой живой души, зато начальственный внедорожник тут как тут, грозно сверкает чёрными боками между Ксюхиным глазастым чудовищем и пыльной Яриковой «тойотой». Вздумалось же Верховскому заявиться с утра пораньше именно сегодня! Впрочем, это как раз неудивительно. Он и приехал-то, небось, ради того, чтобы устроить Максу выволочку по всем статьям, а тут этот злосчастный будильник…
