Келли Армстронг - Похищенная

— Елена! Отвечай, черт бы тебя побрал!

Как я ни пыжилась, зимняя сказка не возвращалась. Ну все, теперь терпи эту Пейдж. Славненько, ничего не скажешь.

— Елена, да просыпайся же!

Даже во сне отвечать ей не хотелось — раз все это происходит не наяву, незачем и расстраиваться почем зря. Связи с Пейдж не было три дня, вряд ли положение изменится.

— Елена?!

Я проворчала что-то невразумительное — даже для меня самой.

— Ага, ты все-таки здесь! Отлично. Не отключайся. Сейчас я перенесу тебя в свое тело. Не говори только потом, что тебя не предупреждали. Джереми ждет. Ну все, на счет «три». Раз… два… три!

Молчание. Затем отчетливое: «Черт!».

Голос Пейдж отголоском затих где-то вдали, и передо мной замельтешили обрывки снов — словно кто-то без конца переключал каналы, не останавливаясь подолгу ни на одном. Наконец картинка застыла. Я — волк. Чтобы понять это, никакого зеркала не требуется: отточенные движения мышц и совершенный ритм, в каком двигаются мои ноги, сказали мне все, что нужно. Впереди, между деревьями, мелькает чей-то силуэт. Еще один волк! Откуда взялась такая уверенность, не знаю — слишком быстро двигается незнакомец, хорошенько его не рассмотреть. И хотя мне выпала роль преследователя, а не преследуемой, меня вдруг охватывает страх. За кем же я охочусь? За Клеем. Это он! Только с ним у меня связывается такая всепоглощающая паника, такой животный ужас, такой тоскливый страх. Страх быть покинутой… Я мчусь вперед, тщетно пытаясь его догнать. С каждым скачком в голове эхом отдается имя… но не его. Мое собственное имя все повторяется и повторяется, накладываясь на ритм бега. Взглянув вниз, я вижу, что несут меня чужие лапы — слишком большие, слишком темные. Темно-рыжая, золотистого оттенка шерсть… Лапы Клея. Впереди серебрится в лунном свете пушистый белый хвост… Я гонюсь сама за собой.

Вздрогнув, я рывком сажусь на кровати. Грудь ходит ходуном. Пробегаю ладонями по волосам… и чувствую под пальцами не привычные спутанные космы, а короткие кудри… Смотрю на свои руки. Широкие, грубые лапищи с обкусанными до мяса ногтями. Эти руки созданы для физического труда, но чаще им приходится держать не лопату, а карандаш. Никаких мозолей, хотя нежной кожу и не назовешь. Бесчисленные следы переломов — давно залеченных, но испещривших тело густой сеткой шрамов. Я знаю каждый из них. Помню, как лежала ночами и без конца спрашивала: «Этот у тебя откуда? А этот? А… хм, этот от меня».

Открывается дверь.

— Конечно, у вас ничего не получилось? — раздается сердитый голос Клея. Не с порога, а отсюда, с кровати.

Джереми закрывает за собой дверь.

— Да, Пейдж не смогла установить контакт. Точнее, установила, но что-то не заладилось.

— Надо же, какая неожиданность. Ты доверил спасение Елены желторотой ведьмочке. Ты это понимаешь?

— Я понимаю, что все средства хороши, лишь бы Елена нашлась. Сейчас наша главная надежда именно на эту «желторотую».

— Нет. Существует и другой способ. Елену найду я сам. Вот только ты в это не веришь.

— Если у Пейдж не выйдет наладить связь…

— Да мать вашу! — Клей хватает с тумбочки книжку, и она летит через комнату. На стене остается вмятина.

После паузы Джереми размеренно произносит:

— Клейтон, сейчас я принесу тебе попить.

— То есть снова накачаешь меня снотворным. Усыпишь, посадишь под замок, и я буду здесь прохлаждаться, пока Елена неизвестно где… одна. Я не поверил, что это она говорит через Пейдж, и теперь, значит, к ней не пробиться. Это тоже моя вина?

Джереми молчит.

— Спасибо большое, — буркает Клей.

— Да, контакт сорвался именно из-за тебя, хотя это не объясняет, почему мы не можем его возобновить. Но мы попробуем снова. А твой план можно обсудить и утром. Если передумаешь насчет снотворного, зайди ко мне. Вряд ли у тебя получится заснуть без него.

…Едва Джереми вышел из комнаты, видение рассеялось, и меня снова закружил калейдоскоп образов: пестрели бессмысленные обрывки снов, разрозненные лоскуты воспоминаний. Потом навалилась тьма. В дверь постучали…

…Я сижу за столом, изучая какую-то карту. Стук раздается у меня из-за спины. Я хочу открыть дверь, но вместо этого царапаю в блокноте какие-то слова. И без удивления узнаю корявый почерк Клея.

Вдруг изображение плывет перед глазами. Какая-то неясная сила с мягкой настойчивостью, словно отлив на море, пытается утянуть меня назад. Я сопротивляюсь. Спасибо, мне и здесь нравится. Само присутствие Клея наполняет меня счастьем, а я, черт возьми, заслуживаю капельки счастья, пускай даже иллюзорного. Отлив набирает силы и превращается в мощное течение. Комната погружается во мрак… Вырвавшись, я влетаю обратно в тело Клея. Он отложил карандаш и вернулся к карте. Что за карта? Снова слышится стук. Клей никак не реагирует. Дверь за его спиной распахивается, потом закрывается.

— Клейтон. — Голос Кассандры, сладкий, как мед.

Он не отвечает.

— Хватило и простого «Привет», — мурлычет она.

— Это означало бы, что я тебя приглашаю. Вы что, умеете входить без приглашения?

— Вынуждена тебя разочаровать. Еще один миф накрылся медным тазом.

— А жаль.

Смешок.

— Вижу, в семействе Данверсов хорошие манеры унаследовал один Джереми. Да я в общем-то ничего не имею против. Всегда предпочитала внешнему лоску прямоту и острый интеллект. — Голос Кассандры приближается. — Я заметила, что у тебя включен свет. Подумала, не откажешься со мной выпить.

— Я бы с удовольствием, но, боюсь, мы предпочитаем несколько разные напитки.

— Мог бы сказать мне это в лицо.

Молчание.

— Тебе что, страшно на меня посмотреть?

Он оборачивается, встречает ее взгляд.

— Да пожалуйста. Отвали, Кассандра. Довольна?

— Знаешь, она уже не вернется.

Клей крепче сжимает карандаш, однако молчит.

Меня опять кто-то тянет за ноги, я опять не поддаюсь. Откуда-то издалека доносится голос Пейдж, выкрикивающий мое имя. Течение неистовствует, но я держусь крепко. Мне нужно это видеть!

— Ее ни за что не найдут, — говорит Кассандра.

— По-твоему, мы должны лапки свесить, да?

— Я просто хочу сказать, что мы не тем занимаемся. Надо остановить этих людей, пока не поздно. Они опасны для всех нас, а не для одной Елены. Если попутно получится спасти и ее — прекрасно. Если нет… что ж, это еще не конец света.

Карандаш в руке Клея переламывается пополам. Кассандра подходит ближе. Течение крепчает, и я борюсь из последних сил.

Она делает еще шаг. Клей напряжен. Он пятится… затем замирает.

— Да, ты любишь ее, — произносит Кассандра. — И это меня радует. Нет, без шуток. Знаешь ли ты, скольких мужчин я любила за все эти годы? Страстно любила!.. И знаешь ли, как быстро стираются в памяти их имена? Знаешь, как забываются лица?