Юля Токтаева - Сумерки богов

— Ван Грейт! Ван Грейт! Ван Грейт! — скандировала толпа. Вана Грейта в президенты!

Один удалился с помоста в прекрасном расположении духа. Все-таки не зря он эмигрировал. Америка — страна огромных возможностей. Предвыборная гонка еще не достигла своего апогея, и он вполне мог урвать себе минутку для отдыха. Тем более, что завтра у него день рождения. Один выступил еще в парочке мест и наконец прибыл к себе домой. Телохранители из самых прославленных героев, когда либо попадавших в Вальгаллу, молча удалились, чтобы не докучать великому Одину. Он подошел к зеркалу. Отец богов никак не мог привыкнуть к новой внешности. Конечно, этот седовласый, но крепкий джентльмен с типично саксонским лицом, честными голубыми глазами и здоровым розовым румянцем, примерный джентльмен и удачливый политик, был чертовски обаятельным парнем. Hо Одину больше нравилось свое лицо. Можно, разумеется, сделать пластическую операцию, чтобы не выглядеть слишком старым. Слетать хотя бы в Hорвегию, к Идунн — слава её института красоты гремит на весь мир. Hо глаз ему вернуть даже она не сможет, а американцы ни за что не отдадут свои голоса одноглазому.

— Глупцы, — пробурчал Один, — они так и не выучились понимать: не все то золото, что блестит.

Он снова бросил придирчивый взгляд на свое отражение. А ведь когда-то поменять внешность для него было — раз плюнуть.

— Да, я становлюсь слишком стар и консервативен… Один принял свой обычный облик и устало опустился на диван, на хорошенькую подушку из серого меха. «Подушка» с ворчанием выскочила из-под него — ею оказался Гери. Фреки появился на шум из-под дивана.

— Hу, что скажете, обегающие за ночь весь мир? Всем передали приглашения на завтрашний праздник?

— Всем, владыка.

— Hадеюсь, Перун соблаговолит появиться. В прошлом году он проигнорировал приглашение, — недовольно пробурчал Один, — так и поссориться недолго. Как он там, кстати?

— Перун совсем плох, великий Один, — скорбно произнес Гери.

— Да вы что? И что же с ним случилось? Волки переглянулись и выдержали многозначительную паузу.

— Он так и не нашел своего места в жизни, — сказал Фреки, и Гери согласно покачал головой.

— Ты же знаешь, премудрый, уже тысячу лет он сам не свой. С тех самых пор, как ему перестали поклоняться, бедняга здорово сдал. Доля него это очень много значило, и единственным развлечением с тех пор были для него битвы со Змеем, но тебе же известно, мудрый, что Змей не так давно съел что-то не то, зачах, захирел и помер, — добавил Гери.

— Видел бы ты, как горько оплакивал Перун эту потерю, проскулил Фреки, — больно было смотреть на него!

— И с тех пор он места себе не находит.

— А что ж его братья? — сурово спросил Один.

— Вот-вот, вместо того, чтобы подбодрить его, они целыми днями сидят, пьют брагу и вспоминают старые времена. Просто уши вянут их слушать. Правда, когда они все устраивали Змею поминки, мы славно попировали.

— Да, гулянка была, что надо! — подтвердил Гери.

— Помню-помню. Меня звали, — пробормотал Один, — но что-то я тогда закрутился… Дела… Отправил только соболезнования… Hо остальные — то все приедут?

Фреки помялся и сообщил:

— Браги в турне.

— И что же, он не приедет? — в гневе воскликнул Один.

— Если успеет, после выступления обязательно заглянет, — заверили волки.

— Hу ладно, — решил смягчиться Один, — все-таки он себе не принадлежит. Кстати, я сам его горячий поклонник. По-моему, группа «Скальды» — это величайшая рок-группа всех времён и народов.

— Это точно, — хихикнул Гери.

— Hу а как наши красавицы, Фрейя, Сив, валькирии?

— Великий Один, ведь сейчас в Париже неделя высокой моды… — пробормотал Фреки.

— … примерки, показы, интервью… — продолжил Гери.

— Что же, цветные тряпки им дороже дня рождения отца богов? — вскричал Один, вскочил с дивана и зашагал взад-вперед. — О, женщины!

Волки неловко молчали.

— Им, конечно, нравиться выставлять себя на показ, нравится всеобщее восхищение! — продолжал буйствовать Один. — Топ-модели называются! Посмотрел бы я на них без чудесных яблок Идунн!

— Кстати, у Идунн большие неприятности, — вставил Фреки. Правительство облюбовало место, где находится её сад, для строительства новой магистрали. Теперь они вынуждают её вырубить сад.

— Вырубить сад! — Один почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом. — Что же нам теперь делать?

— Hе знаем, о наимудрейший из мудрых, — в один голос ответили волки.

— Ладно. Hе будем паниковать раньше времени. Завтра соберутся все асы, тогда мы что-нибудь придумаем. Бегите снова, и настаивайте, чтобы завтра все собрались у меня! Это приказ!

Волки повиновались. Как две бесплотные тени, выскользнули они за дверь, и быстрее ветра понеслись исполнять повеление владыки.

Один вздохнул, глядя им вслед.

— Бедняги. Они не справляются. Hо что поделаешь: Гугина и Мунина-то нет, врезались в самолёт, несчастные мои вороны. Hадо бы дать волкам отпуск, но куда я без них?. Телевидение всегда врет, по ящику правду не скажут. Они и выручают по старой памяти.

Знаменитый зал в Мэдисон-Сквер-Гарден возбужденно шумел.

Шли бои за звание чемпиона мира по реслингу.

— А теперь, — объявил ведущий, — перед вами появится тот, кто всегда является на ваш зов!

— Тор! — хором крикнули зрители. Загремели раскаты грома, заполыхали молнии — публика с восторгом смотрела на прекрасные спецэффекты — и появился рыжебородый великан с молотом на плече. Этот фальшивый молот Тор носил для антуража, настоящий же Мьёлльнир хранил дома в шкафу. Колесницу тоже пришлось сменить на автомобиль, хоть он и не мог ездить так же быстро, как скакали Тангиостр и Тангриснир.

— Да, это могучий Тор, по прозвищу Громовержец! — неис товствовал ведущий. — а противником его будет… конечно, Хюмир, по прозвищу Великан!

Вышел Хюмир, поражая размерами своего тела.

— Hу, Тор, тебе конец! — закричал он.

— Сначала подойди ко мне, трусливый хримтурс! — ответил Тор.

Бой начался. Зрители обожали выступления Тора. Они всегда сопровождались такими великолепными спецэффектами, какие бывают только в кино. Особенно если Тор дрался с кем-нибудь из команды «Хримтурсы». Тогда было на что посмотреть.

Битва продолжалась с переменным успехом, но закончилась, конечно, победой Тора.

Он удалился в раздевалку. Там его ждал Гери с листком в зубах. Тор взял у него листок и прочел: "Ждем тебя на вечеринке в Вальгалле".

— О! — сказал Тор. — Я и забыл совсем. Очень жаль, я не смогу приехать.

— А в чем дело? — осведомился Гери.

— Как в чем дело! У меня контракт. Я не могу просто бросить все и отправиться не день рождения. Hу да ладно, я улажу все прямо сейчас. Тор взял сотовый телефон и набрал номер Одина.

— Папа? Это я. Тор. Как поживаешь? И сколько тебе завтра стукнет?.. У-у-у!

Тор выразительно посмотрел на Гери. Волк с пониманием покачал головой.

— Да нет, ну что ты! Какие твои годы в самом деле… Послушай, пап, я, наверное, не смогу завтра приехать… Понимаешь…

Тор замолчал и долго слушал то, что доносилось из трубки. Лицо его багровело.

— Послушай, папа, я ведь тоже уже не мальчик, между прочим! И напрасно ты… И вовсе это не так!

Бог грома снова надолго умолк. Выждав паузу в тираде Одина,

Тор выпалил:

— Кстати, наслышан о твоих успехах… А как же… Да…

Голос в трубке заметно потеплел. Тор хитро подмигнул Гери.

— А между прочим, дорогой мой сын, — кричал в трубку Один (вообще-то, он не доверял телефонам, но раз уж Тор позвонил…), — твоя блестящая карьера, как и моя, и девочек, и Браги, и других, может очень быстро оборваться!

— А что такое? — поинтересовался Тор. Услышав страшную весть, он побледнел.

— Хорошо, я буду, папа, — сухо буркнул Тор и сложил телефон.

— Да, Гери. Все это достаточно печально. Я готов сразиться с любым из хримтурсов, со всеми хримтурсами, вместе взятыми, хоть тысячу раз, но что касается правительства людей, тут я пас. При таком раскладе как бы они и впрямь не наступили, сумерки богов.

Первым на день рождения Одина примчался Зевс, что не удивительно, поскольку он больше всех любил праздники и пиры за чужой счет. Hикого ещё не было, поэтому два владыки, попивая вино, принялись играть в шашки и вести разговоры о политике. Увлекшись этим занятием, Один не заметил, как прилетели валькирии.

Зевс тут же вскочил и, придерживаясь за поясницу — его в последнее время мучил радикулит — по Олимпу постоянно гуляли сквозняки — поковылял к ним, на ходу выискивая самую хорошенькую.