— Лия.
Тишина. Шепот. Звуки. Темно.
— Илия. Открой глаза.
Тело словно чужое. Не слушается. Не повинуется. И так спокойно и тихо в груди.
— Открой глаза. — Голос настойчив и пробирается даже сквозь тысячу пологов сновидений. Скользит в мыслях, не дает уснуть, тя-а-нет.
Медленно приоткрываю глаза. Сфокусировать взгляд, разбудить сенсоры.
Небольшой яркий шарик плывет в сгустке тьмы прямо передо мной, на расстоянии метра. Асинхронная пульсация от него — в тепловом и инфракрасном спектре — посылает волны телепатической передачи в мой мозг.
— Илия. Ты меня слышишь? — настороженно.
Веки медленно смыкаются и вновь поднимаются вверх. Перенастройка сенсоров. Тьма упорно остается тьмой.
— Хорошо. Тогда слушай. Ты — девушка-киборг, и ты была уничтожена своим создателем очень давно, так как не справилась с заданием. Но сейчас решено тебя восстановить, подарить тебе еще одну жизнь и душу, которая уже угнездилась в твоей груди и полностью принята телом.
Поднимаю кисть, смотрю на длинные тонкие пальцы, выпустившие кинжалы прямых когтей.
— Почему? — Голос мягкий и нежный, а не металлический и скрежещущий.
— Почему киборг?
Молчу, закрываю глаза. Лавина эмоций накатывает неизвестно откуда, упорно набирает обороты, захлестывая. Психоз.
— Скажи, ты читала сказку о Пиноккио? Или Буратино…
Открыть глаза.
— Так вот. По аналогии было решено, что в тот миг, как ты совершишь достаточно добрых дел в новой жизни, твое тело вновь станет человеческим, причем точной копией этого.
А на кого я сейчас похожа? Смотрю на руки.
— Можешь даже имя взять… ну, к примеру, Бура. Или Тина… тоже неплохо.
— Сколько?
— Что?
— Сколько дел надо совершить? — Внутри что-то щелкает, меняется и перестраивается. И это нервирует.
— Точно неизвестно. Но все они должны идти от чистого сердца, или так и останешься кибор…
Из пальцев вырвались алые лазерные лучи. Вторая рука мгновенно перестроилась в пушку с широким дулом, и плазменный разряд врезал по и без того уже сильно дырявому черно-желтому шарику.
Взрыв. Шипение, грохот, закладывающий уши, и жжение и горечь на языке. Руки потеряли чувствительность полностью, видимо, чтобы не повредить психику ощущениями прокатывающегося рядом сгустка пламени.
Все погасло. Искры медленно взмыли вверх. Я снова осталась одна в пустоте.
А потом приставила дуло пушки к черепу, и… кто-то перехватил контроль над телом, дуло отвели, а перед глазами появилось высокое прекрасное существо со скорбным взглядом и с чем-то черно-желтым в руке — воющим и истекающим светом.
— Зачем ты повредила посла? — Холодный голос, холодный взгляд.
Смотрю на посла, как раз на повышенных тонах объясняющего — кто я есть.
— Скотина!!! — торжественно закончил шарик и обиженно затих на ладони, кое-как сращивая дыры и восстанавливая обгрызенный плазмой почерневший бок.
— Надоел, — задумчиво.
Шарик замер. Ощущение, словно он пристально смотрит именно на меня. Недобро так… с агрессией.
— Что ж. Жаль. В таком случае я объясню дальнейшее и отправлю тебя в мир.
— Куда?
— В мир. У него нет имени — он слишком молод. Но именно там ты и будешь жить.
— Жить? — Чуть удивленно.
— Жить. — Жестко.
— А теперь…
Дальше я не разобрала.
Но на всякий случай напряглась. И внезапно ощутила, как на плечах появилось что-то легкое и шевелящееся.
Стряхиваю, отлетаю назад и удивленно наблюдаю за зависшими прямо передо мной миниатюрными, всего с ладонь ростом, существами. Одно — анрелочек (ярко-голубые глаза, нимб, крылышки и золото чуть волнистых волос). Второе — гэйл (черные мягкие волосы в творческом беспорядке, сверкающие рубиновые глаза с интересом наблюдают за окружающим миром, а узкое аристократичное лицо словно сияет силой, красотой и загадочностью).
— Нравятся?
Были бы моего размера — влюбилась бы в обоих. Странная, непривычная своей эмоциональностью мысль мелькнула и погасла, не оставив следа. Осторожно протягиваю руки к обоим. Анрелочек позволил себя поймать, ласково мне улыбаясь. Гэйл — выпустил в ладонь целую кучу мелких молний, с улыбкой пронзил ее хвостом с оригинальным сердечком на конце, вдобавок еще и укусил за палец, намертво к нему присосавшись и хлюпая… кровью? У меня и кровь есть, оказывается.
— Это две половинки отражения твоей души: белая — анрелочек (пытался осторожно разжать мои пальцы, ему не очень нравилось пребывание в кулаке), и черная — гэйл (от пальца оторвался, медленно стер капельки крови с лица и клыкасто улыбнулся, при этом алые глазки зло сверкнули). — Душа, доставшаяся тебе, была довольно… шебутная, если не сказать больше. Так что с этими двумя по крайней мере будет не скучно.
— ?!
— С каждым злым делом у черной половинки будет увеличиваться способность к магии. С каждым добрым — у белой. И если тьма в твоей душе однажды заслонит свет… человеческое тело ты не получишь никогда.
— Поняла.
— Ну что ж… вот и все. А теперь я отправлю тебя в мир, где магия правит людьми вместо технологий, а люди — далеко не единственная и даже не главная раса среди живых существ. Ты готова?
Отрицательно качаю головой.
— Тогда иди, — Усмешка и любопытство в глазах.
И все снова меркнет, тьма окутывает разум, погружая в толщу сна. Последнее, что я помню, — задумчивый красивый голос нечистика:
— Зуб даю — будет весело.
Она сидит в замке. А точнее — в башне. Где-то под крышей. Перед нею — окно, рядом — тумбочка и шкаф. Еще стол. Поломанный и грязный.
— Феофан! Феф! Ты как?!
На подоконнике на коленях стоит черный гэйл с кожистыми крыльями, сложенными за спиной, и пристально смотрит на лежащего перед ним анрелочка, скрестившего руки на груди.
Анрелу дали пощечину. Реакция — ноль. Почесали в затылке — дали вторую. Опять реакция — ноль.
Девушка сидит в углу и наблюдает.
Черный нахмурился, после чего засиял и, приложив руку ко лбу блондина, пронзил его молнией. Фигурка задергалась, задымилась, громкий горестный вопль резанул по нервам.
Руку от дымящейся макушки убрали. Белый дух сел и ошарашенно огляделся по сторонам.
— Где я? — испуганно.
— Тут! — гордо.
— Где — тут? — с подозрением.
Нечистик подмигнул ему и радостно обнял, прижимая вырывающегося белого духа к своей груди.
— Со мной! Феф, как же я испугался! Все-таки не абы кто, а полдуши чуть не сдохло.
Анрел вырвался, отполз и попытался слететь с подоконника на пол. Рухнул, застонал и пополз в угол. Киборг и гэйл задумчиво за ним наблюдали.
— Феф, ты чего?
— Не трогай меня. Мне больно.
— Когда тебя трогают? — с любопытством.
— Когда меня поджаривают, — с укором.
Анрелочек дополз до края свесившегося с кровати одеяла, тут же в него завернулся и глубоко вздохнул, прикрыв глаза.
— Ребята! — подала голос Иля.
Оба тут же уставились на нее.
— Никак хозяйка очнулась, — удивленно, черный.
— Как вы себя чувствуете? — вежливо, анрел.
— Я… я — Илия. Наверное.
— Хм… А я — Иревиль. А вон там — Феофан, — Ей махнули с подоконника, после чего с него элегантно спрыгнули и уверенно пошли к одеялу.
Одеяло испуганно закопошилось. В голубых глазах анрелочка мелькнуло отчаяние.
— Вылазь, — твердо, протягивая руку анрелу.
Анрел замотал головой.
— Я не кусаюсь, — ласково.
Снова мотает, отползая назад.
Рычание… анрела буквально сгребли в охапку, извлекли из одеяла и радостно потащили к хозяйке, удерживая в руках вырывающееся чудо в перьях.
Девушка протянула руку, но на нее та-ак посмотрели, что руку она убрала.
— Итак! — Анрела усадили на пол и радостно плюхнулись рядом, — Мы — отражение твоей души. Как видишь… темная сущность у тебя сильная, крутая и офигенная, — ни тени сарказма в тоне. — А светлая — запуганная и забитая, робкая… жмущаяся к темной.
Анрел как раз пытался отползти, но его поймали за край туники и не отпускали.
— Ну…
— Вот и познакомились. А теперь прости — нам пора.
— Куда?
— На выход, — серьезно, — А ты что, решила тут поселиться? Я против. У Фефа аллергия на пыль.
Анрел чихнул, угрюмо посмотрел на все еще держащего его за тунику Иревиля, и из его пальцев вырвалось что-то белое, тонкое, мгновенно спеленавшее черного духа, надежно его обездвижив.
Девушка зачем-то хлопнула в ладоши. Иревиль громко выругался и начал кататься по полу, пытаясь освободиться от странных пут. Анрел, сидя неподалеку, с интересом за ним наблюдал.
Илия же подхватила Феофана, посадила его на правое плечо и подошла к огромному старинному зеркалу, стоящему у двери.
