– Нет, вообще-то… – Эл отвела глаза и еле слышно прошептала: – Это должна была быть твоя голова. Ну или не обязательно именно голова. Просто небольшая рана, чтобы кровь шла. Нужно было сделать картинку на видео как можно более пугающей.
– Охре… – начал Титов, но резко остановился, покосившись на Афанасия Петровича.
Тот хоть и не смотрел в их сторону, но явно прислушивался к разговору, прекратив допрашивать Глеба Александровича. Когда Артем замолчал, раздался следующий вопрос.
– Это единственная цель, которую вы преследовали? – отчеканил старейшина.
– Нет, я также хотел дискредитировать Орлова Афанасия Петровича, как организатора крылатых соревнований, – Воронин как будто не осознавал, что разговаривает как раз с тем самым Афанасием Петровичем, продолжая говорить о нем в третьем лице. – Продемонстрировать, что он не владеет ситуацией и не справляется с задачами, возложенными на него городским слетом.
Такого ответа седовласый Полукрылый явно не ожидал и опешил.
– Птицы небесные! Дискредитировать?! Но зачем, Глеб? Что бы вам это дало?
– Дополнительный приятный эффект при реализации моего плана. Месть за то, как Орлов Афанасий Петрович раскритиковал мои исследования внутреннего психео Полукрылых и…
От необходимости постоянно напрягаться, чтобы понять неестественную механическую речь Воронина, у Артема разболелась голова. Гигантский молоток долбил где-то в районе затылка, затем внезапно зазвенело в ушах, а во рту появился неприятный кислый привкус. Стены конференц-зала зашатались, стало нечем дышать.
– Извините, мне… срочно… надо… – еле слышно пробормотал он, выпустил руку Эл и, покачиваясь, побрел к окну. Рванул на себя створку, оперся грудью на подоконник, закрыл глаза и, борясь с тошнотой, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Допрос Глеба Александровича за его спиной продолжался, но Артем сосредоточился на том, чтобы остановить кружащийся вокруг него мир, и выхватывал лишь отрывки фраз.
– …часть собранного психео каладриев я планировал использовать, чтобы попытаться вылечить бывшую жену. Впрочем, это скорее всего не помогло бы.
– …охранники в больнице могли недолго сопротивляться Выпеваниям, потому что я наложил на них блок. А тот, что караулил палату, был глухим, для подстраховки. Он превосходно читал по губам, но Выпевания на него не действовали…
– …передумал, потому что в процессе проведения эксперимента понял, что недавно окрылившиеся птенцы в силу своей неопытности тратят намного больше психео, чем взрослые Полукрылые, и быстрее восстанавливаются. А значит…
– …в санатории можно было бы, не привлекая внимания, собрать огромное количество психео…
– …поглощающие психео модули…
– …Полукрылые…
Мерные безэмоциональные фразы Воронина постепенно слились в ровный гул. Артем задумался и отвлекся, а потом внезапно осознал, что за спиной воцарилась тишина. Он обернулся через плечо и увидел, как Афанасий Петрович сосредоточенно барабанит пальцами по спинке кресла, у которого стоял все это время. Затем он выключил свой диктофон и убрал его обратно в карман пиджака. Судя по всему, допрос был окончен.
Воронин снова уронил голову в ладони и немного раскачивался. Было заметно, что воздействие Песни истины не прошло для него бесследно. Его пальцы дрожали, волосы слиплись от пота, да и самого его заметно потряхивало, словно в ознобе. Все остальные в конференц-зале, казалось, затаили дыхание и боялись лишний раз пошевелиться. Наконец седовласый старейшина повернулся к коллегам, и они обменялись долгими взглядами с толстяком в синей рубашке:
– Николай, будь любезен, проводи Глеба в его кабинет. Ему сейчас нужно отдохнуть и прийти в себя. Не каждый день тебя дурманят Песнью истины, да еще и такой… – он пошевелил пальцами в воздухе, подбирая формулировку.
– …забористой, – закончил за него Полукрылый, ухмыльнувшись. Он встал, подошел к Воронину и, приобняв его за плечи, потянул к выходу. – Проводить и?..
Он вопросительно поднял брови, и Афанасий Петрович кивнул.
– Ты все верно понял, Николай. Пусть поспит. Нам нужно будет многое обсудить, прежде чем принимать решения.
Когда Глеба Александровича увели, в помещении словно стало легче дышать. Плечи присутствующих расслабились, старейшины начали приходить в себя и негромко обсуждать произошедшее. Афанасий Петрович молча подошел к окну, встал рядом с Артемом и потянул вторую створку на себя, впуская свежий воздух. Сзади тихо подкралась Элла. Она дотронулась до плеча Титова и прошептала:
– Ты как?
– Вроде нормально. А ты? – просипел он в ответ.
Постояв немного, Артем набрался смелости и повернулся к Афанасию Петровичу.
– Можно… – хрипло начал он, но закашлялся. Затем попытался еще раз: – Можно спросить кое-что?
– Я и не надеялся, что обойдется без вопросов, – саркастически заметил старейшина, не поворачиваясь. – С вашей-то м-м-м… ну назовем это любознательностью.
Он явно издевался, но Артему было плевать на подначки. Во всяком случае, сейчас были дела поважнее.
– Как вы поняли, что он станет отвечать правду?
– Я давно живу на этом свете, – сухо произнес Полукрылый. – В наши края, конечно, давненько не залетали южноамериканские Кетцали, молодой человек, но я не настолько выжил из ума, чтобы не узнать Песнь истины.
– Кетцаль? – осторожно переспросил Титов, впервые произнося название своей птицы, словно пробуя на вкус.
– Он самый, а ты не знал? – старейшина с любопытством покосился на него. – Ну да, действительно, откуда бы. Вряд ли такую экзотику часто упоминают на уроках. Кетцали – молчаливые птицы, но если запоют, то их Песнь точно ни с чем другим не перепутать. А еще они очень вольнолюбивы, и я сейчас не только про Полукрылых, но и про настоящих кетцалей. Во времена конкистадоров жители стран Южной Америки верили, что грудь и брюхо этой птицы окрашены кровью павших борцов за независимость. Это легенда, конечно, но кстати очень соответствует твоему неугасимому желанию выяснить правду и добиться справедливости.
Артем кивнул своим мыслям. В этом действительно имелся смысл.
– Ну а до этого? До моего выпевания? Почему вы не дали ему нас увести?
Афанасий Петрович устало вздохнул, и как-то сразу стало понятно, что, несмотря на все свои способности, он все же пожилой человек. Вероятно, сцена, разыгравшаяся в конференц-зале, вымотала его сильнее, чем он хотел показать.
– Я с самого начала знал, что похищение твоей матери тебе не приснилось и не привиделось, как бы ни пытался нас в этом убедить милейший Глеб Александрович, – наконец ответил он.
– Знали?! – ахнул Титов. – Но откуда?
– Пару дней назад со мной связался твой отец. Он не смог дозвониться ни до тебя, ни до Милены Игоревны, поднял на ноги всех, до кого дотянулся, и в итоге вышел на меня через администратора сайта олимпиады, который мы обновляем для неКрылатых родителей. Честно говоря, всегда считал, что этот сайт – бесполезная трата ресурсов и времени. Кто бы мог подумать, что он пригодится…
– Мой отец? – Артем недоверчиво нахмурился. – Что-то верится с трудом.
– Почему же? – Афанасий Петрович бросил на него удивленный взгляд. – Он сообщил, что когда вы в последний раз разговаривали, то поругались. Ты твердил, что мама пропала, а он не воспринял твои слова всерьез. Так что как только твой телефон перестал отвечать, он начал волноваться и собирался заявить в полицию, но, слава перьям, успел дозвониться до меня.
– Он… что? Волновался? – Титов фыркнул. – Да ему плевать на нас с мамой!
– Возможно, ты не так уж и хорошо знаешь собственного отца, – ответил Афанасий Петрович, иронично подняв брови.
Артем в ступоре уставился на желчного старика. Он что, только что пошутил сейчас? Да нет, наверняка показалось… Это все от нервов. И еще слабость после Песни. Да, точно. Ладно, об отце можно поразмышлять и позже.
– И что же будет дальше? Теперь, когда все выплыло наружу… – Титов украдкой взглянул на Эллу. – Что будет с Глебом Александровичем и вообще?
