Внезапно я ощутил себя сдутым воздушным шариком, которыми украшали приют на День Империи. Один из них улетел высоко под потолок и провисел там несколько дней, пока воздух из него вышел и он не упал вниз. Тогда мы знатно подрались за обладание такой ценной вещью!
Я полностью выговорился и впервые в жизни почувствовал облегчение. Протянул руку к вазочке, но тут же смущенно отдернул, вспомнив, что все конфеты я уже съел. По второму кругу.
Граф успел во время моего монолога несколько раз выкурить трубку и сейчас разглядывал ее, чтобы удостовериться что табак выгорел и в этот раз.
— То есть ты хочешь быть Императором? — усмехнулся Владислав, решив, что всё-таки докурил и вытряхивая трубку в стоящую рядом урну.
Я невольно сжался и тут же пожалел о сказанном, припомнив всё, что я наговорил. Ведь то, что я рассказал приравнивалось к Ереси и теперь мне точно не поздоровится!
Однако, начальник Академии удивил меня еще раз.
— Во-первых, Антон! Запомни раз и навсегда! Никогда и никому не говори об этой мечте! Ни одному человеку! Если только этот человек не твой лучший друг! Но, это ты, к сожалению, пока просто не сможешь понять, из-за своего малого возраста. Так что, не рассказывай никому! Ты меня понял?
— Да! — кинул я.
— Ты не спросишь «почему»? — усмехнулся граф.
Я пожал плечами.
— Это же Ересь!
— Правильно! Молодец парень! — Волков облокотился на руки и подался вперед, смотря мне в глаза. — Ты должен мне это пообещать!
— Я… обещаю! — почему-то покорно сказал я.
— Антон, это не шутка! Иначе, ты будешь отчислен и никогда не исполнишь свою мечту! Поверь — Академия — это лучшее, что могло произойди в твоей жизни. Не прощелкай свой шанс! Это понятно?
— Да, — сейчас мне действительно стало понятней. Что ж. Это не трудно — держать язык за зубами. Особенно если нарушение этого правила может помешать осуществлению моей мечты.
— Хорошо! — вице-адмирал откинулся на спинку кресла и прищурился. Глаза его, как будто окрасились голубоватым цветом. Это меня не напугало, но насторожило. Уже гораздо позже я узнал, что так визуально проявлялся его Дар. — Ты очень интересный мальчик, Антон! Ты можешь много добиться, если будешь вести себя правильно. А чтобы всего этого достичь — тебе нужно прожить достаточно долго и, желательно в добром здравии. Возможно, через побои и тумаки жизнь человеком постигается быстрее, но у тебя с этим в жизни уже явный перебор. Поэтому, перейдем к «во-вторых». Готов?
Я кинул.
— Да.
— Так вот. Во-вторых, ты не должен причинять вреда своим союзникам. А твои сокурсники — это твои союзники!
— Но… — начал я возмущенно.
— Я знаю, что они это затеяли первыми, но вот какая штука, малыш, — он достал из стакана на столе старомодный деревянный карандаш и протянул его мне. — Возьми!
Я взял и выжидательно уставился на Владислава в ожидании продолжения.
— Сломай его! — приказал граф.
Я удивленно посмотрел на Волкова, но тот ободряюще кивнул.
— Ну же! Смелей!
Я с лёгкостью сломал карандаш, используя в качестве опоры свою худую коленку.
— Молодец! — похвалил меня граф. Он протянул руку к стакану и достал оттуда все карандаши, находившиеся там. Их было штук десять. И тоже протянул их мне. — Теперь возьми вот эти!
Я взял и снов посмотрел на начальника Академии.
— А теперь сломай их все одновременно!
Я опять недоуменно посмотрел на графа, но тот снова широко улыбнулся и подбодрил меня словами.
— Давай же! Не робей!
Я, конечно же, попытался. Но у меня, конечно же, ничего не вышло.
Владислав протянул руку, и я отдал ему целёхонькие карандаши. Он аккуратно засунул их обратно в стакан и откинулся на стуле.
— Знаешь зачем я попросил тебя всё это сделать?
— Нет, — покачал головой я.
— Один карандаш — это один человек. Его легко поломать. Десять карандашей — это десять человек. И их поломать гораздо труднее. А ведь карандашей может быть и сто и тысяча! В Империи — бессчётное количество людей! Ты не сможешь ничего добиться в этой жизни без поддержки других людей, в одиночку! Всегда найдется группа, которая будет тебе противостоять. Как ты сможешь стать Императором в одиночку?
— Я… не знаю, — смутился я.
— А я — знаю. Ответ — никак! Есть старая поговорка: «Один в поле не воин». Так вот, тебе нужно научиться заботиться о своих союзниках, даже если они тебе не очень нравятся. Курсанты — не враги тебе, — Волков внезапно сбился и нахмурился. — По крайней мере пока вы вместе служите Империи и не разбежались по своим Линиям. Да, скорее всего вы не станете с ними друзьями, но в один прекрасный день вы будете сражаться на одной стороне. Один Одарённый стоит нескольких десятков, а то и сотен простолюдинов. И смерть и увечие любого из них без причины или же просто из злости и ненависти — это отвратительный поступок, недостойный Одарённого и будущего командира. А может… и Императора!
Граф улыбался. Много позже я понял, что хитрый начальник Академии вытащил из меня самое сокровенное желание и мастерски воспользовался этим знанием, чтобы защитить меня от самого себя. За это я ему был безмерно благодарен. До сих пор. А еще был благодарен за последние слова и его прощальный поступок.
— Я знаю твою ситуацию, Антон. И понимаю, что тебе будет здесь трудно. Труднее, чем всем остальным. За ними стоит мощь Линий и родственников. А за тобой — только твоя вера и мечта. Но, поверь — этого достаточно, чтобы добиться своего. Верь в себя и иди к своей мечте!
Я молчал. Он молчал. Мы смотрели друг на друга. Наконец, вице-адмирал нарушил затянувшиеся молчание.
— Но постоять за себя ты должен уметь. И при этом, по возможности, ты не должен покалечить своего соперника. Вот с этим я тебе могу помочь. Точнее, не совсем я.
Он нажал кнопку на селекторе.
— Алиса! Позови Роберта, пожалуйста!
Через секунду в кабинет зашел Роберт Хорн — Тень графа Волкова. Это был пожилой мужчина, за пятьдесят, худощавый и жилистый. Двигался он с грацией, которой бы позавидовал любой молодой атлет.
— Роберт — это Антон. Антон — это Роберт, — просто сказал вице-адмирал. — Роберт научит тебя как правильно бороться и побеждать, не искалечив при этом своего соперника.
Тень внимательно посмотрел на меня, слегка наклонив голову без тени улыбки на лице.
— Роберт, у молодого человека я вижу большой потенциал, а еще у него есть куча свободного времени, которое он не знает на что потратить. Думаю, он не будет против индивидуальных занятий с тобой, — начальник Академии начал заново набивать трубку. — Он весь твой! Свободны!
— Ну привет! — Хорн присел на корточки передо мной. Даже так, его глаза оказались с мои на одном уровне. Он протянул мне свою огромную лапу.
Я её осторожно пожал. И впервые увидел его сдержанную улыбку.
— Ну, пошли, что ли, хулиган малолетний! Звезда еще высоко, мы еще успеем хорошо позаниматься!
Все эти воспоминания всколыхнул во мне теплые чувства и немного сожаления. Роберт хорошо со мной поработал. К двенадцати годам я теоретически мог убить человека голыми руками двумя десятками способов. А когда нас познакомили с оружием — количество вариантов выросло до бесконечности.
Драки между курсантов вне зала прекратились сами собой. Во-первых, за это наказывали, и наказывали серьезно, а во-вторых, нам всё-таки вбили в голову понятие «дисциплина». Драчки в туалетах и «тёмные» по ночам мы оставили гражданским хлюпикам, не умеющим рассчитать угол и усилие удара в солнечное сплетение, способное мгновенно вырубить оппонента.
Оставался разрешенный и, поощряемый руководством, официальный «вызов», которым я, сказать по правде, сильно злоупотреблял. При наличии у меня плохого настроение, я приглашал кого-нибудь на поединок и там отводил свою душу и выплескивал ярость в рамках правил и под присмотром инструкторов.
К слову сказать, трусов среди курсантов не было. Моя «любимая груша для битья» — Дерек Нортон не унывал и по-прежнему вёл себя вызывающе. Даже сплевывая кровь из разбитого рта после поединка или приходя в себя после удушающего приёма, он ругал меня на чём свет стоит и обещал все кары Инквизиторские на мою голову, как только он станет Одарённым.
