— Дональд? — разнесся голос эхом по коридору. — У нас есть еще земляника? Они должны выйти оттуда в конечном итоге. Уже после полудня!
Затаив дыхание, я отодвинулась. Наши губы расстались с острым привкусом, и я поняла, что его нога уже скользнула между моих, почти пришпилив меня… не то, чтобы я возражала. Его улыбка была довольной, когда мы слушали грохочущий голос Такаты, отвечающий моей маме, и я прижалась к нему. Я не особо хотела вставать, но даже когда моя мама могла увидеть, как мы спим вместе, она не будет колебаться по поводу стука в нашу дверь.
Мой пульс замедлился. Я слушала сердцебиение Трента, вдыхая его запах и отказываясь двигаться. Мне понравилось так просыпаться, но действительно, было ли реалистично даже надеяться, что это могло продлиться? Быть постоянным? Я знала, что это было лучше, чем искать «и жили они долго и счастливо». Мой послужной список говорил сам за себя.
— Все равно не видно? — сказал Трент.
Я улыбнулась.
— Как ты это сделал? — мягко спросила я, и его рука проследила путь по моему плечу, когда он сдвинул тонкую бретельку вниз.
— Это неизбежно, — сказал он, когда ощущение мчалось от его прикосновения. — Мы хорошо справляемся вместе. Например, чем хочешь заняться сегодня?
Мой график был уже полон неизвестного, но я села, готовая играть в игру.
— О, я не знаю, — сказала я, зная, что Трент будет узнан где угодно в тот момент, когда он окажется на публике. — Позавтракать земляникой, полежать на пляже, возможно, пройтись по каким-нибудь магазинам бикини. Легко поужинать на лодке. Лечь спать, прежде чем солнце взойдет. Проснуться около полудня и сделать это снова.
Приподнявшись на локте, он улыбнулся и убрал мои спутанные волосы за ухо. Его щетина блестела на свету, и я захотела почувствовать ее грубость.
— Посмотри, что я предлагаю? — сказал он, откидывая простыню, чтобы показать себя с нового и очень хорошего угла. — Это именно то, что я хочу сделать.
Ухмыляясь, я быстро передвинулась вниз и оказалась рядом с ним. Мой реальный список был существенно иным: проверить новости, чтобы посмотреть, сработала ли наша поддельная смерть, сделать бутылку для души для Айви, избежать неудобных вопросов от мамы.
Внезапно я поняла, что рука Трента двигалась, постоянно двигалась по мне, пробегая позади моего уха с удобной безопасностью, будто он делал это в течение многих лет.
— Нет абсолютно ничего, что я не могу сделать, — сказал он и вздохнул, пристально глядя мимо меня на частный пляж. — А я должен сделать сто вещей.
Он волновался по поводу своих девочек, но я не могла сопротивляться желанию, разрешить моим пальцам пробежаться по его груди. Его тело напряглось, и я улыбнулась.
— Мы должны чаще прикидываться мертвыми. Это самое хорошее утро, которое у меня было за долгое время.
— Всегда есть комната, которую можно улучшить. — Вес Трента переместился, когда он склонился надо мной. Его рука прошла восхитительный покалывающий путь, когда она залезла под подол короткой ночной рубашки, жестко обосновываясь на моей талии. Я улыбнулась и притянула его к себе, снова целуя.
Я закрыла глаза и вдохнула. Намек на запах мыла моей мамы сделал все более знакомым, и моя рука устойчиво прошла вниз по его боку и бедру, прежде чем я залезла внутрь, чтобы найти его. Его дыхание изменилось, и я замешкалась, когда его губы покинули мои и отправились вниз по моей шее к груди.
— Элис, они все еще спят. — Голос Такаты прошел через меня, и Трент подскочил.
— Они на три часа впереди нас, — запротестовала моя мама. — Мы должны идти, а я не собираюсь сбегать отсюда и оставлять им записку!
— Значит, ты постучи к ним в дверь, — проворчала Таката. — Почему ты заставляешь меня делать это?
— О, ради Бога, я сделаю это, — сказала она, и звук ее шагов громко разносился от плитки. — Присмотри за вафлями, ладно? Они должны подняться.
Трент посмотрел вниз на меня, его прерванная страсть становилась весельем в уголках глаз.
— Я встаю. Им нужно идти.
— Прости, — сказала я, примирительно морщась, и он перекатился, чтобы сесть, устраиваясь около меня с одеялом на коленях.
— Доброе утро, миссис Морган! — произнес Трент громко, когда уставился в потолок, и я двусмысленно на него глянула.
— Смотри, они проснулись, — услышала я, как она предупредила Такату. — Иди, проверь вафли.
Она едва постучала прежде, чем открыть дверь, и я дернула одеяло, когда она заглянула внутрь, принеся с собой аромат кленового сиропа и готового жидкого теста.
— Доброе утро! — счастливо произнесла она, ее убранные волосы делали ее более похожей на мою сестру, чем на мою маму в повседневных джинсах и отличном свитере. — Завтрак готов. Вы можете его съесть, пока он горячий, или позволить ему остыть, но я не хотела уезжать, по крайней мере, не сказав «Доброе утро».
— Ты уезжаешь? — сказала я, захватив одеяло, когда Трент угрожал стянуть его с меня.
Моя мама двинулась вперед, щелкая каблуками, когда она шла, чтобы полностью открыть жалюзи. Пролившийся солнечный свет причинил боль глазам.
— Сегодня мы улетаем. Сегодня большой день! — Она повернулась, сияя. — Черт, вы отлично смотритесь вместе. Рейчел, если ты проигнорируешь это, я разозлюсь. У Трента есть…
— Мама! — закричала я, и она моргнула, став немного красной. Трент не помогал, и я ущипнула его, чтобы он молчал, когда он открыл рот, по-видимому, чтобы спросить, что она думала, у него было, чтобы заинтересовать меня.
— Прости, — сказала она, удивив меня. — Я просто хотела увидеть тебя, прежде чем мы уедем.
— Куда ты едешь? — снова спросила я. — Мне нужно сделать кое-какие чары, и я подумала, что ты могла бы помочь мне. С покупками, если нет ничего другого.
— Э-э-элис? — прокричал Таката. — Где корица?
Ее глаза загорелись, а затем она нахмурилась, явно раздираемая на части.
— О, я не могу, дорогая, — сказала она, когда подняла мои джинсы с пола и свернула их. — У нас с Дональдом билеты на самолет в Цинци через несколько часов. Мне нужно спланировать твои похороны.
— Сработало! — воскликнул Трент, и я улыбнулась, когда глаза моей мамы пылали от предвкушения.
— Они будут фантастическими! — Ее прорвало, когда она играла с кисточкой на лампе из семидесятых, которую они поставили здесь. — Если я не могу спланировать твою свадьбу, я могу, по крайней мере, устроить твои похороны. У Дональда есть песня и все. Тебе это понравится!
О, Боже, она собиралась произнести надгробную речь.
— Э, мама?
— Располагайся, — сказала она, когда выходила из комнаты. — Мы уезжаем в десять.
