– Опять ты этой дрянью товар одурманил, – ворчал незнакомый визгливый голос, принадлежащий то ли мужчине, то ли женщине. – Они потом до утра с кровати подняться не могут, а торги уже начинаются.
– Берешь или нет? – фыркнул Генри.
– Сколько хочешь?
– Семьдесят процентов.
– Совсем охамел, стервец? Если она издохнет на помосте? Сорок и не больше.
– Ладно, все равно случайно подвернулась, – пробухтел Генри. – Только монетами, а не ассигнациями.
– Может, тебе еще на счет в банке положить?
Плохо понимая, что обсуждают люди рядом, я собрала крохи сил и просипела:
– Потушите свет…
– О, глянь-ка, очнулась! – обрадовался мучитель. – Ну-ка, дорогуша, открой глаза. Хочу увидеть их цвет.
Повинуясь приказу, я с трудом разлепила веки. Чужие лица расплывались, к горлу подступала тошнота. Чужие пальцы больно сжали мне подбородок.
– Синеглазая блондинка, – поцокал он языком. – За двадцатку сбудем.
– Может, накинешь еще пятак? – тут же предложил мой похититель.
– Рыло пополам не треснет?
Свет погас, голоса отдалились. Хлопнула дверь, три раза в замке провернулся ключ. В воцарившейся тишине за стеной кто-то беспрерывно рыдал, и под чужой горестный плач ко мне медленно возвращалось сознание. Как всегда, магический дар переборол колдовской дурман в разы быстрее, чем у обычного человека.
Окончательно придя в сознание, я обнаружила себя одетой в одну лишь исподнюю сорочку и лежащей на замусоленных простынях. Следящий кристалл исчез, впрочем, как и обувь. Видимо, тюремщики не ожидали, что я сумею прийти в себя, и меня даже не связали.
Я слезла с кровати, неустойчиво пошатнулась. Переждав несколько секунд, когда приступ утихнет, на цыпочках прошмыгнула к окну, скрытому деревянной решеткой. На улице уже разливались сизые сумерки, в небе проявлялась острая краюха полупрозрачной луны с яркой звездочкой-спутницей.
Створки поддались не сразу, пришлось хорошенько дернуть, и окно отозвалось протяжным обиженным стоном, таким громким, что за стеной утих вой. В зловонную комнатушку ворвался поток вечернего холода.
Испугавшись, что выдала себя, я замерла и, переждав некоторое время, подергала решетку с маленьким навесным замком, и от каждого толчка по перекрещенным рейкам пробегали голубоватые искры. Хлипкая с виду решетка оказалась опечатанной заклинанием. Какая предусмотрительность!
И в этот момент раздались тяжелые шаги, под дверью прочертилась полоска яркого света. В замке провернулся ключ, и меня парализовало от страха. В ужасе я смотрела на перешагнувшего через порог бородатого здоровяка с магическим светильником в руке. Его мощная фигура заслоняла собой проем.
– Не попорть товар! – донесся из глубины коридора знакомый голос. Ни жива ни мертва, я следила, как он приближался ко мне.
– Сама пойдешь или связать? – прогу дел он.
– Сама… – осознавая, что все равно сбежать прямо сейчас не смогу, а только окажусь избитой, просипела я.
От страха тело стало нечувствительным к холоду, а происходящее казалось дурным сном. Мне с трудом помнилось, как меня впихнули в прокуренное помещение, полное людей. Под свист и пьяное улюлюканье я оказалась стоящей на сколоченном из грубых досок невысоком помосте перед возбужденной толпой. Меня ощупывали жадными взглядами, изучали как скаковую лошадь.
– Начальная ставка, уважаемые сунимы, сто золотых! – объявил носатый карлик в замусоленном камзоле, и я узнала голос человека, рассматривавшего меня в грязной каморке.
Толпа взорвалась оглушительным громом голосов.
– Распустите ей волосы! – выкрикнул кто-то.
– Давай, дорогуша, поторопись! – прошипел коротышка.
Едва живая от страха, я подняла дрожащие руки и вытащила шпильки. Тяжелый золотой водопад упал на плечи и скрыл спину до самой поясницы.
– Как видите, сунимы, никакого обмана, никакой магической маски. Перед вами натуральная блондинка! Итак, двадцать золотых, кто больше?
– Тридцать! – выкрикнул кто-то.
– Семьдесят!
– Кто даст сто, сунимы? – Карлик указал в толпу молотком, и я в растерянности проследила взглядом в указанном направлении. Проходящие торги казались мне абсолютно фантастичными, даже не верилось, что подобная нелепица происходила именно со мной. Разве я лошадь или корова?
Вдруг некстати подумалось, что у меня имелась собственная лошадь рыжей масти с белыми чулками. Ее звали Искорка, и я была столь жалкой, что сумела вспомнить об обожаемом питомце, лишь превратившись в живой товар на подпольном аукционе.
– Пусть она снимет исподнее! – выкрикнул кто-то, и я невольно сжала дрожащими пальцами ряд жемчужных пуговичек на груди измусоленной рубашки.
– Снимай! – приказал мне карлик.
– Нет.
– Снимай!!! – прошипел он и, не дождавшись охраны, сам дернул за кружевной подол. Нежная батистовая ткань затрещала. Мигом решив, что подохну только с музыкой, я со всей силы ударила коротышку ногой в живот. С хрюканьем он согнулся пополам и вылупился на меня красными злыми глазами. Толпа зашлась издевательским гоготом.
– Горячая штучка! – заливался кто-то. – Даю сто!
Но не успела «горячая штука» опомниться, как оказалась поваленной на дощатый помост мощной оплеухой от стража. В голове разлетелся на части тугой ком боли, во рту появился привкус крови. Спрятавшись за пеленой волос, я хватала ртом воздух и старалась подавить унизительные рыдания.
Внезапно в помещении началось хаотичное движение. Задние ряды заволновались, взбаламученный народ закрутил головами, а потом толпу накрыл визгливый сигнал свистка стражи, и зал погрузился в хаос.
Пока про меня все забыли, я сползла с помоста, кое-как доковыляла до стены и сжалась в углу комочком, пережидая, когда народ схлынет и у меня появится возможность попросить о помощи и не оказаться растоптанной людьми, похожими на стадо взбешенных баранов. Не-ожиданно мои плечи накрыли курткой, хранившей тепло ее хозяина. Я подняла голову, рядом со мной на корточках сидел Влад Горский.
– Как вы здесь оказались? – просипела я.
– Это я хотел спросить, как ты здесь оказалась? – Сжав мой подбородок, он долго рассматривал синяк на разбитой, пульсирующей от боли скуле и, наконец, вздохнул: – Вставай.
На ноги я поднялась сама, держась за стену. Влад остановил взгляд на моих грязных ступнях, и вдруг я поймала себя на том, что оттягиваю подол разодранной сорочки, чтобы прикрыть разбитые колени. Последовала странная пауза.
– Как можно было довести… – осекшись, он зло цыкнул, а в следующий момент совершенно неожиданно подхватил меня на руки.
