Никита поймал машину и, прежде чем посетить столичное кладбище, поехал обратно в вампирье логово за бесценным свидетелем.
– Собирайся, – сказал он Малявину, который сидел на кухне и доедал гречневую кашу с тушенкой из двухлитровой кастрюли.
Как и ожидалось, Вовка Светлов оказался гостеприимным хозяином.
На Сурнина, на сей раз материализовавшегося прямо посреди квартиры, Алексей, поперхнувшись, захлопал влажными, почти бархатными от сытости глазами. Самодельная защита работала безупречно, вопрос – до какого слоя Сумрака.
– Я никуда с тобой не пойду, Светлый! – сказал оборотень, отбросил ложку и прикусил дрожащую нижнюю губу.
В застиранном спортивном костюме, выданном напрокат, с кастрюлей на коленях он был очень похож на гламурного гопника.
– А давай я вместо него съезжу! – предложил подскочивший Вовка Светлов, нечеловечески быстро метнувшийся навстречу гостю. – Мы вообще-то тебя к утру ждали. Но раз еще ночь…
– Тебя мне не хватало!
Никита сделал скользящий шаг в сторону, одновременно развернулся вполоборота, чтобы не оставлять врага за спиной, и только потом поинтересовался:
– А чего это ты со мной так рвешься, Володя?
– Так это… – Вовка замялся.
Он разговаривал со Светлым Иным, и слова «с тобой, блин, так интересно – Дозоры, засады, погони всякие» никак не желали срываться с холодных вампирских губ.
– Что, мало попало? – усмехнулся Никита, указав на подвешенную на перевязи руку. – Нет уж, сиди дома, восстанавливайся. И как можно дольше, чтоб вампиров на улицах не прибавлялось! У нас и без тебя работы хватает.
Ох, тяжко придется Светлым патрулям через несколько лет, когда этот отважный вампиреныш распробует вкус крови, научится высасывать людей и убивать Иных не только в честных поединках. Донорская кровь и прозябание не для таких, как он. Что ж ты натворил, Трофим, со своей обнаженной истиной и правом выбора, которое этому мальчишке оказалось не по силам… Тьма уволокла его в мгновение ока, в противовес Лене Вересаеву сделав Черным рыцарем. Впрочем, жить тому рыцарству недолго – до первого приступа настоящего вампирьего голода.
– Пойдем, Алексей, поищем тебе алиби, – глухо сказал Сурнин.
– Алиби? Мне? – переспросил оборотень, поерзал на стуле и сник. – Все равно тебе никто не поверит! – вздохнул он. – Если бы верили, ты бы уже давно меня в свой офис притащил. Никуда я не пойду! Я вообще сейчас Андрею Старкову позвоню.
– Отлично. Звони.
– И позвоню!
– Вовка, дай ему телефон, – равнодушно предложил Сурнин и достал из кармана визитку Старкова. – Нет, сначала номер набери, вдруг наш гость не помнит. Плюс семь, девятьсот девятнадцать…
Глаза оборотня расширились.
– Не надо! – с тихим отчаянием в голосе сказал он.
– Ты, Леша, лучше не пытайся меня шантажировать, – ласково посоветовал Никита. – А то я тебя в самом деле ему сдам. Мы с Андрюхой Старковым давние приятели. Усек?
– Усек. А к-куда мы пойдем?
– На кладбище. Я думаю, Ваганьковское подойдет.
– Куда-а?! Ни за что!
– Э-эх! – с тяжким вздохом сожаления, близкого к отчаянию, выдохнул Володя Светлов. Его оставляли дома, когда вокруг творились такие дела!
– Вовка, телефон!
– Щас!
– Нет! Не надо…
– Ну?
Алексей медленно поставил кастрюлю на истертую клеенку, укрывавшую кухонный стол, отвернулся, ткнулся лбом в стену и несколько раз всхлипнул, прежде чем подняться на ноги и двинуться в прихожую вслед за Светлым дозорным.
* * *
«А может быть, платье – это слишком?! – в ужасе подумала Варя за полчаса до выхода из дома. – Не надо было его покупать»
В самом деле, кто ей сказал, что на поэтическом вечере нужно соблюдать какой-то дресс-код? И рваные джинсы вполне подошли бы! Но платье было таким красивым, дорогим, почти вечерним, а поводов его надеть всего один. Варя нагнулась, схватилась за подол, чтобы сорвать с себя неуместный наряд. И тут ее осенило.
Через пять минут она выскочила из ванны с мокрыми волосами, безжалостно смыв прическу, ради которой полтора часа просидела в обед в парикмахерском кресле. Вот так! Распущенные волосы на прямой пробор как признак неформальности и платье густого винного цвета. Двадцать минут! Всего двадцать минут, чтобы исправить макияж! Какая непростая штука эта высокая поэзия…
Не сказать, чтобы Варя была совсем не знакома с искусством стихосложения. Однажды, еще будучи абитуриенткой Литинститута, она побывала на поэтических чтениях в клубе, работавшем при районной библиотеке. Клуб этот демонстрировал не только чудеса жизнестойкости, но и чудеса неизменности, застряв в вечных семидесятых. Он с честью выдержал испытание сменой эпох.
Ветры перемен проносились над ним ураганами. Из тьмы и смуты грозил жуткий оскал капитализма, все здания в округе дрожали от рейдерских захватов. В перестроенном до неузнаваемости бывшем детском садике «Василек» расположился офис банка, люди поклонялись золотому тельцу, в новостях творился настоящий апокалипсис, бушевали экономические войны, зверствовали террористы… А в литературном клубе «Библиолюбитель» все так же сидел во главе стола седенький старичок Петр Евграфович. Секретарь Нинель Ивановна, склонив крашенную хной голову над пожелтевшими листами, вела учет заседаниям, авторы торжественно подписывали и вручали друг другу тощие самиздатовские сборники, изданные на серой бумаге, и сладко посапывал в углу старейший поэт клуба, по слухам, друживший в свое время с Евтушенко.
Варя высидела от начала до конца одно заседание, и больше в «Библиолюбитель» ее было не загнать никакими силами. Не то чтобы она не любила березки русской стороны, воспетые членами клуба, или отрицала нравственность и чувственность. В благостном нафталиновом раю «Библиолюбителя» ей попросту было неимоверно скучно.
Фен упал с полки в раковину, зацепив по пути тюбик крема, но, к счастью, Варя уже выдернула его из розетки. Когда это случилось, она стояла в прихожей, заталкивая в сумку пакет с туфлями. Антистатик. Помада. Ключи. Время вышло!
Варя распахнула дверь навстречу мечте и выскочила на лестничную площадку. Она опаздывала всего на каких-то десять минуточек. Маша, кстати, говорила, что опаздывать полезно, мужик должен понервничать. У Маши наверняка нашлась бы еще парочка ценных советов подружке по фитнесу, увы, ее телефон не отвечал.
Край длинного платья почти на ладонь свисал из-под синтепонового пальто, но Кирилл, встретивший Варю на выходе из метро «Улица 1905 года», не обратил на это внимания. Он был молчалив и задумчив, ведя ее вдоль одноименной улицы, казалось, нетвердо помнил, где именно в этот раз проводилась встреча литобъединения «Мистикоморфия». Дворами они вышли к Большой Декабрьской. Взгляд Кирилла блуждал по ряду домов, словно пытался отыскать не клуб, а некий тайный знак.
