Константин Арбенин - Заявка на подвиг

Жил на свете рыцарь — не то чтобы бедный, а, скорее, среднего достатка. Звался он барон Николай. Жилось ему так себе, не очень хорошо, а виной всему — нетвердый характер и рассредоточенность. Этот рыцарь ни одного подвига не мог довести до конца. Начинал очень лихо, героически, а потом как-то сдувался, отвлекался на какую-нибудь даму сердца или на оружие (и в том, и в другом он хорошо разбирался и был страстный коллекционер) и пускал дело на самотек. Так что его благородные замыслы тихо сходили на нет. Бывало, вызовет на поединок негодяя, бросит ему в лицо перчатку, а утром проспит и в назначенный час на дуэль не явится. «Ничего, — думает, — я его, мерзавца, еще раз вызову да время-то попозже назначу, поближе к вечеру». А потом все никак не соберется еще перчаток купить, чтобы вызов сделать. Ну а затем выясняется, что уже другой рыцарь того негодяя давно заколол…

А еще вопиющий случай был. Завелся в округе лютый змей и стал похищать окрестных принцесс и герцогинь для бесстыдного пополнения своего гарема. Вот и вздумал барон Николай того змея наказать и пленниц освободить, раструбил о своем намерении на весь свет, снарядил коня, вооружение на него понавешал, доспехи надраил до блеска, а едва тронувшись в путь, вспомнил, что забыл провиантом запастись. Тогда притормозил он своего коня возле ближайшей продуктовой лавки, зашел в нее, но вместо покупок начал разводить разговоры с тамошней продавщицей. Как зацепился языком — так и все, пиши пропало! Змей ждет, принцессы и герцогини ждут, конь ждет, придворный оркестр — и тот ждет, репетирует туш в честь победителя. А рыцарь уже позабыл обо всем, до конца рабочего дня прошептался со своей продавщицей сердца. Вышел на двор — темно уже, конь куда-то запропастился, спать хочется. В итоге побрел горе-рыцарь домой, думает: завтра коня найду и по-новой в путь отправлюсь. А на завтра, понятное дело, запал уже пропал, настроение не боевое, ну и прочие уважительные причины… Хорошо еще, конь у него ученый был, сам дорогу домой находил. Да еще то хорошо, что змей нынче гуманный пошел: принцессам и герцогиням создает приемлемые условия, такие, что те нормально плен переносят, а некоторые и вовсе от свободы отказываются. И потом, среди рыцарей немалая ныне конкуренция — нашлось, кому змея-похитителя покарать и славу завоевать.

И уж совсем опозорился барон Николай с крестовым походом. И главное — ведь сам всех знакомых рыцарей взгоношил: «Идемте, — говорит, — на неделю в крестовый поход!». Те оживились, укомплектовали рюкзаки и палатки, простились с дамами сердца. А рыцарь накануне выхода вспомнил вдруг, что в этот день футбол показывают — чемпионат феодальных округов! «Ну ладно, — думает, — я только посмотрю самое начало, как там бретонцы с нормандцами сыграют, и нагоню своих». Сел, уставился в чудо-ящик, да так неделю и не вылезал из замка!

Словом, все рыцари как рыцари, а наш неумеха и разгильдяй; все больше дома сидит, а если выползет куда, то еще хуже получается. Домой возвращается ни с чем, щетиной заросший, лицом опухший, латы вечно помяты очередной дамой сердца или ее законным мужем. Словом, не рыцарь, а какой-то вечный бой. Старушки, которые возле его замка яйцом торговали, так и прозвали его: бой-рыцарь.

Вот таким балбесом протянул барон Николай до сорока лет, порастерял на своем ратном пути обе коллекции, врагов себе не завел, друзей распугал — и на день рождения остался в полном одиночестве. Призадумался о жизни своей бестолковой. «Мне бы, — вздыхает, — хоть бы один подвиг до конца довести! Хоть бы один свой геройский замысел осуществить!» Повздыхал-повздыхал, покручинился — и почувствовал вдруг всем своим нутром, что на этом присказка его закончилась, а значит, пора бы уже начаться и сказке. С горя выпил он лишнего и пошел на улицу куролесы куролесить: искать драконов или еще кого-нибудь, с кем можно сразиться. То есть пошел своей сказке навстречу.

Неизвестно точно, что же там произошло ночью — было это началом сказки или еще быль заканчивалась, — а только утром следующего дня обнаружился наш новорожденный рыцарь в кусте шиповника под стеной своего трехкомнатного замка. Меч его был выгнут скрепкой, а латы измяты, как яичная скорлупа. Судя по всему, он все-таки сразился с какими-то местными разбойниками.

И так случилось, что одна молодая незамужняя женщина по имени донья Маня, которая проживала тут же неподалеку, отправилась этим утром купить полтора десятка яиц, пока не кончились деньги. Купила и смотрит — лежит в кустах рыцарь. Она и стала спрашивать:

— Чей это рыцарь? Кто рыцаря обронил?

А старушки, которые яйцом торговали, говорят:

— Да это ничейный рыцарь. Это ж бой-рыцарь, он никому не нужен — ни на размен, ни на сдачу.

— Как это — не нужен? — удивилась женщина. — Мне рыцарь очень даже пригодится.

Старушки ее отговаривать принялись:

— Оставь, красавица, с ним только морока на голову, это ж бракованный рыцарь, шалопут, ни одного подвига до конца не совершил!

А донья Маня на них цыкнула, ухватила рыцаря под мышки — хватка у нее ничего себе была — и утащила к себе в дом, да так ловко, что ни одного купленного яйца не побила по дороге.

Проспался барон Николай, пришел в сознание, а донья Маня растворила ему кофе, приготовила яичницу. Он и размяк — стал о своей жизни рассказывать да на судьбу пенять.

— Это не беда, — говорит ему донья Маня, — что ты подвиги до конца не доводишь. Некоторые вообще их и не начинают: считают, что геройство — пережиток. Так что не отчаивайся, не все у тебя потеряно, твоя сказка еще только начинается. И вообще: тебе сказочно повезло, что ты со мной повстречался. Вот я за тебя возьмусь — так ты такое совершишь, о чем другие рыцари и мечтать не пробуют!

— Нет, — возражает рыцарь, — мне дамы сердца не нужны больше, от них только суета и нервозность. Мне другое нужно — оруженосца бы, я б тогда горы свернул.

— Хорошо, — говорит девушка. — Я твоей дамой сердца становиться вовсе и не собиралась — была бы охота! А насчет оруженосца… это можно попробовать. Так и быть, бой-рыцарь, буду твоей ору-женоской, дело хорошее.

— Оруженоской? — изумляется рыцарь. — А время у тебя есть? Подвиги, знаешь ли, дело небыстрое.

— Время есть, — отвечает донья Маня. — Я учительницей младших классов работаю в бюргерской школе, и сейчас у меня как раз летние каникулы.

— Тогда по рукам!

Согласился барон Николай на такой альянс и по этому случаю у своей оруженоски еще чашечку растворимого кофе попросил — больно вкусный!

А допив кофе, почувствовал он насущную необходимость принять душ или даже ванну. Донья Маня выдала ему полотенце и махровый халат, но предупредила, что вода у нее только холодная — горячую-то опять отключили.

— Ну да это не беда, — добавляет, — ты ж рыцарь, тебе закаляться полезно.

Барон Николай на это заявление такую ухмылку поперек лица изобразил, что самому во рту кисло стало.

— Нет, — говорит, — это не дело — доблестному рыцарю в холодной воде плескаться. Пойдем лучше ко мне, у меня в замке газовая колонка, горячая вода круглый год без перебоев.

Оруженоска на него посмотрела с укоризной и говорит:

— Вот теперь мне все ясно. Поэтому ты, друг ситный, и не доводишь до конца свои подвиги: ты, оказывается, эгоист. Думаешь только о себе, чтобы только тебе хорошо было! А горячей воды, между прочим, во всем нашем городке нет! И вот что я тебе скажу на правах верной рыцарской оруженоски: ты должен всем горожанам — твоим, между прочим, соседям — прийти на помощь и воду горячую в их дома вернуть! И это будет твой первый личный подвиг, который — при активной моей поддержке, разумеется — ты доведешь до самого логического завершения. Понял?

— Как это? — огорчается рыцарь. — Прямо вот так, с места в карьер? Не успели познакомиться — и сразу за подвиги?

— Подвиги не ждут, — твердо заявила донья Маня и втолкнула барона Николая в ванную. — А чтобы лучше прочувствовать неотложность экспедиции, не ерепенься, залезай сейчас же под холодный душ и раз и навсегда забудь обо всех газовых колонках на свете. Закаляйся, бой-рыцарь мой, барон Николай. А я пока у старушек выспрошу, в каком направлении нам ту горячую воду искать.

Через полчаса барон Николай из ванной вышел, весь раскрасневшийся, взбодрившийся, в оранжевом донья-манином халате похожий на перезрелый персик. Тут и оруженоска вернулась.

— Значит, так, — говорит, — я все, что нам нужно, узнала. Горячей воды нет, потому что из городской котельной похищена важнейшая деталь — Золотой Вентиль. Без этого Вентиля гномы-водопроводчики воду включить не могут. А украл его злостный великан по имени Аноним Имярекович Псевдонимов. Ничего о нем больше не известно, кроме того, что он этот Вентиль крадет каждое лето и этим своим воровством сильно достал всех жителей нашего города, они его на чем свет стоит ругают.