Детские ауры были грубо вспороты, рваные цветные лоскуты безвольно тонули в Сумраке, свободные края силились сомкнуться в кокон, но только беспомощно извивались, как побитые штормом медузы. Неудивительно, что дети испытывали недомогание. У старшей девочки на постели лежала брошенная книжка с пепельно-сизым зомби на обложке. Та, что помладше, с ногами сидела на кровати, завернувшись в одеяло. У нее на коленях стояла банка с живыми пауками. Она машинально обрывала членистые конечности тому насекомому, что держала в руках.
Дети не были Иными. Дети еще не стали Темными. Но они взаимодействовали с Сумраком напрямую и оставались живы и относительно здоровы, если не считать некоторой заторможенности. Как они не умерли?! И что с ними случилось в ходе эксперимента, что их энергетические оболочки приобрели такой странный вид, – отторжение сигнатуры Сумрака? Архетип оказался им не по размеру или не по силам… И если с этими девочками не все гладко, то как обстоят дела у остальных: лучше или хуже?
– В административное здание можно попасть, не выходя на улицу? – глухо спросил Никита, с усилием отведя глаза от банки с пауками, куда упала очередная оторванная лапка.
– Через пищеблок.
– Сиди здесь с ними. Тихо! Не будешь дурой – не трону.
Он вышел в тамбур, приоткрыл дверь в коридор и выглянул. Охранник как раз поднес к лицу рацию:
– …жилой корпус, второй этаж. Исчезла медсестра.
– Как исчезла? – коротко хрюкнуло из рации.
– Ушла в гладильную комнату за чистым комплектом, ее нет более пяти минут. Я иду разбираться.
– Вот зараза, – прошептал Никита.
Еще бы немножко без Сумрака обойтись! Его взаимодействие со Светлым магом посреди Темного анклава – это будет такой сигнал тревоги, куда там чоповцам! А глубоко не уйти после вчерашней ночки на кладбище. Будь он трижды неладен, этот кровососущий гастролер!
– Отставить разбираться! – решительно выплюнула рация. – Направляю к тебе контрольный наряд.
Отличный приказ! Значит, что охранник остается на посту! Это шанс. Никита выскочил из своего укрытия и, высадив дверь, сиганул обратно на улицу, перемахнул через железные перила узкой площадки и прямо со второго этажа прыгнул в снег. Сзади сухо защелкали выстрелы.
Мало шума, рано, и качество не то! Чтобы у Ночного Дозора был повод прорваться на территорию, не дожидаясь разрешения Великих Темных, Светлого мага должны здесь убивать. И не где попало, не в пищеблоке, не в пустом спортзале, а в административном корпусе, чтобы основные силы Света бросились именно туда, где кипит работа и творится Зло. Иначе все предприятие теряет смысл.
Пока никто, кроме ведьмы, не знает, кто именно проник на территорию, а она от воспитанниц не отойдет. Максимум заорет: «Светлые!» Какие, сколько, где… Время еще есть, но совсем немного.
«На первом этаже один Иной, второй поднялся, двое патрульных бегут к корпусу. Тьма в административном здании…» – Трофима было еле слышно. В поднявшейся суматохе Сумрак начали прочесывать поисковыми заклинаниями, вынуждая его сворачивать «воздушные корни».
«Уходи!» – бухнул в ответ Никита, разрывая призрачную связь, и выглянул из-за угла здания.
Пока никого, но совсем без способностей Иного уже не обойтись. Промчавшись позади жилого корпуса, он рыбкой сиганул в довольно высоко расположенное окно первого этажа, со звоном разбив стекло в столовой, все равно здесь сейчас некого пугать – все на занятиях.
Разбрызгивая осколки, Никита перекатился по полу и вскочил на ноги. На него обрушилась волна теплых жизнеутверждающих запахов. Пахло как в детском садике: сладким компотом, душистыми подливками, свежим хлебом и слегка подгоревшей творожной запеканкой. Никита, у которого со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было, за исключением черствой плюшки, облизнулся и проглотил слюну.
С улицы сквозь разбитое окно долетели голоса преследователей и вползла огненная змея чужого заклинания. На посту у центрального входа в жилой корпус зашевелился Темный. По территории мчались фигурки охранников – кроме контрольного наряда, подняли отдыхающую смену. Не успеют, не знают, что за жук в муравейнике, и судя по панике, Трофим перед уходом добавил неразберихи. Интересно, чего ему это стоило…
Никита проскочил короткую лестницу, ведущую в подвал пищеблока, схватился за ручку двери – тр-рах! Он едва успел отскочить, ослепнув от искрящихся черных блесток. Граненая чешуя защитного заклинания закрутилась в воздухе перед дверью. Здесь так запросто не проскочить, значит, в Сумрак! Рано или поздно все равно бы пришлось.
На счастье Никиты, здание жилого корпуса не сгинуло в глубине иного мира. На первом слое оно вылиняло и подтаяло, на втором – превратилось в приземистую обугленную казарму без потолка и крыши. Жутковатое зрелище, но сориентироваться можно. Временами сверху пробивался тусклый свет, заставляя стены отбрасывать непредсказуемые тени. Никита на секунду поднял глаза и тут же опустил. Светлому дозорному ночной Сумрак привычнее, он чаще заглядывает в него именно по ночам, хотя все должно быть наоборот. В разгар дня небосвод второго слоя был безлунным и казался пустым.
На закопченной стене моргнул слезящийся мутный глаз, впаянный в черные кирпичи. Видеокамера! Обычно проекции человеческих изделий на втором слое Сумрака не живут и не работают. На всякий случай Никита прошел вне поля ее зрения, едва не заблудившись в лабиринте прокопченных стен.
Подземная галерея, по которой в столовую из пищеблока доставляли готовую еду, обернулась мостом, состоящим из черных рояльных клавиш. Они играли под ногами, точно скользкие бревна на воде. По обе стороны моста угадывалась пугающая глубина, из которой струился мертвенный свет. Время от времени его заслоняли зыбкие тени, появлялись и исчезали человеческие и звериные фигуры, взмахивали крыльями фантастические существа, гигантские звероящеры растворялись в свинцовой метели. Как будто нарисованный живой орнамент никак не мог проявиться на стене из-за неисправности проектора. Окружающий мир, живущий в расфокусе, все больше погружался в хаос. И потихоньку тянул Силу, пока Никита пробирался по мосту, прислушиваясь к глухим стонам клавиш под ногами.
На том берегу врастали в опустившееся небо причудливые ноздреватые ступени оборванных лестниц, ведущих на вершину мрачного утеса. Он одиноко возвышался над застывшим морем странных полых конструкций, напоминавших детские формочки из песочного набора, нещадно прогрызенные термитами. Вся эта масса треугольных, округлых, многоугольных, сплюснутых и вытянутых форм тонула в пустоте, постепенно таяла, втягивала в себя бесконечную череду призрачных образов, струившихся со всех сторон. И сквозь этот хаос все отчетливее проступала нависающая скала со множеством пещер – сумеречная проекция административного здания.
