Рэм тоже хотел вмешаться, но понял, что ноги совсем не слушаются его. Он мог только смотреть, как молот опускается повторно. Камень хрустнул.
Старушка задергалась и принялась нестерпимо визжать. Ее худые руки с силой царапали грудь. Тело выгнулось дугой, словно пыталось исторгнуть из себя что-то. Голые ноги стучали по земле. На губах показалась пена. Над старушкой завертелось небольшое черное облачко.
Молот поднялся в третий раз. Торин дергался, пытаясь освободиться. Солдаты без малейших усилий удерживали его, прижимая к земле. Морт как будто ничего не замечала. Она продолжала обнимать вяло трепыхающегося капрала. Все его попытки вырваться пресекались. Остальные «Небесные Дети» о вмешательстве и не помышляли. Белые лица. Ошарашенный вид. Страх в глазах. Страх и надежда. «Дети Небес» надеялись, что с ними подобного не произойдет, что всё закончится на безымянной старушке, послужившей примером. Рэм чувствовал, что эта надежда живет и в его сердце.
Молот рухнул на наковальню. Из-под него брызнули осколки. От шарика осталось белое крошево и ничего более.
— Вот. И. Всё, — капитан выпустил молот из рук и вытер вспотевший лоб. Визг старухи стал тонким, почти не слышным. Ее тело стало иссыхать, превращаясь в обтянутый кожей скелет. Движение прекратились. Визг затих. Облачко постепенно увеличивалось в размерах, наливаясь чернотой. Оно росло еще несколько мгновений, а потом рост прекратился, и облачко растаяло.
— Вот и всё, — повторил капитан и подошел к Торину.
— Зачем вы это сделали? — зарычал парень.
— Ей всё равно немного оставалось, — после непродолжительного молчания ответил капитан. — Лучше она, чем кто-нибудь из вас.
— Что?
— Я не знаю, откуда вы появляетесь, — капитан просто полыхал гневом. — Да и не хочу знать. Вы все от мала да велика словно малые дети. Такие же глупые и наивные. Вы думаете, что будете жить вечно? Так вот! Я хочу вам сказать, что это не так! Все умрут. Она стара, и ей оставалось немного. Я уверен, она не пережила бы обучения. А у всех оставшихся еще много времени. Поймите, здесь вас ожидает настоящая жизнь. Вы все когда-нибудь умрете, и только в ваших силах сделать так, чтобы этот момент наступил как можно позже. Я много раз встречался с такими, как вы. Те из вас, кто не понимали важность камня души, жили недолго. И я должен был преподать вам этот урок, показать пример того, что с вами будет, если вы не будете думать.
Капитан сбавил тон.
— Если бы ее не было, то этим примером стал кто-нибудь из вас. Ты хотел бы послужить примером? — капитан указал на побелевшего Кевина. Тот отрицательно замотал головой.
— А ты? — капитан не унимался и указал на рыжую веснушчатую девушку. Она головой мотать не стала, но ее испуганное лицо выглядело достаточно красноречиво.
— А ты? — пылающий взгляд капитана остановился на Торине.
— Да! Лучше я, чем кто-нибудь другой!
— Дурак, — выплюнул капитан. — Сегодня твоя смерть не принесла бы ничего. Кто будет завтра спасать других людей? Ты считаешь, что эта старуха стоит сотни спасенных жизней завтра? Ты уверен, что вправе обрекать их на смерть?
— Я…
— Подумай над тем, что я сказал. Не торопись. Заверши обучение, отдай долг князю, а потом приходи ко мне. Если к этому моменту останешься при своем мнении, тогда суд Богов покажет, кто из нас прав. Если же нет, то я не откажусь от бочонка хорошего пива. Желательно, из Скандской пивоварни, — капитан посмотрел на солдат, держащих Торина. — Отпустите его, ребята. Думаю, он воздержится от лишних движений. Правда ведь?
Торин тяжело поднялся, неровным шагом добрался до своего места, где уселся на землю и сгорбился, прикрыв лицо руками.
— Отлично, — как ни в чем не бывало заключил капитан. — Переходим к следующему пункту. Сейчас я обойду вас всех и дам совет по поводу вашей будущей профессии.
— Вот ты, — капитан подошел к невысокому толстячку с тоненькими усиками над мясистыми губами, — дай мне свой камень души.
— Что? — толстяк сжался и, схватив камень двумя руками, прижал его к груди. — Не отдам!
— Камень души, — взгляд капитана заледенел. — Живо.
— Не отдам! Я не хочу, — взгляд толстяка метнулся к высохшему телу старухи, — кончить как она!
— Так, значит? — что еще собирался сказать капитан, осталось неизвестным. Его прервал безумный смех.
— Я понял! Я понял! Я наконец понял! — запрокинув голову, смеялся тощий паренек, что назвал себя Кевином. Выпирающий кадык ритмично подергивался. Кевин отсмеялся и зло, с чувством превосходства, посмотрел на капитана. — Вы не можете взять камень души без разрешения! Вы можете обманывать, вы можете запугивать, но отобрать его вы не можете! Это же классика!
Паренек снова засмеялся.
— Вот значит как, — капитан оставил толстяка в покое и медленно подошел к Кевину. На лице капитана гуляла зловещая усмешка. — Значит, камень души мне не получить? Думаешь, я не смогу отобрать его у тебя?
— Не сможете! — Кевин принял вызов. — У вас ничего не выйдет, пока я не разрешу! А я не разрешу!
— Мысль, конечно, интересная, — медленно произнес капитан, продолжая усмехаться, — но ошибочная.
— Что? — увлекшись общением с капитаном, Кевин не заметил, как оказался окружен подчиненными Зиверса. Дальше всё было просто и очень банально. Кевина вдавили в землю, а камень отобрали и передали капитану.
— Как же так? — застонал Кевин даже не от боли — от унижения. — Я не мог ошибиться!
— А вот так. В жизни ошибаются все, — ответил капитан, с интересом разглядывая полупрозрачный шарик.
— Я, кстати, тоже ошибся. Я думал, — капитан тяжело вздохнул, — что старуха была худшей из вас. Знаешь, Кевин, за всю свою жизнь я не видел никого бесполезней тебя.
— Аргх? — Кевин позеленел.
— Невероятно развитый разум, воображение достойное сказочника, отличная наблюдательность — и всё это в таком жалком, в таком ничтожном теле, — капитан швырнул шарик на землю. — Послушай совета, паренек, верни княжеский медальон, а потом пойди в лес и сдохни. Тебе же лучше будет.
— Не хочу! — сдавленно простонал Кевин. — Я выживу… Я выживу и перегрызу тебе глотку.
— Становись в очередь, — фыркнул капитан и направился к первоначальной жертве:
— Ну что, толстячок? — в голосе капитана звучали насмешливые нотки. — Отдашь камушек по-хорошему или хочешь сперва землицы покушать?
Толстяк выбрал «по-хорошему». Осмотрев шарик, капитан посоветовал толстяку выбрать стезю волшебника. И дальше всё как-то само завертелось. Следующему капитан рекомендовал стать воином. Еще одного похвалил за меткость и проворство и предложил отправиться в обучение к мастеру-лучнику. Невысокой плотной женщине капитан посоветовал стать жрицей, молоденькому пареньку с невинным личиком — убийцей, безучастному Торину — храмовником. Капитан раздавал рекомендации направо и налево. Воины, лучники, следопыты, жрецы, храмовники, волшебники, убийцы, барды — называемые «профессии» вызывали у Рэма вопросы. Разве не мог быть воин лучником, а лучник — следопытом? В чем разница между волшебником и жрецом? И что это за профессия-то такая «убийца»? Чем таким должен заниматься бард, чтобы бороться с таинственными врагами? И самый главный вопрос — что капитан насоветует самому Рэму?
Камень Рэма в руках капитана крутился недолго.
— Быть тебе воином, парень, — заключил капитан задумчиво. — Способностей у тебя немного. Выносливость неплохая, хоть по тебе и не скажешь. Но любой шустрый враг разделает тебя без проблем. Медленный ты слишком. Когда попадешь в Воинский Зал, просись в ученики к Старому Фараду. Он грубоват, конечно, но может и сделает из тебя чего путное.
— Спасибо, — одними губами прошептал Рэм. Перспективы пугали. Встречаться с шустрыми врагами не хотелось. Да и не с шустрыми — тоже. Вот только… выбора ведь не было?
— Наконец ты, — капитан подошел к Морт. Та выглядела грустно и одиноко. Рэм не заметил, когда она успела выпустить капрала Сельва из объятий. А может, капрал и сам вырвался, воспользовавшись представившимся случаем. Теперь же Морт рисовала на земле грустные рожицы, да изредка поглядывала на капрала, игнорирующего ее. В маленьких черных глазках проскальзывала надежда на нечто большее и явно несбыточное. Капитана же она не замечала.
