Сурен Цормудян
Планета карликов
Разведывательный звездолет с планеты Гнекуц наконец достиг цели.
Их ученые недавно поймали радиосигнал, который наивные жители другой планеты давным-давно стали отправлять в открытый космос.
Аборигены этого неизвестного доселе мира, видимо не могли себе представить, что с ними в одной галактике жили воинственные гнекуциане.
Жители гнекуца не могли понять, что содержится в радиосигналах с планеты, которую они условно обозвали Оссзла, что в переводе с гнекуцианского означает «жертва». В связи с этим было решено отправить разведывательный корабль в скрытой фазе пространственно-временного континуума, из которого разведчики должны были выйти непосредственно у поверхности Оссзла. Это делалось для того, чтобы прибыть к цели незамеченными. Ведь гнекуциане еще не знали, каков технический потенциал Оссзлоев и могли у них быть космические средства, способные засечь вторжение в очевидной фазе пространственно-временного континуума или нет.
И вот серебристая летающая тарелка вышла из скрытой фазы в очевидную и мягко опустилась на грунт Оссзла.
— Мы прибыли, Шоген-Хуш! — радостно воскликнул первый разведчик, взмахнув дюжиной своих зеленых щупалец.
— Воистину, Пукен-Чмар! — разделил его радость напарник.
Они переплелись щупальцами и стали радостно хрюкать. После пятиминутного ритуала радости они, наконец, притихли и взглянули в чернеющий проем открывшегося люка.
— Ну что, Шоген-Хуш, давайте ступим на поверхность этой обреченной на порабощение планеты?
— Воистину, Пукен-Чмар!
Они сплели свои щупальца в клубки и покатились по трапу наружу и оказались в высокой влажной траве.
— Как оцениваете местную гравитацию, коллега Шоген-Хуш?
— Мне кажется, примерно кавырнадцать Зжю, дорогой Пукен-Чмар. — Ответил напарник, почесывая пятым щупальцем свой левый нос.
— Это в жлоб раз больше чем на великом и любимом Гнекуце. Но терпимо. Правда, коллега?
— Воистину терпимо.
— А почему так мало фотонов света вокруг? — Пукен-Чмар растопырил во все стороны свои семь стебельков, на конце которых находился круглый фасетчатый глаз, каждый из которых имел свой цвет.
— Так это ночь у них я полагаю. — Ответил Шоген-Хуш, который также растопырил глаза.
— Ах, да. Воистину ночь. Как вы думаете, коллега, местные обреченные на порабощение аборигены, что делают ночью? Спят они как епрогнассы, или бодрствуют как шождюбальцы? А может ночью у них сезон спаривания как у великих Гнекуцианов? — сказав последнее, Пукен-Чмар кивнул (это значит, подмигнул) своему напарнику по очереди всеми семью глазами и растопырил все пять сегментов своего синего клюва (а это означало улыбку).
— Оставьте свои намеки, коллега Шоген-Хуш, — разведчик весь сморщился как сухофрукт и поменял зеленый цвет на оранжевый, — Нам многое предстоит выяснить, и это в том числе. Так не будем тратить драгоценные гамуты нашего времени на неуместный флиртабарахт.
— Воистину коллега. Прошу простить меня великохушно. Ведь я шутил всего лишь. Но, не приняв во время шутки бизий цвет, я видно ввел вас в заблуждение.
— Воистину ввел.
— Постойте коллега Пукен-Чмар! Мне кажется, я вижу город!
— Город? О, что вы говорите! И где его узреть вы умудрились? — в голосе гнекуциана сквозил скептицизм.
— Но вот же прямо! Темный силуэт! И испускает в нескольких местах слабые фотоны света!
— Воистину, коллега Шоген-Хуш. Теперь и я увидел, — все его глаза вытянулись в сторону, где виднелся силуэт того, что разведчики приняли за город. — Однако он очень мал для города. Ведь наши обиталища примерно в крынацадть раз больше.
— Но коллега Пукен-Чмар! Разве это не подтверждает лишний раз превосходство нашей расы? А еще конечно, это может говорить о том, что обреченная на порабощение Оссзла, является планетой карликов.
— Тогда, если это планета карликов, дорогой коллега, она еще больше обречена на порабощение. С карликами проще воевать. Мы легко их поработим. Не то, что целедалвов, будь они неладны.
— Воистину неладны.
— Проникнем в город. Узнаем больше об обреченных на порабощение аборигенах.
— Согласен с вами полностью, коллега.
Разведчики покатились дальше по высокой траве, пугая своим запахом ночных насекомых.
Город имел форму похожую на гексаэдр, увенчанный куполом, напоминающим тетраэдр.
— Какая примитивная конструкция, — заметил Шоген-Хуш. — На Гнекуце наши величественные строения-города имеют куда более сложную конструкцию.
— Но коллега Пукен-Чмар! Разве это не подтверждает лишний раз превосходство нашей расы? А тут живут примитивные карлики, у которых маленькие города, имеющие простую форму куба.
— Я согласен с вами, коллега Шоген-Хуш.
— Мои ментальные рецепторы зафиксировали раскрытый сегмент в этой стене города.
— Допрыгнем?
— Воистину допрыгнем.
Разведчики напрягли свои щупальца и резко рванулись к темному прямоугольному проему раскрытого сегмента стены неизвестно города.
Как только они влетели в это окно, то почти сразу наткнулись на что-то эластичное и состоящее из ячеек. Разведчики рухнули вниз, казалось на самое дно неизвестного города.
— Что это было, коллега?! — воскликнул Пукен-Чмар.
— Воистину не знаю! Но было похоже на паутину!
— Обреченные на порабощение аборигены плетут паутины? Какое вероломство!
— Воистину вероломство!
— Осмотримся, коллега. Я вижу механизмы! Но где мы?
— Возможно, это главная площадь города! Я тоже вижу механизмы!
Разведчики осторожно двинулись вперед. Площадь была не очень большая по их меркам, но почти вся заставленная ровными рядами каких-то механизмов, размерами вдвое меньше чем прибывшие разведчики, а на противоположном краю площади стояло что-то высокое, узкое, многогранное и прозрачное.
— Б.У.М.!!! — воскликнул Пукен-Чмар.
— Вы думаете, коллега, что это все боевые управляемые механизмы?
— Воистину коллега я так думаю. Взгляните. Вот тело механизма, — он указал тремя щупальцами на ближайший объект, — на теле механизма вращающийся сегмент с орудием. Это ведь орудие, будьте уверены коллега! Тело механизма покоится на круглых колесосегментах обмотанных лентами бесконечной колеи! С подобными механизмами мы столкнулись во время порабощения целедалвов, будь они неладны! Но те были много больше! А эти совсем крохотные.
— Пожалуй, я с вами соглашусь, коллега. Давайте двинемся к тому многогранному, прозрачному обелиску. Возможно, он расскажет нам о культуре этих обреченных на порабощение аборигенов.
— Согласен, дорогой Шоген-Хуш. Только осторожно. Нельзя задеть эти механизмы. Они могут быть наделены искусственным разумом, и мы можем пробудить их.
— Воистину осторожно. Они двинулись между рядов боевых механизмов и продолжали общение.
— Я думаю, что вскоре можно послать отчет на великий Гнекуц. Все предельно ясно. Оссзла пригодна для заселения нашей великой расой. Местные обреченные на порабощение аборигены в темное время цикла вращения планеты спят, поскольку до сих пор мы никого не встретили. Они строят примитивные города. Они плетут паутины, что говорит об их врожденном варварстве и вероломстве. И главное! Они очень малы! Ведь даже их боевые управляемые механизмы наполовину меньше наших безупречных тел! И оружие их очень примитивно!
— Воистину примитивно.
Они оказались у странного многогранного прозрачного обелиска. Оказывается он стоял на краю площади, которая обрывалась ровной линией черной бездны. Дальше была абсолютная тьма. Если на площади еще что-то можно было разглядеть из-за фотонов света, проникающих в открытый сегмент стены от спутника планеты, то в глубине кубического города царила абсолютная пугающая тьма.
— Какая пугающая и мрачная оболочка в этом мире, — пробубнил Шоген-Хуш.
— Воистину пугающая. А что вы собственно хотели, коллега. Они ведь карликовые дикари и варвары.
Разведчики принялись рассматривать обелиск. Он был высотой с их рост и имел цилиндрическую многогранную форму, расширяющуюся к верху.
— Там внутри налита жидкость, коллега. — Заметил Пукен-Чмар.
— Воистину вижу. Что это, по-вашему, дорогой Шоген-Хуш?
— Я сейчас проверю. — Сказав это, Шоген-Хуш запустил восьмое щупальце в водоем странного обелиска и принялся впитывать жидкость через микропоры в своей коже.
— Осторожнее коллега. Она может быть ядовита.
— Поздно, — вздохнул разведчик и издал неприятный звук. Его щупальце выскользнуло из обелиска и плюхнулось на поверхность площади. Семь стебельков его глаз свалились в кучу, а щупальца перестали поддерживать его беспозвоночное тело и он распластался у подножия обелиска.
