Роберт Сильверберг - На дальних мирах (сборник)

Я спешил присоединиться к Хору и получить обещанное от Кориланны. Честер Дуган появился, когда я пересекал широкое поле. Он возник внезапно, будто упал с неба.

Я смотрел, как он шатается, пытаясь устоять на ногах. Откуда и каким образом он вдруг появился, я не понимал. Невысокий, ниже любого из нас, Честер Дуган был небрит и слишком тучен, его лицо бороздили неприятные складки. Я боялся опоздать к началу Хора и не остановился, когда Честер Дуган упал. На варварском, исковерканном языке — я с трудом понял, что это наш язык,— он потребовал:

— Эй ты! Дай-ка мне руку!

Я подумал, что коротышке и правда плохо, подошел и помог ему встать. Дышал он тяжело и казался потрясенным. Убедившись, что Дуган стоит на ногах и более во мне не нуждается, я пошел своей дорогой. Мне не хотелось опаздывать на Хор и связываться с этим человеком. Я впервые принял участие в Хоре дома Дандрина в прошлом году, к великой своей радости. Именно тогда Кориланна пообещала мне себя. Я сгорал от нетерпения.

Но Честер Дуган не успокоился.

— Не оставляй меня здесь! — кричал он.— Ты не можешь меня бросить!

Пришлось вернуться. Одежда у него была странная, уродливая и обтягивающая; идти прямо он не мог.

— Где я? — спросил он.

— На Земле, где же еще?

— Ты что, идиот? — огрызнулся Дуган.— Понятно, что на Земле. Но где именно?

Для меня вопрос не имел смысла. Где именно на Земле? Здесь, на широкой равнине, между моим домом и домом Дандрина, где собирается Хор. Мне стало не по себе. Человек, кажется, тяжело болен, и не ясно, что с ним делать. Как хорошо, что меня ждет Хор. Не знаю, что бы я делал в одиночку. Оказывается, я не настолько самодостаточен, как мне казалось.

— Я иду на Хор, — объяснил я. — Хочешь со мной?

— И не подумаю, пока не объяснишь, где я и как сюда попал! Тебя как зовут?

— Меня зовут Кеннон. Мы сейчас на великой равнине, по дороге к дому Дандрина, где собирается Хор, как всегда летом. Я тороплюсь, но ты можешь идти со мной, если хочешь.

Дуган молча пошел за мной.

— Скажи мне, Кеннон,— заговорил он, когда мы прошли сотню шагов.— Минуту назад я был в Нью-Йорке, а теперь я здесь. Далеко ли отсюда до Нью-Йорка?

— Что такое Нью-Йорк? — спросил я.

Услышав это, Дуган занервничал и даже разозлился. Мне стало не по себе.

— Из какой больницы ты сбежал? Никогда не слышал о Нью-Йорке? О Нью-Йорке?! Ладно. Нью-Йорк — город на берегу Атлантического океана, на Восточном побережье Соединенных Штатов Америки. В Нью-Йорке живут около восьми миллионов человек. Скажи мне еще раз, что никогда о нем не слышал!

— Что такое город?..

В ответ на мой недоуменный вопрос Дуган рассердился еще больше и замахал руками, не находя слов.

— Пошли быстрее,— призвал я.

Я понял, что не договорюсь с этим человеком, и заторопился еще больше. Может, Дандрин или еще кто-нибудь из старейших сумеет его понять. По дороге Дуган задавал мне новые вопросы, но вряд ли остался доволен ответами.

Как так вышло, я не знаю, но в один прекрасный момент я оказался здесь. Способа выбраться отсюда, похоже, нет, но я об этом не жалею: у меня есть все необходимое. Я еще покажу этим идиотам, кто здесь главный.

Последнее, что помню, это как спустился в метро. Потом яркая вспышка, обморок — и вот я здесь, посреди широкого чистого поля, а вокруг — пустота. Несколько минут приходил в себя; кажется, я упал, но помню плохо. Мне не свойственно расклеиваться, но такое не каждый день случается.

Я быстро пришел в себя, осмотрелся и увидел мальчишку в широких одеждах. Он спешил куда-то мимо меня и не собирался останавливаться. Поэтому я окликнул его. Мальчишка подошел, помог мне встать и намылился дальше, как ни в чем не бывало. Пришлось окликнуть его еще раз; засранец вернулся, хоть и без особой охоты.

Когда я захотел узнать, где мы находимся, мальчишка прикинулся дурачком. Якобы он не знает, где мы, не знает, где Нью-Йорк, не знает даже, что такое город. Я бы решил, что он сумасшедший, если бы точно знал, что же случилось со мной. Вполне возможно, что я сам сошел с ума.

Я понял, что толку от мальчишки не добьешься, и оставил его в покое. Узнал только, что его ждет хор; точнее, Хор с большой буквы, судя по благоговению в голосе. Там мне помогут, сказал мальчишка.

Но сколько я ни спрашивал, никакого объяснения происшедшему не получил. Как можно сесть в метро в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году и вывалиться посреди чистого поля где-то в тридцать пятом веке? Никто не знает. Они даже насчет века не уверены, сбились со счета.

Но это не важно. Важно то, что я здесь, и мое прошлое не имеет значения. Пятьдесят шестой год давно похоронен, мне предстоит делать карьеру заново. В очередной раз Честер Дуган начинает с нуля. То есть уже начал и не думает останавливаться.

Так я и шел за этим мальчишкой Кенноном, пока, ближе к вечеру, не услышал поющие голоса. Забыл сказать: в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году был конец ноября, а здесь вроде бы лето, воздух вкусный и пряный. Не сравнить с той дрянью, которую мы называли воздухом.

Голоса становились все громче, но как только нас заметили, пение оборвалось.

Певцы сидели кружком — человек двадцать или тридцать в легких просторных одеждах. На меня смотрели во все глаза.

Мне показалось, они заглядывают прямо в душу.

Через несколько минут они запели снова. Вел Хор высокий мальчишка, остальные следовали за ним, не обращая на меня внимания. Я молчал, обдумывая следующий шаг: предпочитаю сначала думать, потом действовать.

Когда певцы малость притихли, я крикнул: «Стой!» И шагнул в середину круга.

— Меня зовут Дуган,— объявил я громко, четко и раздельно.— Честер Дуган. Не знаю, как я сюда попал и что это за место, но намерен задержаться тут на некоторое время. Кто здесь главный?

Они долго смотрели друг на друга с недоумением. Потом из круга вышел старик с худым лицом.

— Меня зовут Дандрин,— прошелестел он негромко.— Буду говорить за всех как старший. Откуда ты пришел?

— В том-то и дело,— ответил я.— Город Нью-Йорк, Соединенные Штаты Америки, планета Земля, Вселенная. Эти слова тебе о чем-нибудь говорят?

— Все это названия, конечно,— кивнул Дандрин,— Только чего? Нью-Йорк? Соединенные Штаты Америки? Мы никогда не слышали...

— Не слышали о Нью-Йорке?

Ровно то же самое говорил глупый мальчишка Кеннон, и это меня не обрадовало.

— Нью-Йорк,— объявил я,— величайший город в мире, а Соединенные Штаты — богатейшая страна.

По кругу хористов пролетел шепот. Дандрин улыбнулся.

— Кажется, я понял. Города, страны...— Он посмотрел на меня с интересом.— Скажи, из какого ты времени?

— Тысяча девятьсот пятьдесят шестой год.

Вопрос меня чуть не убил. Честно скажу, в тот момент мне сделалось совсем нехорошо.

— Сейчас тридцать пятый век.— Дандрин, кажется, ничему не удивлялся.— Мы так полагаем. На самом деле люди сбились со счета в годы Бомбардировок. Честер Дуган! Мы мешаем Хору своей болтовней, поэтому отойдем в сторону и поговорим, пока остальные поют.

Мы отошли, и Дандрин объяснил, как было дело. Цивилизация рухнула в результате чудовищной атомной войны. Живущие сейчас — потомки тех немногих, кто не погиб тогда. Не осталось ни столиц, ни городов. Люди живут по двое, по трое, далеко друг от друга, вместе собираются нечасто. Они и не любят собираться вместе. Только летом, как сейчас, обычно в доме кого-то из стариков, чаще всего — у Дандрина. Они поют, потом расходятся по домам.

Похоже, на всю Америку осталось несколько тысяч человек, разбросанных по огромной площади. Нет ни торговли, ни производства, ни культуры — ничего, кроме людей, живущих мелкими кучками. Они поют, ковыряются в земле понемногу, и все. Слушая старика, я начал потирать руки — мысленно, разумеется. В голове моей рождались планы, один другого лучше.

Старик понятия не имел, как меня занесло сюда. Я, собственно, тоже. Думаю, это был тот самый один шанс на триллион — дыра в пространстве или что-то вроде. Я просто шагнул туда в нужный момент и оказался посреди чистого поля. Но Честер Дуган никогда не боялся неизвестности. Я все принимаю как есть.

Итак, мне, вооруженному деловыми навыками двадцатого века, предстояло блестящее будущее. Начать придется с устройства деревень. То, как они живут, совсем не похоже на цивилизацию. Нужно будет потихоньку восстанавливать достижения, которые этот упадочный народец растерял: деньги, развлечения, спорт, бизнес. Стоит машине покатиться, ее не остановишь. Построим город и двинемся дальше.