Андре выстрелил прямо через лобовое стекло. И еще раз. Автоматчик, не успев нажать на спуск, дважды вздрогнул и медленно начал оседать на дорогу. А еще через мгновение «Лендровер» въехал капотом в продырявленную грудь Охотника. От удара исковерканное тело отлетело вперед метров на пять и распласталось на асфальте. Машина дважды небрежно подпрыгнула на неожиданном препятствии и понеслась дальше.
— Спасибо! — придя в себя, пробормотал я.
— Не за что! — отмахнулся лейтенант, перезаряжая револьвер.
— Палыч, посмотри назад! Там что-то странное творится! — подал голос Петрович.
Я уставился в зеркало. Сначала не понял, что имел в виду Ванька. А поняв, похолодел.
Совсем низко, задевая придорожные фонари и гася их, будто свечки на праздничном торте, за нами летело нечто. Огромная черная туча, распластавшись двумя крыльями, неслась над землей, засасывая в себя скудный ночной свет и расползаясь по небу все больше и больше. От тучи ощутимо веяло холодом: заднее стекло «Лендровера» уже начало по краям покрываться инеем.
А прямо под летящей тьмой неслись бок о бок две машины, из окон которых высовывались с оружием наши преследователи. Погоня началась полномасштабная.
— Так что это за дрянь все-таки? — оторопело поинтересовался Андре, разглядывая жуткое зрелище в заднем окне.
— Это — Хозяин! — исчерпывающе объяснил я ему и вдавил в пол педаль газа.
«Лендровер» взрыкнул и припустил еще быстрее. Я покосился в зеркало: мы отрывались. Медленно, метр за метром, но — отрывались. И от машин и, что самое главное, от страшной тучи.
— Надо ехать в полицейское управление. Уж туда-то они точно не сунутся! — лейтенант кивнул головой в сторону наших преследователей.
— Те, что внизу — не сунутся. А тому, что сверху — глубоко плевать на полицию, армию и морской флот, вместе взятые. У нас только один шанс выжить: бежать, не останавливаясь, до самого рассвета, — возразил я, не отрывая взгляда от дороги.
— А что будет после рассвета?
— Хозяин исчезнет. Он может охотиться лишь ночью.
— Сейчас половина пятого. Светать начнет примерно через полчаса, — сообщил Андре, поглядев на часы.
— Значит, нам придется гонять по дорогам минут тридцать-сорок! — пожал я плечами.
Поселок приближался. До въезда в него оставался примерно километр, когда меня вдруг осенило. Я вновь вспомнил предостережение Хруля. И тут же вывернул руль влево, уходя на примыкающую дорогу, ведущую в лес. Машина опять вошла в поворот на двух колесах, едва не кувыркнувшись.
— Вы что?! Нам — прямо! — воскликнул Андре, вцепившись в поручень на передней панели.
— Нельзя нам туда! В поселке — люди! А эта дрянь сзади способна в несколько секунд уничтожить город. Надо уводить ее за собой куда-нибудь в безлюдное место! — как мог, объяснил я. Очень надеясь, что излишне драматизирую.
— Жми, Палыч! Догоняет! — заорал сзади Иван.
Я посмотрел в зеркало и понял, что дело швах. Черная туча не стала повторять наш маневр. Она просто срезала угол и теперь неслась по небу слева от нас, отставая всего на каких-нибудь двадцать метров. А вот Охотники поотстали.
Вдавив педаль газа в пол, я вцепился в руль, моля бога о том, чтобы лесная дорога, по которой мчался теперь «Лендровер», оказалась прямой. Потому что на следующем повороте Хозяин нас настигнет… О том, что случится после этого, думать не хотелось.
Пока нам везло. Узенькое шоссе прорезало лес, будто выведенное по линейке. И жуткая туча опять стала отставать. Любуясь тем, как она медленно уменьшается в размерах, я едва не проглядел очередную напасть.
— Павел, осторожно! — выкрикнул Андре и опять вцепился в свой поручень.
Фары внезапно выхватили из темноты копошащиеся впереди силуэты людей. В ярко-красных светоотражающих жилетах. Дорожные работы, мать их!
Справа мелькнул знак известный на родине как «кирпич». Как бы он тут ни назывался, суть оставалась одна: проезда впереди нет. Рабочие прекратили возиться и повернулись в нашу сторону. Один из них вышел навстречу и замахал руками.
Не отпуская педаль газа, я быстро огляделся. По обе стороны дороги тянулись глубокие кюветы, а за ними стеной стоял лес. Даже на нашем внедорожнике быстро объехать негаданное препятствие не было никакой возможности. А тормозить и на малой скорости пытаться форсировать придорожную канаву нельзя — Хозяин тут же воспользуется этим.
— Держитесь крепче! — бросил я своим пассажирам, направляя машину строго по осевой линии.
Очевидно, решив, что в шальной машине едут идиоты с суицидальными намерениями, рабочие кинулись врассыпную. И я увидел наконец, что именно они делали…
Шоссе пересекала канава. Более того, с нашей стороны перед ней виднелись отвалы вырытой земли. Высокие, в метр, не меньше. И только в одном месте насыпь была пониже. Видимо, там в яму что-то затаскивали.
Андре сквозь зубы непонятно выругался по-гречески. Петрович сзади — по-русски и вполне знакомо. Вот только ни то, ни другое не помогло: машина по-прежнему, на пределе скорости неслась к канаве.
Решение пришло само. Самую малость подкорректировав курс, я направил внедорожник туда, где насыпь была ниже. И более пологой.
— Держитесь! Крепко держитесь! — еще раз призвал я, в последний момент передумав добавлять: «и молитесь». Все равно не успеют.
«Лендровер» горным козлом скакнул по насыпи и взмыл в воздух. С неприятным удивлением, вместо привычного шоссе я увидел в дырявом лобовом стекле темное ночное небо со звездами, которые медленно и печально уплывали вниз, скрываясь за капотом.
— ……ь!!! — протяжно и с чувством орал сзади Петрович.
Звезды на мгновение остановились и так же медленно, но, ускоряясь все больше и больше, поплыли обратно. А следом за ними из-за капота появилось шоссе, очень быстро заполнив собой почти весь обзор.
Удар! Бампером и передними колесами «Лендровер» встретил землю. Нас с лейтенантом швырнуло вперед, но ремни удержали. Позади резко оборвался вой Петровича. Еще удар! Теперь нас рвануло обратно, и только подголовники кресел спасли наши шеи от переломов: машина ударилась оземь уже задними колесами. И понеслась дальше по пустынному шоссе.
— Ну, Палыч, ты даешь! Я и не знал, что ты такой ас! — просипел сзади Ванька.
— Да я и сам не знал! — не своим голосом признался я, чувствуя, как запоздалый страх шарит мокрой ледяной рукой у меня за шиворотом.
Бросив взгляд в зеркало, я немного успокоился: Хозяин по-прежнему безнадежно отставал. Теперь уже метров на триста. Мерзкая туча только еще подлетала к злополучной канаве. Где, оживленно жестикулируя, обсуждали недавнее приключение рабочие…
Пролетая над ними, Хозяин даже не задержался. Просто чернота вдруг выбросила из себя длинный протуберанец, который накрыл людей. Всего на мгновение. А потом втянулся обратно. Будто языком лизнул. И темная туча помчалась дальше.
А люди остались. Они вповалку лежали на шоссе и не шевелились.
— Вот черт… — потрясенно пробормотал Андре.
Стиснув зубы от бессильной ярости, я перевел взгляд на дорогу. Впереди показались фары встречной машины. Вцепившись в руль, я отчаянно замигал дальним светом. Водитель приближающегося автомобиля пару раз моргнул в ответ. Но не остановился.
— Да разворачивайся же, идиот, и гони отсюда! — сам не замечая того, в сердцах прокричал я.
— Не понимает! Пашка, не понимает он! — Петрович навис над моим правым плечом и во все глаза смотрел на едущую навстречу своей гибели машину.
Я принял вправо и повел «Лендровер» впритирку к обочине. Шоссе было слишком узким.
Встречный автомобиль просвистел мимо. Он оказался бензовозом — длиннющей серебристой цистерной с какой-то красной надписью на выпуклых боках. В считанные секунды машина влетела прямо под брюхо преследующей нас тучи.
И все повторилось. Вновь Хозяин выбросил черный тонкий язык и лизнул им бензовоз…
Какое-то время ничего не менялось. Тяжелая машина продолжала нестись по ночному шоссе, с каждым мгновением удаляясь от нас все дальше, А потом вдруг вильнула, замоталась по дороге из стороны в сторону, накренилась набок и на полной скорости влетела в кювет.
И ночь посветлела. На месте несчастного бензовоза вспух, заклубился сполохами огромный огненный шар. А через несколько секунд до нас докатился гул далекого взрыва.
Мы продолжали гнать по темной дороге в полном молчании. Слишком большой оказалась концентрация смертей на единицу времени. Слишком многое моим спутникам пришлось принять как невероятный, но жестокий факт. И мне самому тоже. Слова тут были ни к чему.
Поглядывая в зеркало на отстающую страшную тучу, я мысленно прикидывал, сколько же времени осталось до рассвета. Пятнадцать минут, двадцать? Небо уже начало сереть, тьма вокруг не была больше кромешной, из нее стали вырисовываться силуэты придорожных деревьев и близких гор на фоне посветлевшего неба.
